Возвращайся, и я снова надеру твой тощий зад! Книга первая. Затянувшееся возвращение домой - Dark JoKeR

карету, её во всю атаковал другой демонслеер. Как позже мне удалось выяснить, он принадлежал к клану десяток. Ты знаешь что-нибудь об этом?

– Знаю… – поражённо выдохнула девушка. – Десятки – единственный клан демонслееров, который добровольно присоединился к Альтане на постоянной основе. Их земли являются частью столицы, и именно они обеспечивают архипелаг наёмниками и противодемоническим оружием. Но я не понимаю, зачем представителю клана нападать на дочь леди Беатрис?..

– Чтобы избавиться от неё. Просто вдумайся, как всё удобно получалось: Беатрис напала на след пиратов Моргана, «расправилась» со всем экипажем, за исключением демонслеера, которого взяла в плен, чтобы потом конвоировать в столицу и казнить, а тут с неба на город посыпались демоны. Пират воспользовался суматохой, отомстил обидчице и решил заодно убить и её дочь, чтобы избежать возможной кровной мести. Согласись, никто не станет сомневаться в правдивости такого отчёта, а даже если бы и нашлись особо придирчивые – Айден то уничтожен. Ни свидетелей, ничего.

– Но это ещё ни о чём не говорит. Кто угодно мог нанять этого демонслеера.

– Мог, – согласился великан, – и мы даже можем узнать, кто именно. Достаточно просто спросить об этом у главы десяток.

Лицо Элизабет прояснилось. Хрупкий лучик надежды затрепыхался у неё в груди, потому что теперь в деле появился ещё один фигурант, который смог бы опровергнуть все те инсинуации, что наговорил этот гадкий пират.

– И ведь точно! – обрадованно воскликнула она, не скрывая победной дрожи в голосе. – Прямо сейчас пойду и свяжусь с ним!

– Постой… – Клаус хотел было предостеречь девушку от возможной опасности в лице подосланного шпиона, но дозорница проигнорировала его, торопливо шагая к люковой лестнице. И снова не заперла замки, предоставляя пленнику очередной шанс для побега. Однако и сейчас он решил повременить с этим. Предчувствие настойчиво взывало к разуму, крича во всё глотку, что близится буря, и, если великан сейчас сойдёт с корабля, выхоленные палубные доски окропит чья-то невинная кровь. И ведь оказался прав: ровно в полдень в трюм ворвался вчерашний мерзавец-матрос, объятый почти видимой аурой неистового гнева.

– Что ты ей наговорил, ублюдок?! – давясь рвущейся наружу злобой, с трудом просипел он, устрашающе выкатив глаза цвета горького шоколада. – Ты хоть понимаешь, что своими дебильными догадками обрёк её на смерть?!

– А вот и крыса, – кровожадно хмыкнул пират, собирая в руках всю свою феноменальную силу, чтобы разорвать оковы и надавать неприятелю по роже. Но, похоже, его план оказался слишком очевиден: противник в мгновение ока вытащил из-за спины короткий клинок и одним стремительным движением пронзил шею великана. Струя крови незамедлительно выстрелила в стену, окрашивая её в чернильные тона, но уже спустя три удара сердца смертоносная рана начала затягиваться – клинок оказался обычным. – Ха! Таким меня не…оуу…

– Я знаю, что вас, выродков, так просто не убить, – недовольно фыркнул убийца и тут же ощерился не хуже дикой собаки, загнавшей добычу в угол, – но ты ведь уже почувствовал, что что-то не так?

Клаус попытался что-то сказать, но язык буквально приклеился к нёбу, а горло неистово возгорелось словно от огня. Глаза облепил рой маленьких чёрных мушек, мешающих разглядеть хоть что-нибудь перед собой, а в ушах вовсю трезвонили колокола.

– Это слёзы кореглаза16. Сомневаюсь, что они тоже сумеют навредить тебе, но этого и не требуется. Мне нужно лишь на время обезвредить тебя, и пока ты будешь валяться здесь без сознания, я без помех расправлюсь с нашим капитаном, а потом обставлю всё так, что это сделал ты.

Великан грозно захрипел, хватая ватной рукой матроса за штанину, но тот с презрением отдёрнул ногу и наградил пирата приличным пинком в квадратную челюсть, выбивая из него последние крохи самообладания. В глазах окончательно потемнело, и Клаус без чувств рухнул на пол.

…Шлёп, шлёп… Шлёп, шлёп… Кто-то настойчиво колотит Клауса по щекам… Шлёп, шлёп… Шлёп, шлёп… Слабые удары еле ощущаются на коже… Шлёп, шлёп… Шлёп, шлёп… В лицо рваными клочками бьёт чьё-то прерывистое дыхание… Шлёп, шлёп… Шлёп, шлёп… Взволнованный и вместе с тем раздражённый вскрик наполняет ушные раковины… Паф… Шлёп, шлёп… Паф… ПАФ!

Звучный протяжный вдох стеснённой грудной клеткой врывал мечника из цепких зелёных лап пленившего его ядовитого забытья.

– Пафф… – облегченно выдала запыхавшаяся квопл, как только чёрные глаза Клауса уставились на неё.

– Спасибо… – с благодарной улыбкой просипел он, легонько пригладив мех на шелковистой розовой макушке.

– Паф, – добродушно махнула лапой та, как бы говоря, что не стоит благодарности, после чего, полностью потеряв всякий интерес к компаньону, отправилась бродить по округе разодетого в сумрак помещения, и лишь две скудные полосы бледного света не давали ему полностью раствориться во мраке наступившей ночи.

– Позже обязательно угощу тебя чем-нибудь вкусненьким, – приняв сидячее положение, пообещал великан, глядя на удаляющийся задорно виляющий пушистый хвостик. – Но сейчас нужно разобраться с одной зарвавшейся крысой…

Крепкие ладони железной хваткой обвились вокруг цепи ножных кандалов, намертво примонтированной к полу стальным креплением. Понадобилось лишь несколько грубых рывков, чтобы каменные звенья разразились прощальным стоном и высвободили узника из оков своего заточения. Клаус поднялся на покалывающие от долгого сидения ноги, развернулся лицом к стене трюма, упёрся стопой в место рядом с нишей и с корнем вырвал прозябающий в нише цепной запас, разорвав его надвое и обзаведясь каким не каким оружием в виде двух цепей, свисающих с запястья.

– Оставайся здесь, Паф, – направляясь к люку, бросил он через плечо своей пушистой спутнице, которая и без этого не особо то и спешила покидать трюм, копошась в разбросанном повсюду хламе. – Я скоро.

Поднявшись по ступеням, у самого выхода великан остановился, приложил левое ухо, мочку которого по настоянию Морганны венчало отшлифованное до блеска стальное колечко, к крышке и тщательно прислушался к обстановке сверху. На палубе было по ночному тихо, и только солёные брызги, самоотверженно бросающиеся на латунную обшивку корабля, нарушали эту тишину.

– Надеюсь, я не опоздал, – отчасти виновато – за, то что так долго провалялся без сознания – пробормотал Клаус и попробовал аккуратно приподнять люк, в душе уповая на то, чтобы он оказался незапертым. Желания выламывать его с боем, а после сражаться со всем пробуждённым ото сна экипажем, у которого в оружейной наверняка завалялась пара другая заряженных пустышек в данный момент у него не было от слова совсем. Всё, на что рассчитывал великан – остановить убийцу и тихонько удрать с корабля вместе с Паф. И госпожа Фортуна милостиво прислушалась к столь благородной просьбе, и лишь по одному мановению её руки