Тени Богов. Искупление - Сергей Малицкий

– На беспокойство, – ответила Филия, и Гледа вдруг различила в серых глазах женщины не беспокойство, а страх. Может быть, даже ужас. Ужас, смешанный с ожиданием чего-то неизбежного.

– Что я должна сделать? – спросила Гледа.

– Коснуться камня, – прошептала Филия. – Видишь, его грань блестит? Каждый защитник крепости счел своим долгом потереть его ладонью. Говорят, что это приносит удачу. Возможно, приносило. Только сними браслет, который подарила тебе Чила.

– Зачем? – спросила Гледа.

– Он родом отсюда, – улыбнулась Филия. – Видишь, в яме руины часовни? Камни, из которых сделан твой браслет, были найдены в ее алтаре. Хочешь спросить, почему в древней часовне хранились простые камни?

– Не хочу, – мотнула головой Гледа, сняла с руки браслет, сунула его за пазуху и положила ладонь на черную грань. Сначала ничего не произошло. Мгновение ей казалось, что она стоит перед закрытой дверью, с другой стороны которой кто-то огромный и зловещий прислушивается к ее дыханию. Затем ее обдало жаром и наполнило силой – руки, ноги, грудь, сердце, спина, лоно, все источало силу и бодрость. Казалось, что если она щелкнет внимательную Филию пальцем по лбу, та отлетит через всю привратную площадь к следующему бастиону. Казалось, что торжественные гимны запели в груди у дочери отставного капитана гвардии Торна Бренина, но не ударили трубным гласом в уши, а всего лишь обожгли ее лоб. На мгновение, на крохотное мгновение. Такое короткое, что она не успела вскрикнуть от боли, пронзившей ее всю. От страшной боли, ничего подобного которой она не испытывала никогда. От боли, которую можно было бы разделить на всех обитателей Терминума и запытать каждого до смерти. Но миг, на который эта боль охватила Гледу, был слишком короток. И она отделалась легким испугом, взмокшей спиной и, наверное, потемневшим взглядом. В любом случае, обретенная бодрость того стоила.

– Что с тобой? – спросила Филия.

– Со мной все хорошо, – улыбнулась Гледа. – Давай, Хопер не будет стоять за дверью? Мне спокойнее, когда он рядом.

– Как скажешь, – с интересом посмотрела на Гледу Филия и обернулась к Хоперу, который застыл, наблюдая за Гледой, в тревоге.

От Хопера и в самом деле исходило спокойствие, хотя и в нем таился тот же самый ужас, который она различила в Филии. Именно об этом думала Гледа, когда Филия помогла ей омыться, а потом вдруг достала из мешка новые порты, котто, свежую рубаху, и все то, что даже самую тяжелую жизнь делает немного приятнее, особенно если ты юная девчонка, которой только что исполнилось семнадцать.

– У тебя золотые руки, – прошептала Гледа, глядя, как ловко зашнуровывает камизу Филия, и поглядывая, чтобы Хопер и Раск не обернулись и не увидели ее саму неодетой. – И исцеляешь ты славно. И книга у тебя удивительная. А мы все хотели найти твою мать. Унду.

– Нет никакой Унды, – прошептала Филия. – И не было никогда. Если и исцеляла я кого-то, то только сама. А когда надо было явиться в ратушу или оставить след на воротах Урсуса, я накидывала на лицо наговор, закутывалась в шаль и говорила всем, что я Унда. Поэтому и не принимала никого, кто мог это распознать. А книга и правда удивительная. Это книга пророчеств Трижды пришедшего. Когда-нибудь я тебе расскажу о нем. Кстати, под менгиром как раз руины одной из первых часовен его имени.

