Тени Богов. Искупление - Сергей Малицкий

– Опасность? – не поняла Гледа, скашивая взгляд на Трига, который подошел к строю и замер, обняв Ходу. – Но мы же в лучшей крепости Берканы?

– Несомненно, – согласился Хопер. – Но теперь ты последнее препятствие в деле получения вожделенного наследства твоим дядюшкой.

– Но ведь мой дед еще жив! – удивилась Гледа и снова почувствовала ненавидящий взгляд. Кто-то рассматривал ее с замкового бастиона.

– Никто не вечен, – прошептал Хопер, и Гледе на мгновение показалось, что он похож на коротышку Раска. Порой и тот произносил самые обычные, затертые слова, но в его устах они неожиданно значили больше, чем можно было представить.

– Торн! – подскочил к ее отцу исчезнувший было Стайн. – Посмотри! Посмотри на эту стрелу! В крепости творится что-то непотребное! Послушай…

– Молодцы, какие же вы все молодцы! – отвлек ее незнакомый скрипучий голос, и Гледа поняла, что пришел черед кардинала обходить новых защитников крепости. – Жаль, что я покидаю крепость, но духом я с вами. Храм Кары Богов – с вами. Вместе мы преодолеем и этого врага, и переживем жатву, внимая воле богов и покоряясь воздаянию их. С молитвой и упованием отдадимся воле повелевающих нами. Будем достойны их. Победим или падем с честью.

Он повторял эти слова и шел вдоль поднявшегося с колен отряда Торна, потому что король Триг, продолжая обнимать своего сына, уже удалился. Шел и встряхивал за плечи каждого, словно хотел наделить его силой и верой, и Гледа, не понимая, что она делает, обхватила собственные плечи, зажмурила глаза и сжалась почти в комок, ожидая прикосновения чужих рук.

Они обдали ее холодом.

– Та самая девочка? – раздалось над ней. – Хопер? Это та самая девочка? Но в ней ничего нет. Она не могла устоять.

– Значит, так сошлись звезды, – ответил этим словам за ее спиной Хопер, и в следующее мгновение, когда Коронзон уже говорил какие-то важные слова Торну, прошептал на ухо Гледе. – А ты подобна драгоценному медальону, внутри которого таится еще большая драгоценность. Мало того, что сумела закрыться от Коронзона, так еще и расслышала наши слова.

– У меня хороший слух, – расцепила губы и открыла глаза Гледа и неожиданно увидела странное, Коронзон не только обнял Сопа, но положил ему на лоб ладонь и пристукнул по ней другой ладонью, оставив бывшего телохранителя Ходы хлопать глазами, как будто его только что окатили ледяной водой.

– Мы ему не понравились! – высунулся из-за Торна Брет. – Я и Скур не понравились кардиналу. Скривился, как будто ощупывал коровий лепех. А вот Соп явно упал ему на душу. Только что не расцеловал толстячка. Видишь? Такое ощущение, что у парня мозги закипели. Еще бы, знаешь, какие слухи ходят про всю эту балахонную братию?

– Гледа! – внезапно услышала она голос деда. Стахет Вичти стоял рядом и как будто боялся прикоснуться к собственной внучке. Гледа встретилась с дедом взглядом и замерла. Сейчас, в эту самую минуту она впервые увидела на изборожденном морщинами лице не только слезы, но и явное родство. В один миг ей стало понятно, что мать ее была похожа именно на своего отца. Отчего же она всю жизнь не могла с этим согласиться?

– Ты так на нее похожа, – прошептал Стахет и после запинки добавил. – Гледа… Торн. Идите за мной. Возьмите… Макта.

– Помогите мне, – попросил Торн, и Гледа вдруг поняла, что ее отец едва стоит на ногах.

