Пчелы - Лалин Полл

Служение, Служение, Служение – Флора искала в воздухе малейшие следы запаха Пресвятой Матери и сканировала незнакомые формы и цвета внизу, пытаясь сориентироваться. Массивные зеленые и коричневатые поля наполняли воздух своими запахами, и она принялась петлять, вынюхивая любые приметы дома. С облегчением Флора подхватила запах фруктового сада, а затем и своих сестер – никогда еще он не был так прекрасен. Их смешанный аромат становился сильней по мере того, как Флора входила в воздушный коридор, ведущий к улью, и ее радость от полета была ничем по сравнению с блаженством от скорого возвращения домой. Вот показался зеленый островок сада, и в нем – крохотный серый квадратик пчелиного улья. Только сейчас Флора поняла, как она любила его и всех, кто в нем жил. Она не могла дождаться, чтобы сложить крылья и вбежать в теплые глубины, чтобы припасть крылом к крылу со своими сестрами в таинстве Служения.

При мысли о Королеве Флора уловила драгоценные молекулы ее божественного благоухания, парящего в воздухе и трепещущего там, где сходились воздушные потоки. Сердце Флоры наполнили страсть и спокойствие, по мере приближения к улью, пролетая над деревьями и землей, она видела полевок, стремительно летевших к улью через сад и садившихся на взлетную доску. Постепенно новый запах примешался к запаху дома, и, когда Флора начала снижение, у нее в животе разбух пузырь с ядом и выдвинулось жало.

В воздухе пахло тревогой: улей подвергся нападению.

Вдоль края взлетной доски через небольшие интервалы были проставлены феромоны тревоги, оповещавшие пчел, находившихся во фруктовом саду. Последние полевки спешили вернуться в улей, к запаху которого примешался чуждый и скверный запах, сладко-кислый, как от гнилых фруктов. Он исходил от устрашающей оравы ос, круживших около улья, пьяных и глумливых. Флора слышала, как сестры кричат ей, чтобы она поспешила, но, когда она спускалась через липкие волновые следы, оставленные осами, они обратили к ней свои черные взгляды и выпустили в приветствии жала.

Флора опять поднялась выше на волне воздуха, и осы зашлись хриплым смехом от ее трусости, но она тут же наскочила на одну из них и сшибла ее. Гнусное создание исчезло в листве яблонь. Прикосновение к осиному телу разозлило Флору, и она поднялась ввысь, высматривая очередную цель. Но осы оказались над ней, злобно жужжа и покачиваясь в воздухе, готовые увернуться от возможной атаки.

– Грязные негодницы! – прокричал осам кто-то из гвардии Чертополоха. – Неверные!

Но дрожащие антенны выдавали страх, шедший вразрез с дерзкими словами.

Флора шмякнулась на взлетную доску между часовыми. Она ощутила запах их боевых желез и поняла, что сама должна пахнуть так же, но из улья исходила волна страха.

– И чего мы ожидали, – пробормотала охранница, – выкладывая мед на доске? Выставляем свое достояние перед Мириадами, и чистить некому, все несутся как безумные, едва солнце взойдет…

Она распылила большой заряд боевого запаха в воздухе, и осы визгливо засмеялись. Они ответили ей ядреной смесью своего резкого запаха, оставив на взлетной доске маслянистые точки.

– Ближе! – выкрикнула первая из Чертополохов, ее антенны гневно распрямились. – Я вас не почую, пока не воткну жало между вашими грязными ребрами! – И она выплеснула в них заряд боевой железы.

– Ах ты, толстое никчемное создание, – отозвалась одна из ос, красуясь в полете. – Что за жиденький заряд? Сомневаюсь, что ты вообще умеешь летать.

Ее товарки кружились в воздухе, хихикая.

– Стой! – удержала новая Чертополох напарницу. – Они провоцируют нас. – И обратилась к Флоре: – Ты большая и храбрая – иди внутрь и удерживай оборону.

* * *

Сестры стояли бок о бок в молчании, их боевые железы пылали, а жала были наготове. Здесь и там в воздухе проскальзывали нотки страха, но все сестры, как одна, направляли антенны вперед, ни одна не отступала. Флора ждала в головном отряде, пока Чертополохи распыляли волну за волной боевого запаха, но фруктовый сад хранил тишину.

Пчелы ждали. Кое-где слышалось бормотание. Возможно, осы улетели. Крылья зудели, жара усиливалась, и в толпе росло раздражение. И вдруг всех захлестнула волна кислотного воздуха, каждая пчела ощутила чужеродную вибрацию под ногами, когда огромная оса уселась на взлетную доску. Послышались звуки отчаянной схватки, а затем ужасающий хруст. Чертополохи закричали от боли. Флора, стоявшая в первом ряду, видела все.

Оса была огромной самкой с кислотно-желтыми и маслянисто-черными полосами. Ее голова была в три раза крупнее, чем у пчел, она набрасывалась на охранниц по очереди и, хватая когтистыми лапами, разрывала их могучими жвалами на куски. Закончив расправу, она пригладила длинные антенны, опустила голову и всмотрелась в улей.

Взгляд блестящих зловещих глаз вызвал у всех пчел ужас, но ни одна из них не двинулась с места. Флора, перехватив взгляд осы, почувствовала, как выдвинулось ее жало. Оса улыбнулась ей:

– Милашка…

Она сбрызнула своим кислотным запахом проход, окутав антенны десятков пчел и заставив их завопить от злобы и отвращения, а затем придвинула ближе свою огромную морду, затеняя свет.

– Приветствую вас, – прошипела она мягко, – мои милые, сочные родственницы.

Она поигрывала когтистыми лапами, и Флора увидела на них остатки пчелиных внутренностей и уловила запах крови Чертополохов. Чтобы не кинуться прочь в страхе, она крепче впилась когтями в воск. Из глубины улья до Флоры дошла легкая вибрация, словно была обращена именно к ней.

Стой смирно. Не отступай и жди.

Флора крепче вцепилась в воск и выдержала взгляд осы. Оса, так и дыша коварством, смотрела ей в глаза спокойно, словно подзывая.

Замани ее внутрь, – прозвучал голос в голове Флоры, – замани ее, замани…

Флора отступила в улей, и все сестры отступили за ней. Вибрация сот стала сильнее, и они тоже ощутили это. Флора не отводила взгляда от осиных глаз.

Замани ее. Увлеки.

Флора не стала унимать дрожь своих антенн, и оса придвинулась ближе.

– Ты особенная, ты будешь моей? – Голос осы был мягким и певучим, но ее взгляд был холодным и расчетливым. – Ты такая аппетитная, сестренка…

Оса протиснулась в улей, и Флору одолел страх, ведь она понимала, что позади ее сестры, отступать некуда и ей предстоит смертельная схватка.

Оса скребла пол улья. Уже четыре из ее шести лап были внутри, и в темноте на черной морде обозначился желтый окрас. Флора снова уперлась в восковой пол, но голос у нее в голове замолк. Она умрет первой, но будет сражаться за жизнь своих сестер и за жизнь Пресвятой Матери.

Флора расправила крылья и услышала, как все ее сестры сделали то же.

– Не-ет, – протянула оса, забираясь в улей. – Нам не следует драться: я лишь хочу вас взять к дет… кам, ко всем моим голодным… маленьким… деткам. – И оса хохотнула, поигрывая когтями. – Простите, но вы такие вкусные.