Детектив без убийства. Очень странные дела и не менее странные способы их раскрыть - Вадим Головин

привязались трое. Они были постарше и одеты по моде тогдашних крутых парней: в балахонах «Кино», с цепями. Дружбан тогда слился, а я остался и получил сполна. Сначала ногою в пах. Потом кулаком в висок. Помню, как потемнело в глазах от боли. Интересно, что сказал бы на это Цой. Может быть, спел мне про «этих ребят», «зубы и злость» и «группу крови». В его времена насилие заменило собой прежнюю философию бытия. Ну и битья, естественно. Били, возможно, от ощущения вседозволенности, свободы и в качестве развлечения. Заняться-то особо было нечем.

В одном из своих обидчиков я опознал соседа по подъезду. Мальчик рос без отца, а у меня папа был. Он поднялся в квартиру к этому парню, и больше меня не трогали. В отличие от мамы отец до сих пор не знает, чем я зарабатываю на хлеб. И от этого мне спокойнее.

– Я не наемный убийца, – заявляю я клиенту, который уже торопился проспонсировать новые злоключения Димы.

– Тогда деньги верните, – сказал Николай Витальевич, – что толку от такой помощи?

– Хорошо, – говорю, – верну с той же карты, с какой оплачивал избиение. И пусть следствие разбирается, что к чему, когда Диму найдут в канаве.

– Помилуйте, – усмехнулся он, – убивать никого не нужно. Мы затеваем суд о лишении родительских прав. Нужно, чтобы он просто не получил повестку.

Понимая, что местные исполнители снова начнут бить парня по голове, я уже сам взялся за дело.

Наказ родителей Дима исправно выполнял – устроился таксистом на постоянку, взял напрокат у друга подержанный «Ford Mondeo» с последующим выкупом. Словом, повторил путь сотен тысяч таких же, как он, простых русских парней. Процентино все реже напоминал о себе: он затаился до лучших времен. И только ночами, когда все вокруг спали, нашептывал Диме свои бизнес-идеи: «Оформляешь пять-шесть кредиток. Покупаешь крипту и поднимаешь бабло на торгах». С деньгами у Димы по-прежнему было туго, ведь теперь он исправно платил алименты, да и машина требовала вложений.

Когда они всей семьей отмечали какой-то праздник, родители Дмитрия попросили:

– Мы Сашу давно не видели, взял бы парнишку хоть на недельку к нам.

– Не отдадут, – отмахнулся Дима.

– Что значит «не дадут»? Ты же отец!

Отец рассудил так:

– Вам надо – вы и звоните.

Дима не хотел светить новый номер мобильника. После того как ему начали поступать звонки от возбужденных мужчин, жаждущих эротического массажа, абонент поспешно сменил сим-карту. И секретарь суда несколько раз пыталась дозвониться до Димы по старому номеру, но из трубки доносился только голос автоответчика. Ни одну из повесток Дима тоже так и не получил: я вынимал их из почтового ящика прежде, чем судебные извещения успевали попасть адресату. Ради этого я прибыл из Москвы в Чебоксары и заранее обзавелся специальным пинцетом для работы в труднодоступных местах. Такие приспособления можно приобрести в крупных строительных магазинах. Вообще я давно заметил, что в строймаркетах продается куча всего для сыскной работы. Там же в свое время я купил технический эндоскоп, костюм электрика и гидравлический арматурорез для вскрытия навесных замков.

Помню, однажды брал сорок метров электрокабеля, самого дешевого. С его помощью я рассчитывал протолкнуть диктофон вверх по вентиляционной шахте жилого дома. В отделе электротоваров ко мне пристал покупатель.

– Ты же не дом собираешься подключать с помощью этого барахла? – спросил незнакомец.

От него веяло алкоголем.

– Нет, – отвечаю и дальше отматываю провод.

– А на хрена берешь? – удивился он. – Вот такие, как ты, мне фуфло к дому подвели, а ведь я мудакам сказал не покупать двужильный.

Вот так буквально на ровном месте меня чуть было не спалили. Дело происходило в маленьком населенном пункте, поэтому привлекать к себе лишнее внимание было опасно.

В Чебоксарах, согласно намеченному плану, Диму тайно лишали родительских прав. В качестве претендента на усыновление мальчика в суде выступил сам Николай Витальевич. Он явился на заседание в дорогом итальянском костюме, как мафиози, нацепив на лацкан знак почетного кого-то там. Порывался снять со стены родословную и тащить с собой, но его отговорили.

– А что там наш родной папа? – осведомилась судья.

– Опять не явился, – ответила секретарь, – три повестки уже послала.

С места поднялась мать:

– В Боливию он уехал и знать ничего не хочет.

Судья усмехнулась:

– Куда-куда?

Пьесу разыгрывали блестяще. В разговор вступил адвокат истца:

– Мы привели свидетеля, ваша честь. Он готов подтвердить информацию о поездке.

В зал зашел некто в дутом пуховике и спортивных трениках. В руках он держал коробочку – это была посылка с марками боливийской почты. На крышке стояла бирка с данными отправителя: Феоктистов Дмитрий, Оруро… Боливия. Внутри лежали открытки с изображением танцующих людей в пестрых национальных нарядах, местная жвачка, масло какао в бутылочке и прочая дребедень. Свидетель, назвавшийся другом детства Димы, зачем-то выложил это все на стол.

– Интересно, сколько же шла посылка? – полюбопытствовала судья.

Парень пожал плечами:

– Не знаю, дней пять, наверное.

Судья спросила свидетеля, знает ли он, где расположена Боливия. Тот ответил, что «видимо, далеко».

В действительности посылка шла практически месяц. С ней была целая эпопея. Каким-то чудом я через русское землячество в Южной Америке отыскал хорошего человека Наташу. Коренная ленинградка еще в девяностые вышла замуж за боливийского студента и переехала жить в другую страну.

В телефонной беседе я назвался ей сыном известного коллекционера. Наплел, что готовлю отцу сюрприз. Якобы для полного счастья ему не хватает только дурацкой открытки с видами Боливии. Это сработало. Бартером я предложил Наташе товары российского производства. Эмигрантка с упоением диктовала список: «Греча, пряники, „Грильяж“, сушки…» После каждого наименования она смеялась так искренне и по-детски, что я просто не мог отказать ей в чем-то. Потом, получив посылку, я подменил на коробке бирку с нашими именами. Фейк получился скверный, но кто бы заметил разницу? Вряд ли местные знают, как в реальности выглядит бирка почты Боливии. При желании я и вовсе мог целиком отпечатать бандероль на принтере, а содержимое заказать в интернет-магазине. В любом случае основная ставка делалась на свидетеля. Даже не знаю, где они откопали этого персонажа. В образ Диминого приятеля он, как ни странно, вписался отлично.

Кончилось все скандалом. Кто же знал, что секретарь суда окажется продвинутой в информационных технологиях и додумается связаться с Димой через соцсети. Судья пригрозила возбуждением дела и выгнала всех к чертям.

Николай Витальевич перевел стрелки на меня, упрекнул в мягкотелости и потребовал радикальных мер – предложил упрятать Диму в колонию за наркотики. Ход довольно стандартный для богатого человека с плохой фантазией. В