Забытые союзники во Второй мировой войне - Сергей Брилев

Шаман рассказал, как в 14 лет заболел непонятной болезнью. Его стали преследовать кошмарные видения. Он бежал из родительского чума и был найден в тайге совершенно обессиленным. К нему позвали шамана. Тот всю ночь камлал, а к утру сообщил: в отрока вселился дух его шамана-предка, поэтому единственным способом вылечить мальчика было ему самому стать шаманом. Сам отрок был этим страшно напуган. Но родственники не могли ослушаться и уже готовили мальчику шаманскую экипировку: бубен-«дунгур» (который потом служил ему «конём» для странствий по миру духу), колотушку-«орбу» (которая превращалась в плеть для «коня»), кафтан-«териг», особые сапоги.

Совершив хитрость, сославшись на боли в спине, Вайнштейн убедил шамана совершить камлание в его присутствии. Дальше происходило следующее:

Естественно, по сравнению с тем, что за многие годы увидел и испытал в Туве Севьян Вайнштейн, мой опыт — микроскопичен. И всё-таки и мне, в известном смысле, повезло.

Логика создания телевизионного сюжета такова, что, даже встретившись на стойбище скотоводов с Верой Байлак и даже раскопав в республиканском архиве совершенно уникальные документы времён Второй мировой, мне требовалось дополнительно насытить репортаж картинками: пейзажами, музыкой и т. п. Тем более что командировка в далёкую и загадочную Туву — это, по определению, немножечко и «Вокруг света». Наши кызыльские провожатые нас услышали. Посадили на теплоход и отправили в настоящий «медвежий угол» (кавычки тут, впрочем, и не нужны), в верховья Большого Енисея.

…Уже через километров пятнадцать после отплытия от набережной Кызыла исчезли не только мобильная связь, но и какие бы то ни было другие признаки цивилизации. Вокруг — горы-горы-горы и тайга-тайга-тайга. Наверное, как раз в таких заповедных местах и прятались шаманы. А, может, и до сих пор прячутся.

Солнце скрылось за облаками, и стал опускаться туман. Наш кораблик сердито урчал, преодолевая встречное течение, а пару раз, как мне показалось, его этим течением заносило. По крайней мере, окрики капитана в адрес матросов становились не менее сердитыми, чем тарахтение двигателя.

Но вот и цель: группа домиков на крутом берегу, где нас ждала встреча с мастерами уникального тувинского горлового пения.

Наступила ночь, мы разожгли костёр, и оператор Игорь Кузнецов приступил к тому, что через пламя и взлетавшие в чёрное небо искры стал снимать певцов.

Они, конечно, были не шаманы. И всё-таки есть что-то такое в крови у тувинцев, что позволяет им достигать единения с природой и заглянуть в её бездну. Потому что дело не только в певческой технике (когда горловыми связками можно громко и ритмично изобразить бег коня; и сомнений в том, что это именно бег и коня, не возникает никаких!). Дело ещё в чём-то, что невозможно описать словами.

Было в этом нечто завораживающее. Но и жутковатое — по крайней мере, для того, кто, вроде меня, вырос вне Тувы. Казалось, что эти звуки начинают тобой управлять. Судя по всему, тувинские музыканты о таком воздействии их горлового пения на пришельцев знают: я обратил внимание на то, что не раз и не два они как-то хитро переглядывались…

Впрочем, первым пришельцем из-за Саян, кто познакомил Россию с этими тувинскими чудесами, был не Севьян Вайнштейн и, конечно же, не я. Первым популяризатором культуры загадочной Тувы (или, как её тогда называли, Урянхайского края) был купец Георгий Сафьянов: страстный географ-любитель и, между прочим, отец будущего со-основателя независимой ТНР.

Граф Урянхайский

История этого рода настолько поразительна, что даже крайне талантливо написанная Борисом Акуниным эпопея превращения немецкой фамилии фон Дорн в русскую династию Фандориных — вот уж действительно не более чем беллетристика.

Итак, согласно семейному преданию Сафьяновых, два с лишним века назад, когда только-только был основан будущий Красноярск (тогда острог Красный Яр), прибывший туда воевода привёз с собой «мальчишку-тальянца» — то есть итальянца. Звали мальчика Джузеппе Сопиани. А хозяин-воевода обладал столь крутым нравом, что однажды, из-за какой-то ерундовой провинности на конюшне, так его выдрал, что тот бежал. На берегу Енисея Джузеппе высмотрел бесхозную лодку…

Вот как дальнейшие события описала пытливый исследователь истории рода Сопиани-Сафьяновых, директор музея имени Сафьяновых в основанном ими тувинском городе Туран Татьяна Верещагина:

Купеческий род сибиряков-итальянцев Сафьяновых-Сопиани