Наследие последнего тамплиера. Кольцо - Хорхе Молист

— Что?! — Я застыла. — Ориоль, блестящий Ориоль. Фаворит, на которого ставили во всех соревнованиях. Неужели он приспособился к жизни?

— Да, Ориоль играет вторые роли.

— И университета не окончил? — Это ошеломило меня.

— Окончить-то окончил и специализировался по трем или четырем дисциплинам. Голова, да и только.

— А теперь чем занимается?

— Преподает историю в университете. И вместе с другими лохматыми придурками в узких брюках создает центры народной культуры и социальной помощи в огромных пустующих домах. Они создают, пока не приедет полиция и не разгонит их всех.

— Трудно представить себе это.

— Да… Ориоль побывал уже во многих переделках. Конечно, ты ничего не знаешь о полицейском налете на кинотеатр «Принцесса»? Лавочку прикрыли. Так вот, мой двоюродный брат был там.

— Что произошло дальше?

— Провел одну ночь в полицейском участке. Наша семья пока пользуется кое-каким влиянием в этом городе, а он не из буйных… — И Луис сделал двусмысленный жест рукой.

Мы приехали в гостиницу, и молодой улыбающийся швейцар открыл мне дверцу. Другой занялся чемоданами, а Луис отдал ключи от своего спортивного автомобиля третьему.

«Что значил его жест? — размышляла я. — На что это, черт возьми, Луис намекал касательно Ориоля?»

— Пойдем, приемная на первом[3]этаже. Он взял меня за локоть и повел к лифту.

— Я забронировал для тебя номер на двадцать восьмом этаже. Окна выходят на юг. Вид — потрясающий. Предупреждаю: как правило, номера на верхних этажах здесь не бронируются. Ясное дело, по сравнению с Нью-Йорком это здание росточком не вышло, но по здешним меркам — это нечто выдающееся. — Луис остановился и посмотрел на меня. — Тебя не пугает высота после?..

— Это не имеет значения, — ответила я. — После того как это произошло, я бывала в учреждениях, расположенных значительно выше.

Консьерж выдал мне ключ от номера на двадцать восьмом этаже.

— Я поднимусь на секундочку с тобой: хочу убедиться, что все в порядке.

— Нет уж, спасибо, — улыбнулась я. — Я тебя знаю. Ты всегда подглядывал, когда девочки переодевались на пляже.

— Да, подружка. Согласен, — ответил он, имитируя манеру мальчика-шалунишки. — Но я изменился. И ты тоже… теперь за тобой подглядывать интереснее. — Луис быстро взглянул на мою грудь.

Будь это кто-то другой, я оскорбилась бы. Но он заставил меня засмеяться.

— Прощай. Спасибо, что подвез.

— Ладно уж, дай-ка я посмотрю, все ли в порядке, — лукаво произнес он.

— Все в порядке, — заверила я его. — А теперь прощай.

— Что ж. По крайней мере поцелуй меня на прощание… маримандона.

Луис оказался прав. Окна номера выходили на юг, и вид был великолепен. Слева виднелись море и пляжи, доходившие до старого порта, превращенного теперь в зону отдыха и развлечений. Я различила причалы для парусников мореходного клуба, большое пространство, отведенное под магазинчики и для развлечений, а еще дальше — пару больших судов, похожих на трансатлантические, ожидавших туристов для морской прогулки.

На заднем плане возвышалась гора Монтжуик с замком на скалах, спускавшихся к морю, густые сады на остальной части продолговатой вершины, а на другом конце — ансамбль Национального дворца, памятник архитектуры начала прошлого века. Приморский бульвар и статуя Колумба обозначали начало большого города, протянувшегося до гор, покрытых растительностью.

Барселона — город, где я родилась. Я посмотрела в сторону района Бонанова. Там когда-то жила наша семья, но я не только не нашла это место, но даже не угадала его среди жилых домов, в хаотическом расположении которых, казалось, есть некая странная гармония.

Но одно не давало мне покоя. На что намекал Луис, говоря об Ориоле?

Гостиничные мальчики подняли багаж, и я начала разбирать его, думая все о том же. Хорошо, решила я наконец, придется согласиться пообедать с Луисом. У меня было множество вопросов, и я надеялась, что у него найдутся на них ответы. Мне очень хотелось увидеть Ориоля, мальчика, благодаря которому я узнала, что такое любовь. «Сегодня среда, — рассуждала я. — Слегка поужинаю и отдохну. В субботу наверняка увижусь с Ориолем на оглашении завещания». Но могла ли я ждать так долго, не попытавшись найти его? Была надежда, что он сам свяжется со мной. Что хотел сказать Луис об Ориоле? Знает ли Ориоль, что я в городе? А если мне самой позвонить ему? У меня не было номера его телефона. Как мне узнать его здесь, если я не смогла сделать этого в Нью-Йорке? Придется спросить Луиса.

Позвонив своим родителям и Майку, я сообщила, что со мной все в порядке, и, хотя меня клонило ко сну, начала перелистывать книги с большими фотографиями города, обнаруженные на одном из столиков. Мне не хотелось ложиться спать раньше десяти: пусть организм лучше адаптируется к местному времени.

Потом я попросила принести легкий ужин. Я ела, наблюдая, как с наступлением темноты город освещают огни, появляются тени и полутени. От надвигающейся на огромный город тьмы веяло тайной. Подсознательно я чувствовала, что среди тесно стоящих внизу зданий кроются ответы на мои вопросы. Что это за странное завещание? Почему Энрик покончил с собой? Почему моя мать не хотела, чтобы я вернулась в Барселону? Какую тайну она скрывала? Что кроется за кольцом на моем пальце? Я посмотрела на рубин и снова увидела внутри камня удивительную шестиконечную звезду. Мне показалось, что его мерцание здесь, в этом городе, стало еще более интенсивным и загадочным. Слишком много вопросов. Я умирала от любопытства и не могла дождаться того, что мог рассказать мне Луис.

Я набрала его номер и услышала автоответчик.

— Луис, — сказала я. — Приглашаю тебя завтра на ленч. Сможешь прийти?

Потом я надела пижаму и выключила свет. Решила, что опускать шторы не стоит. Городское освещение доходило только до верхней части комнаты, а нижнюю мягко освещала внешняя подсветка самого здания. Я не просила, чтобы меня разбудили телефонным звонком, моим будильником должно было стать солнце.

Лежа в постели, я неторопливо размышляла… оказаться в Барселоне по прошествии стольких лет… какое странное ощущение…

Тут зазвонил телефон.

— Кристина!

— Луис, привет.

— Я знал, что ты не сможешь жить без меня…

Мне хотелось отказаться от идеи ленча и повесить трубку. Этот парень буквально преследовал меня. Со смехом, да, но это все же настоящее преследование.

— Приглашаю тебя завтра на ленч, — сообщила я ему.

— Нет, это я приглашаю тебя на ужин.

— Нет, — решительно ответила я. — Сожалею. Но я не ужинаю наедине ни с одним мужчиной, кроме того, с кем помолвлена. Даже если это деловой ужин. Это моя принципиальная позиция. — И с особой выразительностью повторила: — Только со своим женихом. — Послышался странный звук — нечто похожее на нух!.. нух!.. нух!.. прозвучавшее каким-то шутливым отрицанием. — Ленч или ничего, — отрезала я.