Банкир - Петр Катериничев

— Галина Петровна, вы…

— Молчать! — Она мгновенно направила ствол в лицо пленному и нажала спуск.

Выстрел грохотнул, словно взрыв бомбы! Пуля с противным чавканьем впилась в деревянную обшивку…

— Галя! — рявкнул «девятошник», неуловимым профессиональным движением выбил оружие, подобрал. Та лишь потерла ушибленную руку, бросила:

— Уволю, блин!

Быстро подошла к сидящему. Лицо его было смертельно белым.

— Кто послал?! Ну!

— Альбер…

— Кто? — Парень смотрел непонимающе… — Кто он такой? — раздельно произнесла она по складам.

— Главный.

— Самый главный?

— Нет.

— Не важно. Куда отвезли девушку?

— Я не знаю.

— А подумать?

— Поскольку… Поскольку Альбер приобрел приоритет Магистр, то скорее всего в Замок.

— Что за Замок?

— Территория. За городом.

— Карту! — выкрикнула Вострякова, и ее принесли так же спешно, как прежде оружие. Уже открытую на нужной странице. — Где? Показывай!

— Здесь. — Парень ткнул дрожащим пальцем.

— Что искать?

— «Хозяйство „Первомайское“.

— Ох, ни фига себе струя… — Вострякова как-то сразу обмякла, задумалась.

— Слушай, Дорохов, как ты влетел в такое дерьмо? Ты знаешь, чья это территория — «Хозяйство „Первомайское“?

— Да. Принадлежит…

— Знаешь — и забудь! Понял? Нечего тут именами шелестеть! Дело у нас простое — девчонку вытащить. А как сам ты выберешься потом и с кем и когда будешь объясняться — твое несчастье. Не мое, понял? Что, орлы, застыли?

Готовьтесь! Будем веселиться… — обратилась она к охранникам. — А теперь — оставьте нас. Вдвоем. И — этого вынесите. Как говорится — накормить, напоить и спать уложить. Да, штаны ему смените, а то сопреет в мокрых ненароком, ни одной тетке — даром не нужен… А женское счастье, как в песне поется, — был бы милый рядом… А с неработающим «прибором» это уже не милый будет, а бревно!

Охрана с пленным исчезла за секунду.

— Ну и что скажешь?.. — спрашивает меня Галина.

— Круто.

— Да не о том речь. Братанки Бехтерева против «Хозяйства „Первомайское“ — как куча мышей против своры котов. Согласен?

— Да.

— А твои люди?

— Профи — не много, да и если Кришна…

— Понятно. «Звоночек» в этот самый Замок уйдет раньше, чем ты трубку положишь.

— Именно.

— Слушай, а может, тебя обменять? На Ленку? Пожимаю плечами:

— Рад бы, только…

— Вот именно. Зачистят и ее, и меня, грешную, заодно. Да и… Что-то же она в тебе нашла, кроме того, что между ног болтается…

— Надеюсь.

— Надейся. Хотя — лучше б ты шахтером оказался. — Вострякова закурила очередную сигарету. — И чего я, дура, бросала, это ж такой кайф…

Помолчала минуту:

— Есть у меня один вариант… Только, Дорохов… Закрыл глаза, заткнул уши, и — тебя вообще здесь не было…

— Я понимаю… Вообще-то я не из болтливых.

— Догадалась. Был бы из болтливых — уже бы отпели. Если бы было кого отпевать. Зато Ленка бы счастливо чирикала на воле…

— Счастливо?

— Счастье — штука неуправляемая…

Вострякова взяла трубку телефона, подключила его к аппарату спецсвязи — массивный ящик стоял в углу, замаскированный какими-то папками, ветвился проводами. Набрала код-пароль, номер:

— Джалил… И тебе, дорогой. Ты мне нужен. И — твои люди. Да. Очень срочно и очень важно. На «втором» посту. Да. Нет, я буду сама. Спасибо. Положила трубку, застыла молча.

— «Чехи»?

— Нет. Курды.

— Наши?

— Нет.

— Справятся?

— Они воевали. Да и сейчас продолжают по мере, так сказать… А воевали — с легендарной службой безопасности Шах-ин-Шаха Ирана Мохаммеда Реза Пехлеви.

Богатейшего человека планеты. Ныне — покойного. Успешно воевали. Мы с тобой тогда еще в пеленки писали. В четыре ручья.

Женщина открыла дверцу стенного бара, налила рюмку коньяку:

— Будешь?

— Для храбрости?

— За удачу.

— За нее — буду.

Выпили. Галя перекрестилась, выдохнула:

— С Богом.

— Ты умеешь водить? — спрашивает меня Вострякова.

— Если не «боинг», то — легко.

— Не «боинг».

Мы вышли, я уселся за руль «Мерседеса-600», Галя — рядом, сделала знак рукой, чтобы отворили ворота; мотор завелся сразу, заурчал мощно и ровно.

— Неплохая бибика.

— Брось прибедняться, Дорохов! Ведешь себя как невинная овечка, а сам — натуральный козел пегой масти: из-за каких-то твоих художеств может пропасть хорошая девка, а ты лупаешь на меня бесстыжими глазенками, как примерный ученик на старую деву-директрису, и метешь пургу насчет «мерса»! «Неплохая бибика», — передразнила Галя. — Да твоя «ходка» в Неметчину за этими ладьями на колесах в хрестоматию афер еще войдет, будь спокоен! Самое удивительное, что все тогда остались довольны и счастливы: и чины, которым первыми достались самые крутые на ту пору «колеса», и дяденьки-немцы, и бандиты — ты же им золотую жилу указал; да и сам, поди, внакладе не остался, а? Что ты застыл?! Трогай, Гагарин хренов!

Кажется, что автомобиль не едет, а плывет в муторном мареве из дождя и снега. И не понять уже — где верх, где низ… Погода не балует. Как поется в какой-то песенке: «Сверху — гнусно, снизу — грязно, посредине — безобразно…»

Или наоборот. Не разберешь. Вокруг так же слепо и вяло шастают похожие «агрегаты», и если бы не тонированные стекла, в глазах и водителей, и пассажиров можно было бы прочитать только одно: скука скучная…

Перед выездом мы успели продумать диспозицию. Или — рекогносцировку.

Первая задача — не допустить «схода лавин»: чтобы к Замку не слетелась вся милиция и все столичное ФСБ, решили учинить легкое хулиганство: показательные выступления силами братанков Бехтерева близ малого подмосковного городка в противоположной от «Хозяйства „Первомайское“ стороне от кольцевой. Тем более там после „завала“ местного авторитета власть меняется по три раза на неделе, да и уставшие от безделья на исторической родине „чехи“, существенно оттесненные еще в девяносто третьем от прибыльных московских кладовых, похоже, решили побряцать оружием, поиграть мускулами и вернуться в обжитые ранее места.