Тайная беременность. Девочка Громова - Виктория Вишневская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Было опасно.
Очень.
И меня радует, что эта скала с широченной спиной отдаляется от меня к мини-бару. Снова делает глоток виски и красиво ведёт пальцем по губам.
Мне сейчас бы тоже не помешало выпить.
Особенно после того, что я натерпелась.
Вся эта беготня, Артём, ментовка знатно высосали силы. А ещё этот тиран, от которого хрен знаешь чего ожидать.
Берёт стакан и отходит от меня всё дальше.
– Эй, ты куда? – беспокойство в один миг достигает предела. Он же не оставит меня так на стуле, прикованную к спинке? Мне жутко неудобно. Подушка давно упала на пол, а рубашка еле прикрывает опасную зону. Шелохнусь – и всё. Стыдно будет до скончания веков. – Отстегнуть меня не хочешь?
– Точно, – усмехаясь, останавливается прямо перед лестницей на второй этаж. Хоромы у него, конечно… Немного пустовато. Но оно и понятно – мужик всё же. Минимализм, все дела.
Неторопливо достаёт ключи из кармана. Делает шаг ко мне.
А может, он нормальный? Относительно.
Если закрыть глаза на все произошедшие с ним ситуации…
– Надо же тебя освободить.
– Надо, – киваю, делая умный вид. Как только расстегнёт – поеду домой. Не думает же он, что я реально с ним жить буду? Ладно, компанию унаследую, но… жить с ним? Ни за что.
– Надо, – повторяет за мной, делая кивок. И отчего-то делает шаг в сторону, подходя к книжному стеллажу. Не ко мне. А к какому-то стеллажу. Он большой, широкий, стоящий у стены.
Книг, кстати, много.
По бизнесу, по психологии, экономике и даже есть классическая литература. Это что там? Булгаков? «Мастер и Маргарита»? Заезжено. Явно стоит для пафоса. Многие на вопрос «какая у тебя любимая книга?» отвечают, что это «Мастер». Просто больше ничего не знают.
А то, что Громов вообще читает… сомнительно.
– Дочитал до момента, где Аннушка рассыпала семечки? – он вообще читал, или книги для красоты стоят тут? Чего он вообще там завис? У меня уже руки болят, и ветерок от кондиционера задувает не туда, куда нужно…
– Смешно, – без намёка на улыбку, очень даже серьёзно отвечает. – Но похвально. Я думал, твой максимум – цитаты в пабликах. А тут начало прочитала?
– Да пошёл ты, – выплёвываю.
За кого он меня считает? За тупую и ограниченную девчонку, которой нужны только салоны красоты, пабы и выпивка?
О чём ты, Яра?.. Он считает тебя проституткой.
Ладно, в нынешнем виде я не похожа на отличницу Державину с безупречным аттестатом и медалью. Мозгами тоже не особо, но…
Да пошёл он!
– Ты меня освободишь или нет?
Лучше бы я этого не спрашивала.
Громов кладёт ключ на стеллаж. На самый вверх. Не напрягаясь, не вставая на носочки, пряча мою свободу наверху. Я даже не вижу ключика отсюда…
– Нет, – отвечает на полном серьёзе, вновь оборачиваясь ко мне и делая глоток вискаря. Пытается скрыть улыбку за этим действием, но я всё равно вижу её. И эти хитрые глаза.
Сука.
Настоящая.
– Первый воспитательный урок. Дерзить подружкам своим будешь, – мажет по мне раздражительным взглядом и вновь идёт к лестнице. Подпрыгиваю со стула, благо могу это сделать, и дёргаю запястьями, стараясь вырвать их вместе с этими металлическими прутьями.
– Как я тебе их достану?!
Да я даже нормально не могу встать! У меня руки болят от одного положения! И от стали, врезающейся в кожу.
– Встань на стул, – пожимает плечами. – Он у тебя есть.
– Да как я тебе на него встану?!
Сгорбившись в три погибели?! Допустим! А как я до полки дотянусь-то?!
– А это уже не мои проблемы, – вдруг оглашает и ступает одной ногой на лестницу. Теряет ко мне интерес, и каждый его шаг оглушает, как удар молотка по металлу возле уха. Пока тишину не разрезает насмешливый голос: – Кстати. Я бы на твоём месте так без трусов не резвился.
Краснею до кончиков ушей. Молниеносно.
И непроизвольно падаю опять на стул.
Он же ничего не видел, да?
Не видел бы – промолчал!
Чёрт!
Ненавижу его!
И оставаться здесь не собираюсь!
Когда слышу хлопок двери, означающий, что я осталась одна, уверенно встаю со стула, перекидываю одну ногу к другой и нормально выпрямляюсь, не боясь, что "душа" моя будет нараспашку.
Запястья ноют, но перехватываю стул поудобнее. Это нереально. Невозможно. Как бы ни пыталась – ничего путного не выходит.
И от злости хватаю как попало. Накипело.
Поднимаю стул и со всего маха бью по стеллажу, рассчитывая свалить его вместе с книгами. Простите, Булгаков, простите, Давид Хейне… Простите, я даже не могу прочитать вашу фамилию!
Перед всеми жутко извиняюсь, но не пошёл бы этот опекун в жопу!
Глава 17
Громов
Быстро вытираю волосы полотенцем, выходя из душа. И не могу сдержать улыбки от грохота и криков на первом этаже. Слышно даже здесь. А у меня изоляция. Открой дверь, не представляю, как она там голосовые связки рвёт, ругаясь.
Ничего, ей полезно.
Как хорошо искупаться и быть чистым после того захолустья, в котором я побывал! Везде грязь, пыль. Ощущение, что она осела даже под одеждой.
Но теперь хорошо.
Настроение отменное, особенно от того, что звуки воды заглушали все крики Ярославы.
По-любому решила опрокинуть книжный стеллаж. Не получится. Прикручен он накрепко к стене. Теперь очень интересно, что она там натворила за столько времени.
А сколько прошло?
Двадцать минут в душе был.
Нет, за это время она ничего не поймёт.
Хватаю полотенце со стула, обматываю бёдра. Падаю на кровать и достаю телефон. Коротаю время за работой, иногда прислушиваясь к несильному грохоту.