Возвращайся, и я снова надеру твой тощий зад! Книга первая. Затянувшееся возвращение домой - Dark JoKeR

– Угу. И за этими вашими посиделками с чаем, он наверняка много расспрашивал тебя о твоём капитане?

– Ничего он не расспрашивал. Я сама всё рассказывала, потому что искренне восхищалась… – девушка запнулась от царапнувшей душу невыносимой тоски, отразившейся болезненной рябью на чистой поверхности голубых рек её глаз, – и до сих пор восхищаюсь леди Беатрис, а Эди просто всегда с удовольствием меня слушал.

– А бывало такое, что ты случайно выбалтывала что-то лишнее?

На лице Элизабет промелькнула тень смущения.

– Ну бывало, – неохотно призналась она, виновато потирая кисти рук.

– А теперь хорошенько подумай, не случалось ли после этого чего-нибудь непредвиденного или жутко подозрительного?

– Да к чему ты всё время… – глаза Элизабет живо округлились от вспышки подоспевшего понимания, а память как по щелчку начала услужливо извлекать из закромов разума воспоминания о некоторых тревожных инцидентах, которым ранее девушка не нашла никакого внятного объяснения и списала их на чистую случайность, потому что несмотря на всю теоретическую опасность, никто тогда, хвала леди Альтане, не пострадал, – клонишь…

– Вижу, ты всё поняла, – невесело усмехнулся Клаус, с некоторым сочувствием глядя, как уголки небесных глаз затягиваются горестными тучками.

– Н-нет… Не верю… – теперь уже девушке приходилось бороться с горечью сдавившего горло кома, сплетенного из чёрных нитей подлого предательства и невыносимой обиды, и сейчас она отдала бы всё, чтобы вернуть несправедливо прогнанные ею смешинки. Не желая показывать слабость перед пленником, Элизабет порывисто встала и зашагала прочь, в спасительные объятия своей каюты, спеша поскорее выплеснуть скопившиеся слёзы на белоснежную наволочку перьевой подушки. И этот порыв был настолько сильным, что дозорница даже удосужилась запереть люк на замки, просто хлопнув крышкой.

Это могло бы стать отличной возможностью для Клауса осуществить задуманное ранее и сбежать, однако сейчас он прозябал в сомнениях.

– Паф? – поинтересовался у склонившего голову в раздумьях великана маленький комочек пушистой радости, не понятно как преодолевший расстояние от укрытия до него и оставшийся полностью незамеченным с такими-то аляповатыми лапами.

– Паф… – то ли обратился к ней, то ли просто передразнил мечник, снова протягивая руку, чтобы всё-таки осуществить своё навязчивое желание, но взгляд квопл внезапно привлекла потёртая, но всё ещё изящная бархатная треуголка, лежавшая посреди обвалившегося после урагана «Элизабет» мусора, и она пошлёпала к ней, вновь оставив любителя маленьких пушистых зверюшек с носом.

Паф ловко, как настоящий скалолаз, вскарабкалась на вершину горы хлама, на которой её поджидала приковавшая внимание вещица, завороженно полюбовалась пёстрым павлиньем пёрышком, притороченным к одному из уголков, и даже попробовала его на вкус, – вот настолько оно приглянулось маленькой авантюристке, – а затем нахлобучила треуголку на нежно-персиковую макушку. Вот только торчащие кверху длинные ушки тут же сбросили её обратно. Квопл насупилась и решительно повторила недавнее действие, но, как и в тот раз, попытка не возымела результата. Как, впрочем, и несколько последующих.

– Глупыха, – хохотнул умилённый Клаус, – иди сюда, я тебе помогу.

Сердитая Паф схватила раздражающий головной убор, пыхтя, протопала до великана и с недовольным видом всучила его в лопатообразные руки. Клаус снова не удержался от беззлобного смешка, после чего с наслаждением несколько раз пригладил назад непокорные ушки, так и норовящие вернуться в исходное положение, и быстренько накрыл их шляпой.

– Ну вот и готово, – с улыбкой сообщил он ставшей ещё забавнее зверушке.

Загоревшиеся глазки Паф начали судорожно обегать кладовку в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать в качестве зеркала, и на её удачу где-то на границе между весело резвившимся с танцующими в воздухе пылинками светом и молчаливым сумрачным царством блеснул начищенный бок списанной в утиль кастрюли. От едва сдерживаемого азарта она буквально бросилась к ней, и уже через секунду, как и любая другая девочка, с обожанием крутилась вокруг своего отражения, воображая себе невесть что.

– Добро пожаловать на корабль, капитан Паф! – подыграл пушистой озорнице великан, отвешивая манерный поклон.

– Паааф, – глубокомысленно выдала она, устремляя прищурено-серьёзный взгляд в направлении окошка, за которым свободно плескалось сине-зелёное море. Затянувшись воображаемой трубкой, квопл с еле слышимым звуком выпустила в воздух несколько таких же колец, после чего встала в позу, рассекла лапой воздух в том направлении и отдала свой первый приказ: – Паф! Паф, паф!

– Уже совсем скоро, – со смехом согласился с ней примерно понявший сказанное мечник. – Совсем скоро…

Весь последующий остаток дня они так и провели: играли в пиратов, временами отвлекаясь на еду, приносимую дежурным матросом, да на прятки всё от тех же матросов, особенно юных, которые своими глазами хотели посмотреть на самого страшного, после «Весёлого» Роджера, пирата и потому толпились вокруг лестницы, прожигая в нём взглядами дырки. В один из таких разов Клаус не выдержал и припугнул их неистовым рывком, от которого плаксиво заверещали чрезмерно натянувшиеся цепи. Эффект превзошёл все ожидания: зрители в безотчётном ужасе рванули на палубу как тараканы, пихая друг друга локтями и спотыкаясь о каждую ступеньку. Салаги, что с них ещё взять. Но благодаря этому обстоятельству никто более не решался снова спускаться в трюм к опасному преступнику, возлагая всю заботу о нём целиком и полностью на плечи леди Элизабет, которая, к слову, тоже так и не навестила его больше. Она пришла только на следующий день, и по состоянию её припухших от горьких солёных слёз глаз можно было легко догадаться почему.

– Ты пойдёшь со мной к Эди, и мы вместе проясним все недоразумения! – с порога заявила она, полыхая просто неимоверной решимостью.

– Лиз, – великан, как и в первый раз, выдержал паузу, осторожно прощупывая границы допустимого. Дозорница чуть заметно неодобрительно дёрнула идеально ровным носиком, но смолчала, – не горячись. Если ты так поступишь, тебя просто убьют, как ненужного свидетеля.

– Нет! Эди никогда так не поступит! – дозорница упрямо отказывалась принимать действительность, продолжая отчаянно цепляться за мысль, что человек, которого она любила все эти годы как своего родного отца, не мог вот так вот запросто растоптать её чувства грязным сапогом предательства. – У тебя нет никаких доказательств!

– Нет, но есть одна вещь, которую я не успел тебе вчера рассказать. Когда всё это случилось, и мне, наконец, удалось прорваться сквозь кольцо демонов, я рванул за ускакавшей далеко вперёд каретой с дочерью Беатрис, чтобы выполнить данное мной обещание. И знаешь, с кем мне пришлось сойтись якорями…

– Давай без этих своих словечек! – грубо оборвала его Элизабет, которой сейчас было совсем не до расшифровок пиратского жаргона.

– Прости, – усмехнулся пират, – привычка. Так вот, когда я сумел нагнать