Пчелы - Лалин Полл

– Не оспаривайте особое предпочтение Его Самости, – сказал он, взглянув на Флору, и она заметила остатки меда на его мехе. – Принесите мне немного молочайного нектара.

– Молочайного? Его Самость шутит! – Сестра Слива нервно рассмеялась. – Он знает, что мы никогда не подаем молочая, ведь по нему проходят мириады ног, – сказала она, сплетя руки. – В этом улье вы его не найдете.

– О, как жаль, ибо я знаю со слов сверчка, что он весьма хорош.

– Ваша Самость, здесь никто такого не скажет, ибо ни одна полевка…

– Это была не полевка, Сестра Подорожник…

– Слива, Ваша Самость.

– Как скажете, мадам. Но я видел, как его пил элегантный темный малый в Конгрегации, который сказал, что это делает его естество таким же твердым, как ветка, на которой мы стояли.

– Прекратите, прошу вас! Ваша Самость выражается слишком дерзко…

– По крайней мере, я думаю, что он сказал именно так, на своем невнятном иностранном языке.

– На иностранном? – изумилась Сестра Слива. – Из какой же стороны? Я спрашиваю только потому, что Премудрая хочет знать обо всех иммигрантах по соседству. – И добавила, понизив голос: – На случай болезни, знаете ли. И к тому же они собирают наш нектар.

– Успокойтесь, Сестра, эта Конгрегация находилась дальше, чем вы могли бы долететь.

– Ох, да я ведь просто домашняя пчела, я и не думала лететь куда-то! Но Ваша Самость ведь не собирается пригласить гостей? Наши кладовые почти совсем пусты…

– Вы разве не считаете, что у меня и так предостаточно конкурентов? – произнес Сэр Липа, окидывая мрачным взглядом других трутней, которых расчесывали сестры. – Так или иначе, того темного парня последний раз видели, когда он преследовал через поле одну хорошенькую принцессу, и теперь он, вероятно, король в каком-нибудь роскошном дворце. Вот что ты лучше скажи своей Жрице.

– Свежие новости, я мигом! – Сестра Слива сделала книксен, оживившись, получив такое поручение. – Новости всегда важны для Премудрой Сестры – благодарю вас, Ваша щедрейшая Самость.

И она выбежала из зала.

Флора смотрела ей вслед, и ей не терпелось уйти.

– А ты никуда не пойдешь, – сказал Сэр Липа, указывая на свое брюшко. – Ты должна расчесать меня. Я не могу остаться один, без компании.

И тут его сильный запах привел к новому всплеску феромонов в антеннах Флоры. Ее разум затопили самые разные образы…

…малютки-личинки в колыбелях… кто-то растягивает усохшее крыло…

Она почувствовала, как трутень пытается наклонить ее.

– Ты что, глухая? Расчесывай меня, когда я говорю тебе – таков Закон.

Малыш на крюке…

Флора отпихнула его и выбежала в коридор, по которому шла молитвенная процессия. Трутень направился следом.

– Я благородная особа! Ты мне подчинишься!

Попав в ловушку между трутнем и строем одинаковых жриц, маршировавших к залу Продувки в облаке фимиама, Флора согнулась как самая ничтожная уборщица.

– Да как ты смеешь…

Сэр Липа кинулся на нее и налетел на Премудрых жриц. Не в силах миновать самца, не выразив ему почтения, они были вынуждены остановиться, пока он приходил в себя, и неистово раскланяться в реверансах.

Флора кинулась бежать со всех ног, не оглядываясь. Она едва не пропустила маленький темный дверной проем, но, как только проскользнула в него, чтобы спрятаться, земля ушла у нее из-под ног, и она покатилась, поскольку за дверью оказалась лестница.

Ступени были высокими и крутыми, и она крепко прижимала к себе крылья, стараясь обрести равновесие. Налетев на старую восковую стену, она ухватилась за нее и прислушалась, пытаясь уловить звуки погони.

Не было слышно ни шороха, ни запаха, только шум ее крови и воздуха, который жадно втягивали ее дыхальца. Флора поборола панику. Ее антенны, ставшие поразительно чувствительными, сообщили, что она находится на самом нижнем уровне улья и что последний лестничный пролет выходит в узкий коридор, ведущий к двери. Она поползла вперед, желая просканировать пространство.

Сначала она почувствовала через старый воск отчетливый запах своей породы, а затем запах пчел, давно лежавших без движения. Это была спальня для рабочих и уборщиц. Испытав большое облегчение, Флора открыла дверь – и вошла в морг.

На нее в удивлении уставились несколько сестер-уборщиц, а затем послышался странный звук, чем-то напоминавший смех. Кто-то показал ей жестом закрыть дверь, и работницы продолжили снимать тела со стоек. Флора впервые признала некоторый ум в этих незнакомках. Она вдруг поняла, что здешние флоры принадлежат к высшему эшелону уборщиц и занимаются тем, что доставляют трупы на взлетную доску, чтобы вынести из улья.

Флора взялась за самый крупный и тяжелый труп, какой заметила, – старой лысой пчелы из Пирожковой, по ее карманам была рассована пыльца. А затем она проследовала из морга за своими соплеменницами к нагретому солнцем дереву взлетной доски, за которой открывалось небо.

В помещении перед взлетной доской собралась большая толпа пчел, и уборщицам, тащившим трупы, пришлось ждать. Порывы теплого сухого ветра устремлялись им навстречу, и вскоре послышались возгласы приветствия и одобрения. Тогда пчелы расступились, образуя коридор, по которому побежали полевки. Флора в изумлении смотрела на взъерошенных сестер с их сияющими лицами и блестящими потрепанными крыльями, улавливая не запах другой породы, а лишь чистый свежий воздух. Полевки вбежали в импровизированный атриум перед проходом в улей, откуда слышались топот и возгласы, и толпа сомкнулась за ними.

Уборщицы двинулись к взлетной доске по отгороженному коридору, предотвращавшему контакт с высшими породами, также работавшими здесь на благо улья. Тепло солнца создавало праздничную атмосферу, и Флору воодушевляло жужжание сестер, настраивавшихся перед полетом. Она смотрела, как возвращаются водоносы с набухшими горлами, на их глянцевитые от работы лица, затем проследовали цепочки приемщиков с экзотическим грузом сырой пыльцы, не роняя ни единой частички. И еще прилетали и улетали освеженные ветром полевки, и Флора от всего сердца восхищалась ими.

– Теперь трупоноски! – прозвучал басовитый голос кого-то из Чертополохов, представителей гвардии взлетной доски.

Флора, выйдя из темного, закрытого улья в ослепительный мир света и простора, ступила на чистое дерево. В нем не было никакой информации, кроме ярких меток запаха, расставленных по краю, чтобы полевкам было проще вернуться домой. И еще одной ярчайшей меткой было солнце.

– Скученность большая, так что держитесь ниже и не мешкайте, – размеренно басила гвардия Чертополохов. – Вы знаете, куда лететь, не задерживайтесь и возвращайтесь слева.

Флора кивнула.

– Вам, уборщицам, всего-то один маршрут надо освоить – это даже вашей породе под силу. – Чертополох обратилась к пчелам, толкавшимся позади Флоры: – Терпение, сестры!