Крестовый поход Махариуса - Вильям Кинг

Вдруг снаружи зала слышится слабый звук, слегка тревожный, как будто упало чье-то тело. На всякий случай я достаю оружие. Невозможно, чтобы враги настигли меня здесь, но вдруг это предатель из числа моих собственных охранников. Подобная участь не редкость для командира эльдаров.

Я выглядываю наружу и действительно вижу тело, с повернутой под неестественным углом головой, свидетельствующей о сломанной шее. Я оглядываюсь в поисках Баэля, но понимаю, что его нигде нет. Он должен быть где-то здесь. Он командовал этим отрядом.

Я выхожу наружу, готовый к нападению. Коридор пуст, хотя вдалеке с обеих сторон я вижу по стражнику. Я поднимаю руку, и они отвечают мне.

Направляюсь к одному из них и спрашиваю, видел ли он Баэля. Стражник говорит, что нет. То же самое и в другом конце коридора. Как Баэль мог исчезнуть, чтобы этого не заметили?

Я возвращаюсь обратно, в этот раз глядя на потолок, и в одном месте замечаю проем, вход в систему вентиляции. Подпрыгиваю, изучая люк, и понимаю, что его совсем недавно открывали.

Здесь кто-то был. Кто-то проник в самое сердце штаба и похитил моего офицера так, что часовые даже ничего не заметили. Сделать это могли только Космические Волки.

Я подзываю часовых к себе и велю им глядеть в оба и с особенной тщательностью осматривать потолки и вентиляционные люки. Я снова передвигаю штаб, размышляя, как близок был к тому, чтобы меня самого взяли в плен. Похоже, эти грызуны более опасны, чем я думал.

Двери распахнулись настежь, и в бункер Махариуса вошел Гримнар, без особых усилий волоча за шею то, что я поначалу принял за труп эльдара. И лишь мгновение спустя я понял, что это не совсем так.

— Я привел пленника для допроса, — произнес он, бросив взгляд на Дрейка.

Я только и мог, что изумленно глазеть на космического десантника. Он не просто возвратился живым из лабиринта с ксеносами, но и похитил одного из них.

— Отлично, — сказал Махариус.

Ксенос не шевелился, но я помнил, как на космическом корабле нас схожим образом пытался обмануть другой чужак. Я держал дробовик наготове, чувствуя себя неспокойно, словно кот, вылакавший все Френзоново молоко. Антон и Иван выглядели не лучше моего. Гробовщик смотрел на существо мертвенным взглядом.

Я еще раз бросил взгляд на эльдара. Его доспехи были помяты и заляпаны темной жидкостью, которая могла быть только кровью. У него забрали все найденное оружие, однако я все равно продолжал считать его опасным. Столь быстрое и смертоносное существо не следовало недооценивать.

Дрейк облизал губы, и на его лице заиграла холодная улыбка. Однако я заметил кое-что еще: выражение, которое я мог описать только как взволнованное и жестокое.

Хорошо, подумал я, вспомнив, что эльдары делали с нашими парнями. Поглядим, как они сами переносят мучения. Дрейк был инквизитором, обученным получать ответы самыми разными способами, включая довольно неприятные. В обычное время я не стал бы наблюдать за его работой, но, как я уже упоминал, эльдары практиковали на нас худшие из своих талантов. Крошечный демон насилия и бессердечности угнездился у меня на плече и зашептал, что это существо сполна заслужило страдания. Впрочем, меня снедал изнутри стыд, ибо я был о себе лучшего мнения.

— Отведите его в мой санктум, — велел Дрейк. — Разденьте его, просканируйте и закуйте в цепи.

— Я хочу присутствовать, — заявил Махариус. — У меня есть пара вопросов.

Он махнул рукой, приказывая следовать за ним, на что Дрейк просто пожал плечами. Гримнар без видимого труда поволок чужака за собой. Доспехи эльдара, соприкасаясь с камнем, издавали странный звук, будто покрытая драгоценными камнями змея скользила по полу.

Дрейк превратил небольшую прихожую в нечто среднее между экспериментальной и алхимической лабораторией. Вдоль длинного стола выстроились ряды предсказательных машин. Слуги принесли цепи, в которые обычно заковывались дезертиры. Гримнар сорвал с ксеноса доспехи и стянул с головы шлем, не слишком осторожничая с застежками.

Эльдара бросили на стол. Его лицо казалось странно чувственным и прекрасным. С закрытыми глазами он выглядел таким же безмятежным, как статуи богов в Долине. И только теперь я смог увидеть связь между существами, против которых мы воевали, и строителями храма. У пленника были такие же заостренные уши без мочек и миндалевидные глаза, высокие скулы и тонкие губы.

Дрейк открыл крохотную футерованную коробочку с пузырьками и шприцами. Какое-то время он разглядывал ее содержимое, а затем покачал головой. Возможно, он сомневался, что зелья правды, предназначенные для людей, подействуют на ксеноса должным образом. А может быть, боялся, что они убьют эльдара прежде, чем он получит ответы. Инквизитор закрыл коробочку и посмотрел на Гримнара, на Махариуса, а затем — на нас.

— Будьте готовы ко всему, — предупредил он.

Космический Волк кивнул.

— Он опасен для тебя? — спросил Махариус.

— Якшанье с ксеносами всегда грозит осквернением души, — промолвил Дрейк. — Но я — инквизитор. Я справлюсь.

Чувствовал ли Дрейк себя так же уверенно, как говорил? Инквизитор закатал рукава, ополоснул руки в тазу с водой и опустил ладони на виски эльдара. Долгое мгновение ничего не происходило, а потом я заметил вокруг пальцев Дрейка слабый нимб света. В комнате как будто похолодало, и я ощутил, как волосы встают дыбом на затылке.

Вдруг эльдар сел прямо, будто не ощущая тяжести цепей. Я резко вздернул дробовик, а Антон и Иван встали между ксеносом и Махариусом. Эльдар распахнул сиреневые глаза, утратившие безмятежность. Взгляд существа был властным, лицо стало безобразно злобным, и мне захотелось попятиться от одного его вида.

Дрейк не убирал рук с головы ксеноса. Эльдар смотрел в пустоту, его лицо от напряжения исказила гримаса. То же происходило и с Дрейком. Между ними разгоралась схватка на духовном уровне.

Мог ли инквизитор откусить больше, чем был в состоянии проглотить? Может, мозг эльдара оказался для него слишком сильным и нечестивым. Может, вместо того, чтобы завладеть ситуацией, Дрейк окажется совращенным либо же его разум и вовсе сокрушат. Подумав об этом, я чуть повернул голову и как будто невзначай направил дробовик на инквизитора. Мое движение осталось не замеченным никем, кроме, наверное, Гримнара. Все присутствовавшие были слишком увлечены разворачивающимся поединком.

— Как тебя зовут? — спросил Дрейк. Его голос был резким, подобно скрежету камня о камень, а сам вопрос прозвучал так, будто был последним из тех, что уже успели пронестись между его с эльдаром умами.

Ксенос пытался сопротивляться. Его мышцы свело судорогами, в шее, словно канаты, натянулись жилы. Лицо задергалось. Глаза расширились. Он старался сомкнуть губы, прикусить язык, перестать дышать.

— Как тебя зовут? — повторил Дрейк. Его исполненный терпения голос совершенно не вязался с титаническим напряжением, написанным на лице. — Ты ведь и сам знаешь, что расскажешь. Это лишь вопрос времени.