Падаганг и Хельм сняли с лошади укутанное в ткань тело и понесли вслед за воеводой, Торном и его дочерью. Стахет Вичти медленно шел между крепостными стенами первой и второй линии, обходя приготовленные для обороны крепости груды камней, котлы со смолой, корзины со стрелами, просмоленные бревна и настороженные катапульты. Воины, которых оказалось неожиданно много, при его приближении поднимались на ноги, но никто из них не кланялся воеводе.

«Так принято, – подумала Гледа. – Или нельзя кланяться воеводе, потому как король в крепости. Теперь он здесь главный».

За второй башней граф повернул во вторые замковые ворота, вышел во внутренний двор и, склонив голову, двинулся к серой арке, обрамляющей, судя по уходящим вниз ступеням, спуск в подвал. Заскрипели тяжелые двери, запахло смолой и копотью, хотя темный коридор освещали не факелы, а лампы. С каждым шагом вниз по ступеням становилось все холоднее, пока Гледа не почувствовала, что ее пробивает дрожь. Наконец, они вошли в длинный сводчатый коридор, вдоль которого темнели такие же сводчатые двери и стояли деревянные ящики с кусками льда. Хлюпая по холодным лужам, Стахет Вичти повернул в первую же галерею, толкнул высокие створки, нырнул в полумрак и остановился у входа, или ожидая, когда глаза привыкнут к темноте, или не решаясь войти внутрь.

Гледа опередила деда и тоже остановилась. В длинном и узком зале, освещенном десятком тусклых ламп, стояли те же ящики со льдом и выстроились в ряд несколько столов. На ближайшем лежал мастер стражи Шэк, а в отдалении, среди кусков льда и вороха какой-то травы темнело завернутое все в тот же ковер тело ее матери, рядом с которым сидел какой-то дряхлый старик. Гледа попыталась вдохнуть ртом холодный воздух, чтобы не чувствовать никакого запаха, но поперхнулась и поняла, что не может шевельнуться. Что-то оборвалось у нее в груди, томительная пауза ударила в виски и стянула удавку на горле, начала затягивать непроглядным мраком страшное подземелье.

– Дыши, – услышала она голос Хопера, почувствовала прикосновение к плечу и с трудом выдохнула.

– Вот, – словно преодолевая боль, вымолвил Стахет Вичти. – Положите моего внука туда. Или сюда. Положите уже куда-нибудь, будь я проклят! Ночью они будут погребены. И я надеюсь, что до начала осады мертвых в моей крепости не прибавится. Потом их будет много. Твои воины, Торн, будут зачислены в охрану привратного бастиона. Сейчас мне говорить с тобой не о чем. Я должен привыкнуть к мысли, что Макта нет. Но потом ты мне расскажешь все. И ты, внучка, прости. Я жив только потому, что жива ты. Но сейчас я не могу даже обнять тебя. Сердце может разорваться.

– А выслушать меня можешь? – спросил Торн, который стоял, ухватившись за створку дверей.

– Говори, – коротко бросил Стахет.

– Мне показали стрелу, которой был убит мастер стражи Урсуса, – негромко произнес Торн. – Точно такими же стрелами пытались убить твоего внука и твою внучку. Еще до того, как судьба оборвала жизнь Макта. Это редкие стрелы, выпущенные из редких самострелов. Самострелов, которые делаются в Обители смиренных. Две женщины из этой обители служат в охране Брана. Они пытались убить твоих внуков.

Стахет ответил Торну не сразу. Мгновения он смотрел на три тела, лежащие на столах, потом подошел к Торну почти вплотную и прошептал:

– Он мой сын. Чего ты хочешь?

– Я не хочу, чтобы он убил Гледу, – так же негромко ответил Торн. – Я или еще кто-то должен быть рядом с ней неотлучно.

– Хорошо, – кивнул Стахет. – Отдыхай, зять. Вечером я жду вас на пиру.

Кивнул и медленно пошел прочь, напоминая, если бы не метнувшиеся за ним охранники, старого и никому не нужного человека.