Алхимик - Питер Джеймс

Она с ехидной улыбкой всмотрелась ему в лицо:

— Правду ли ты мне говоришь, большой мальчик?

— Черт возьми, что ты несешь?

— Да просто какое-то странное совпадение. Имя Чарли Роули было у тебя на экране компьютера, с черной елочкой рядом с ним — а теперь он мертв. Просто странно, вот и все. — Какую-то секунду она испытующе смотрела на него, а затем поцеловала в щеку. — Правильно! Есть куда более важные вещи. Сегодня вечером мы развлекаемся, и у тебя есть выбор: десять секунд, чтобы встать во весь рост, — или мы отправляемся в мексиканский кабак.

Воскресенье, 4 декабря 1994 года

«Основная цель этого сотрудничества заключается в том, чтобы убедиться… и переходящие компоненты от лямбды в стадии бактериофазы… могут быть использованы в млекопитающих и занять промежуточное положение в побочной интеграции плазмида ДНК в хромосомный набор с уникальными свойствами…»

Коннор в одном халате лежал раскинувшись на диване в гостиной Монти и рассеянно пил остывший кофе; но он этого практически не замечал, потому что был погружен в документ. На решетке камина трещали горящие ветки и стреляли в него искрами, но он и на них не обращал внимания.

«Можно сделать следующие предположения, — читал он. — Во-первых, в порядке приоритетности мы должны прийти к заключению…»

Поцелуй в щеку вывел его из задумчивости.

— Сколько тостиков поджарить?

Внезапно он ощутил запах жареного бекона и понял, что голоден.

— Двух, думаю, будет достаточно. Спасибо.

Когда Монти вышла из комнаты, он отложил текст, подтянул к себе ноутбук, открыл папку с письмами и стал методично просматривать все двести тридцать шесть посланий. В каждом из них упоминался «Матернокс», и все он заполучил с помощью вируса «троянский конь». Перекинул он этот материал еще вчера днем, уединившись в очередном гостиничном номере. Но во всем этом наборе не было ничего, имеющего отношение к «Досье Медичи», да и вообще ничего интересного; просто рутинный поток электронной почты, главным образом данные о продажах и указания по маркетингу.

Монти взбила в миксере несколько яиц, отрезала четыре ломтика хлеба, окунула их в яичную смесь, чтобы они как следует пропитались ею, и положила ломтики на раскаленную сковородку. Взгляд ее переместился к окну. Стоял чудесный день; густая изморозь окутала сад белоснежной пеленой, которая искрилась под лучами зимнего солнца, но Монти не обращала внимания на старания природы, потому что старалась отметить любое непривычное движение за пределами дома.

Монти не сомневалась, что в пятницу вечером, когда она возвращалась домой, за ней следили. Она заехала в старую лабораторию посмотреть, как идут дела у отца, и едва ли не физически почувствовала, что у нее кто-то повис на хвосте. Свет фар, который неизменно держался за ней на одном и том же расстоянии, внезапно исчез, когда она повернула на свою грунтовую дорогу.

Проехав по ней несколько ярдов, она остановилась и стала в зеркало заднего вида наблюдать за основной дорогой, но так и не заметила на ней света фар. Даже когда она вылезла из своего «эм-джи» и вернулась к шоссе, то над ней висела лишь ночная тьма. Затем позже, когда появился Коннор, она заметила стоящий на обочине небольшой седан с потушенными огнями и силуэт человека за рулем.

За последние две ночи она несколько раз выбиралась из постели, подходила к окну и смотрела сквозь щель в портьерах. Коннор улетает в Вашингтон во вторник, и она хотела оказаться вместе с ним на том же рейсе, но отец получит результат не раньше вечера среды.

Она очень боялась за Коннора. Чарли Роули отправился на Гавайи и был там убит. Она опасалась, как бы в Вашингтоне не случилось нечто подобное. И, кроме того, ей было как-то не по себе, когда она думала, что два дня она будет предоставлена самой себе.

Обуреваемая страхами за безопасность Коннора в Америке, Монти решила, что она наконец должна решиться и пойти к председателю, чтобы Рорке успокоил ее и привел в чувство.

От сковородки потянуло дымком.

— Готово! — позвала она.

Коннор появился в кухне.

— О, французские тосты — мой самый любимый завтрак!

Она положила ему два тоста, а все остальное пространство тарелки было отдано жареному бекону. Кроме того, на столе был кленовый сироп и кувшин со свежим апельсиновым соком.

— Я страшно голоден! — сообщил Коннор, поливая сиропом тостик Монти, а потом свой.

— Ты будешь так же любить меня, если я из-за них растолстею? — пошутила она, оценивающе разглядывая свою порцию.

— Я думаю, что в трансгенетическом отделе «Бендикс Шер» у меня всегда будут приятели, которые смогут склонировать твою более худую версию. Так что, если даже я разлюблю тебя подлинную, я всегда буду любить твои гены. Договорились?

Она с сомнением посмотрела на него и улыбнулась.

— А как я смогу переделать твою клонированную версию? — Монти сунула руку под халат и сделала вид, что ищет его гениталии. — Не думаешь ли ты, что и тут можно кое-что улучшить?

— Вот уж спасибо!

Она перегнулась через стол и старательно слизнула с его губ липкий сироп.

— На самом деле я ничего не хочу менять. Ты мне нравишься с ног до головы.

И я очень боюсь за тебя.

Тепло одевшись, они вышли прогуляться после завтрака. Под ногами хрустела жесткая промороженная трава, а над крышей дома висела тонкая струйка дыма из камина Монти.

— Господи, до чего тут красиво! — сказал Коннор, восхищенно осматриваясь. — Просто невероятно! — Он вздохнул. — Знаешь, порой мне трудно поверить, что мир был создан всего лишь из нескольких горстей пыли, висящих в космосе, сквозь которые проскочила искра.

— Означает ли это, что ты веришь в Бога?

— Я верю в силы Вселенной. Я не люблю употреблять слово «Бог»… скорее тут может идти речь о какой-то интеллектуальной энергии. О чем-то, обладающем куда большей мощью, чем человек.

Монти смотрела на водянистый полумесяц, который и в дневном небе висел, как привидение. Протарахтел красный вертолет, направлявшийся в сторону военного аэродрома, лежавшего в нескольких милях к югу. Внезапно она повернулась к Коннору.

— Я люблю тебя, — сказала она. И смущенно добавила: — Прости…

— Простить? — Он улыбнулся ей в ответ. В этот момент легкая вспышка света в дальних холмах отвлекла его.

— Да, и я… я ничего не могу сделать. Я люблю тебя. В самом деле.

— Ты не должна извиняться, — мягко сказал Коннор. Он, повернувшись, посмотрел на холмы, не желая, чтобы Монти заметила его озабоченность. Через мгновение он снова заметил отблеск. Бинокль или объектив телефотокамеры?

Не подозревая, что опасность куда ближе, чем она думала, Монти продолжила: