Полет над разлукой - Анна Берсенева

– А почему бы и нет? – тут же откликнулся Рома. – Ты ж не пила вроде.

– А если стукну твою тачку дорогостоящую? – поинтересовалась она. – И вообще, ты хоть спросил, права у меня есть?

– Стукнешь – починим, – снова ухмыльнулся он. – У меня свой автосервис, между прочим… А права мне твои не нужны.

– Ментам зато нужны.

– Ментам бабки нужны, а не права, – резонно заметил он.

– Что ж, поехали! – со злорадным торжеством усмехнулась Аля. – Если последствий не боишься…

– Куда поедем? – спросила она, поворачивая ключ зажигания.

– Куда повезешь! – с готовностью откликнулся Рома. – Говорю же – выпил я.

Он был не очень похож на пьяного.

«Хотя какая разница? – подумала Аля. – Получит он у меня благодарность!»

Она поехала по той же дороге, что и в прошлый раз, – на Юго-Запад, мимо Киевского вокзала и Лужников. Только на этот раз она почти не смотрела по сторонам, и Москва мелькала мимо, незамеченная.

Рома пытался с ней заговорить – конечно, черт знает о чем. Расспрашивал о «Терре», о том, где она училась водить машину… Аля отвечала односложно и резко, но ему все-таки удалось выяснить, что она актриса, и это почему-то привело его в восторг.

– Вот это да! – воскликнул он. – То-то мне показалось, я тебя видел где-то! Тебя, наверно, по телевизору показывали?

– Показывали, – кивнула она.

– Ну точно! В клипе, да? Там парк какой-то был, туман немножко. Ты еще рекламировала что-то такое… Красивое. Духи, что ли? Или шляпку.

– Перчатки, – невольно улыбнулась она. – Шляпка тоже на мне была, но я ее не рекламировала.

– Видишь, запомнил… А ведь это давно было, года два, наверно. Что ж ты больше не снималась? Я тогда, помню, балдел прямо, когда ты по аллее шла. Так и хотелось догнать, честное слово!

– Не хотела больше.

– Почему? – удивился Рома.

– Это долго объяснять. Не понравилось.

Его дурацкие расспросы еще больше ее рассердили. Не хватало еще объяснять ему, что заставило ее отказаться от карьеры рекламной звезды!

– А мне так очень даже понравилось, – почему-то грустно сказал он.

За разговором он не заметил, что Аля повернула на Аминьевское шоссе, потом выехала на Кольцевую. Даже стенд у поворота с надписью «Южное Тушино» не привлек его внимания. Только когда она остановилась возле своего дома и открыла дверцу, Рома встрепенулся.

– А куда это мы приехали? – удивился он.

– Я домой приехала, – сказала Аля, выходя из кабины. – Сказал, чтобы ехала, куда хочу? Ну и будь здоров. Спасибо за доставку!

Она хлопнула дверцей и, не оглядываясь, вошла в подъезд. Конечно, можно было ожидать чего угодно – например, что он рассвирепеет от такого наглого кидалова и бросится за ней. Но на это ей было плевать.

Она так ненавидела в ту минуту всю эту жизнь – «Терру», Ксению, грохот музыки, Витька с лицом как блин, Рому в фиолетовом пальто! А главное – то, что через два дня придется окунуться во все это снова.

Аля понимала, что самым большим даром ее судьбы была встреча с Павлом Матвеевичем Карталовым.

Теперь, спустя почти четыре года после того, как она впервые его увидела, Аля уже не могла представить, что этого дара могло ведь и не быть. Ей казалось, что Карталов всегда был в ее жизни, и значит, жизнь всегда была полна неназываемого смысла.

Она уже с трудом вспоминала то время, когда все было совсем иначе. Когда она чувствовала себя совершенно растерянной, не видящей собственного будущего. И никто ничего не мог ей объяснить…

Илья? Но что мог объяснить Илья! Она влюбилась в него, он был ее первым мужчиной, и, ослепленная любовью, она долго не замечала того, что потом стало для нее очевидным.

Аля вспомнила, как попыталась объяснить Нельке, лучшей и самой давней своей подружке, почему ушла от Ильи. Про то, что он мелкий человек… А Нелька посмотрела на нее как на полную идиотку и сказала: «Можно подумать, ты с политбюро КПСС всю жизнь трахалась! Да где ты их видела, крупных?»

Аля и сейчас улыбалась, вспоминая смешную Нелькину гримаску в ту минуту. Конечно, она была права! «Крупными» мужчинами жизнь не баловала… Поэтому Аля даже не удивилась, когда вскоре после этого разговора вошла в квартиру Ильи и увидела Нельку в его постели. Что ж, все честно: она ведь пришла, чтобы забрать свои вещи и отдать ключи от машины. А подружка ее с детства умела выбирать лучший вариант из всех возможных…

Илья был возможен, он был реален и мыслил жестко, четко, как и должен мыслить мужчина его круга, если хочет чего-то добиться в жизни. Видеостудия, собственный ночной клуб, прибыльный бизнес, заискивающие взгляды тусовки – все это было наглядным свидетельством его правоты. Да что там говорить: первый же клип, в котором он снял Алю – тот самый, с перчатками и надписью «Вернитесь к забытым чувствам», – прошел по первому каналу и получил все мыслимые призы в Швейцарии и еще бог знает где.

От таких мужчин не уходят двадцатилетние девочки! Даже если у них неясные стремления, талант и фиалковые глаза… Это Венька говорил, что у нее фиалковые глаза, и всегда так при этом улыбался, что у нее сердце переворачивалось. «Незабвенный мой друг и нежный, только раз приснившийся сон…» Вот именно сон – человек, полный душевного смятения, запутавшийся в нескладицах жизни, не способный противостоять обстоятельствам. Аля до сих пор не знала, случайно он принял слишком большую дозу наркотика или понимал, что делает…

Ничего не мог ей ответить Венька, да она и не ждала от него никакого ответа – только вспоминала его с неизбывной болью.

А Карталов – мог. Он был единственный, кто мог. То есть он ничего и не отвечал ей – просто она забыла, о чем хотела спросить. Ее больше не интересовало, нужно ли кому-нибудь то, что она хочет делать в театре, или людям теперь достаточно незамысловатых клипов. Все эти умные рассуждения о конце искусства и гибели культуры, которые она время от времени краем уха слышала по телевизору, стали ей безразличны.

Какая разница, погибло искусство или не погибло? И кто это вообще может знать? А она выходит на сцену, обыкновенную гитисовскую сцену во время репетиции, смотрит в глаза Карталова, сидящего за режиссерским столиком в зале, и чувствует, что вот это и есть острие жизни, то самое, на котором трепещет сердце…

Прежде Аля не предполагала, что отношения с мужчиной, от которых трепещет сердце, могут не быть любовными отношениями. Разве что догадывалась, глядя на Веньку… Но с Карталовым это было именно так. Их не связывало то, что обычно связывает мужчину с женщиной, но связь между ними была прочнее любовной, это Аля чувствовала безошибочно.

Может быть, дело было только в возрасте: все-таки Павлу Матвеевичу было за семьдесят. Но для себя Аля давно решила, что причина в другом: значит, любовь все-таки не самое сильное чувство, не то, ради которого ничего не жалко. То есть, может быть, для кого-то любовь и важнее всего на свете, но не для нее.