– Подожди, – не поняла Гледа, и вдруг вспомнила все – и гонки на лошадях, и странные разговоры, когда с нею, с Гледой разговаривала Филия и старуха, которая не казалась старухой, и когда Гледа понимала все, не понимая в отдельности ни слова, пока не оказалась перед встречей с отцом в трактире Болотного дозора. – Подожди. А Чила…

– Да, – кивнула Филия. – Она моя мать. И она говорила с тобой. Но сейчас рано об этом. К тому же мы спешим. Король не задержит пир, даже если на него будет опаздывать самая красивая девушка в его крепости.

– Вот это точно, – обернулся Хопер и с восхищением покачал головой.

– А ведь ты права, Филия, – подскочил возле ложа Аммы Раск. – Уж не обижайся, ты ведь и сама далеко не дурнушка. Но не будущая ли принцесса перед нами?

– Не вздумай, – ущипнула Гледу Филия и повела ее по узким коридорам в главный замковый зал.

«Мне показалось, или эта странная Амма и в самом деле вынырнула из бесчувствия и посмотрела на меня? – думала Гледа, на ходу проверяя, хорошо ли затянут ремень и на месте ли меч и кинжал, и прислушиваясь к шагам Хопера за спиной. – Ну, хорошо, что она хоть не осталась одна. Почему я всегда думала, что Раск – древний старик, а теперь кажется, что он ровесник моего отца? Не понимаю».

– Она так ничего и не сказала? – спросила Гледа Филию. – Амма, ничего не произнесла, ни слова?

– Сказала, – задумчиво ответила Филия. – Кое-что сказала. К примеру, сказала, что пятеро упокоятся у священного камня. Наверное, так и должно быть. Пять королевств, пять жертв, пять богов, пять высших умбра, пять действий трижды пришедшего.

– Не понимаю, – замотала головой Гледа. – Я, конечно, слышала, что богов пять, но ведь они… безымянны и неразличимы? И Трижды пришедший? Какие пять действий? И жертвы?

– Все неразличимое когда-то было отчетливым, а отчетливое обращается хаосом, – ответила Филия. – Трижды пришедший не только трижды возвращался к тем, кто подвергал его испытаниям, он еще и родился однажды и вознесся в миры горние. Так во всяком случае, написано в той книге, что я читала над ложем Аммы. А вот пять жертв… Не знаю. Но я слышала, что Амма не ошибается. Пока что жертв только три. Но она сказала не только это…

– Что же еще? – спросила Гледа.

– Она сказала, что четверти от битвы при Хмельной пади хватит для воплощения, – произнес за спиной Хопер.

– Четверти? – не поняла Гледа. – Четверти чего? И о каком воплощении идет речь?

– Это она говорила в бреду, – поморщилась Филия.

– Возможно, – согласился Хопер, который говорил так, словно утаивал что-то неприятное. – Но в битве при Хмельной пади принесли себя в жертву двенадцать умбра. Четверть от двенадцати – три. И все они уже в крепости. Я, Раск, Амма. Что касается воплощения…

– Остается только гадать, – поспешила закончить разговор Филия.

– Так Раск тоже умбра? – удивилась Гледа. – И ты? И Амма?

Огромный зал опакумского замка не был полон. Наоборот, на фоне высоких, устремленных к далекому потолку колонн и узких окон, собранных из цветных витражей, столы, украшенные богатым угощением, казались несерьезной забавой мелких людишек. Не все места за столами были заняты, но Гледа сразу же разглядела отца, который застыл в новом котто на своем месте, и поспешила к нему.

– Сюда, – освободил ей место Брет – Представляешь? Соп еще не пришел в себя. Вон он сидит. Как кукла. Я даже поставил перед ним блюдо с нежнейшей ветчиной, а он словно запаха ее не чувствует. Говорит, что ему не до еды. А до чего ему тогда? Никак не может прийти в себя от объятий Коронзона?

– Я бы тоже не отказалась от ветчины, – улыбнулась Гледа, присаживаясь рядом с отцом. – А вот от объятий Коронзона никакого удовольствия не испытала. Может быть, дело в том, что Соп мальчик?