Смертельный конкур - Марина Серова

– Кто – «она»? – допытывалась я. – Мы ей тоже какую-нибудь подлость сделаем, только не переживай так! Накажем как следует, она сама уйдет с ипподрома!

– Она сразу поняла, что я все лучше делаю, чем она, – рыдала девушка. – Боится, что я первое место займу, потому что я все умею! Я говорила Жанне, что она специально мои краги испортила, потом шлем пропал, потом… Седло дорогое, конкурное!

И снова – волна рыданий. Я всеми силами старалась успокоить девчонку, но и мое терпение было уже на исходе. Терпеть не могу излишнюю эмоциональность и тем более истерики. Что толку лить слезы, исправить ситуацию они все равно не помогут, равно как и решить проблему. Куда логичней трезво взглянуть на происшедшее и подумать, как из этого найти выход, если таковой имеется. А если нет – то смысл убиваться и тратить свои нервы попусту? Как жаль, что большинство людей, а особенно женщин, до такого простого вывода не додумываются и портят настроение себе и окружающим!

Естественно, я не стала читать нравоучений девчонке и учить ее жизни. Все равно не подействует, только хуже будет. Ладно, продолжаем играть роль «заботливой мамочки» и успокоительного в одном лице…

Всеми правдами и неправдами мне удалось выудить из девчонки рассказ о ее трагедии. Выяснилось, что Наташа, как звали потерпевшую, давно ходит на эту конюшню и занимается у Жанны конкуром. Она не раз выступала на соревнованиях верхом на гнедой Регине – я уже видела эту лошадь вчера, только на ней ездила «амазонка» Лена. А потом – вот неудача! – к Жанне записалась высокая Лена, которая в придачу ко всему всерьез увлекается легкой атлетикой. Тренеру «амазонка» сразу понравилась – Жанна поняла, из девчонки выйдет хорошая наездница, и не только стала уделять ей больше времени, так еще и отдала на постоянное пользование высокую Регину, самую подходящую лошадь под высокий Ленин рост. Конечно, Наташа не была в восторге – как это так, без ее ведома распорядились лошадью, за которой она всегда ухаживала и к которой привыкла! Дабы между ученицами не вспыхнула вражда, Жанна дала Наташе другую лошадь, хорошую, удобную кобылу по кличке Принцесса Лола. Все было бы хорошо, но на Лоле занималась еще и Надя, поэтому девчонки тренировались в разные дни, по расписанию, составленному Жанной. Конфликт вроде исчерпан, но не все так просто. Лена, оказавшаяся по своей натуре лидером, стремилась во всем быть первой – она очень усердно занималась, не жалея ни себя, ни свою лошадь. Вот только Наташа имела перед «амазонкой» преимущество – у нее было больше опыта в верховой езде, плюс ко всему – многочисленные грамоты и призы за победы в соревнованиях. По словам потерпевшей Наташи, Лена ревновала ее и к тренеру, и к лошадям, а потому не нашла ничего лучше, как выгнать девчонку с конюшни. Ловкая «амазонка» старалась обставить дело так, чтоб Наташа по своей воле покинула ипподром, и постаралась сделать жизнь соперницы невыносимой. В ход шли все средства: порча имущества (никто Лену за преступлением не застукал, а не пойман – не вор), мелкие пакости, заговоры, интриги… Лена оказалась изобретательной барышней – она умело настроила других учениц Жанны против Наташи, и теперь никто не общался с бедолагой. Она даже пыталась очернить Наташу в глазах тренера – вроде та нарушает правила, неправильно ухаживает за Лолой, не знает инструкций… Апогеем всего стала история с новым седлом, купленным Наташей на собственные деньги, специально для соревнований. Наташа подозревала, что Лена брала седло и каким-то образом подрезала приструги, так, что амуниция пришла в негодность. Но никто не видел этого и не мог подтвердить, что седло забирали. Я как раз пришла в то время, когда Наташа пытала конюха, намереваясь узнать у него, пользовалась ли Лена чужим седлом без спроса.

– Кто-то должен был видеть! – в сердцах повторяла Наташа. – А брала Ленка, больше некому! У, гадина!

– Так если ремень подрезали, почему ты думаешь, что Лена ездила в твоем седле? – логично спросила я. – Что она, орудовала ножницами на манеже, во время тренировки? По-моему, куда проще незаметно зайти в быташку и там быстро привести седло в негодность!

– Да какая разница! – махнула рукой девушка. – Факт-то один: седло испорчено, и я не могу теперь участвовать в соревнованиях! Знаешь, какое оно дорогое? Мне папа на день рождения подарил деньги, и я еще долго копила, чтоб его купить! Вот пусть Ленка теперь такое же ищет, а оно одно было, сейчас только заказывать! А у меня больше денег нет!

Мне оставалось только посочувствовать несчастной девушке. Раз никто не может доказать причастность злобной Лены к преступлению, выплачивать компенсацию девчонка не обязана. Боюсь только, что мое сочувствие Наташе не поможет…

Убедившись, что ничего путного узнать от нее не удастся, я налила еще воды в почти пустой стакан и, поставив на стол чашку, вышла из раздевалки, оставив Наташу приходить в себя в одиночестве.

Денник со Смерчем не пустовал, однако Марины на конюшне до сих пор не было. Я забеспокоилась – времени уже половина одиннадцатого, а девушка, по словам Ивана Андреевича, приходит к десяти. В стойле возился какой-то молодой парень лет двадцати трех – двадцати пяти. Он ловко накладывал в кормушку сено и по очереди разносил лошадям ведра с водой.

Я вышла из помещения и позвонила Кузнецову – справиться о причине отсутствия на ипподроме Марины. Иван Андреевич сразу извинился, что не предупредил меня – Марина приедет сегодня позже, у нее образовались какие-то дела. Стало быть, и задержится на манеже допоздна. Я было приуныла – придется бестолково слоняться по конюшне, – но потом вспомнила про парня на раздаче сена и поспешила свести с ним знакомство.

Закрыв за собой входную дверь – по требованиям техники безопасности, – я обнаружила, что молодой человек уже вышел из денника и наполняет очередное ведро в проходе конюшни, подставив емкость под тот самый кран, под которым я вчера промывала свою рану. Светловолосый, в широкополой шляпе, клетчатой рубашке и потертых джинсах, он больше всего напоминал какого-нибудь ковбоя из популярных вестернов, которых я в свое время вдоволь насмотрелась. Судя по всему, это на него орала Наташа, требуя ответа на вопрос, кто испортил ее седло. Вероятно, человек он спокойный – этот вывод напрашивается сам собой, из его диалога с девочкой. Молодой конюх как-то сразу производил положительное впечатление – может, внешность располагала к общению, может, выбор занятия подразумевал собой рассудительный и незлобный характер. Хотя не исключено, что мое суждение ошибочно, однако глаза у парня были добрые, а взгляд открытый и приветливый.

– Привет, – я сочла вполне уместным фамильярное обращение на «ты». – Я Женя, вот учусь ездить верхом. А ты у Жанны Константиновны тоже занимаешься?

Пускай думает, что я не слишком умная, чаще всего недалекие собеседники не вызывают лишних подозрений. Мой расчет сработал – парень широко улыбнулся и покачал головой.

– Нет, я не езжу, – сказал он. – Работаю тут, конюхом.

Я мысленно себя поздравила с маленькой победой. Разговор завязан – уже полдела. А исходя из моего опыта бесед с ученицами Жанны, общительные люди на конюшне – большая редкость. С кем ни пробуешь спокойно поговорить, сплошь и рядом натыкаешься если не на ледяное безмолвие, так на высокомерие и заносчивость.