Поцелуй шотландца - Сабрина Йорк

Магнус недоуменно заморгал.

– На псарне?

– Да, – подтвердил Эндрю. – Она разместила нас над собаками.

Магнус захохотал, его резкий смех походил на лай.

– Что же ты натворил, что сумел так быстро ее разозлить?

Эндрю почувствовал неприятное покалывание в шее, но не стал обращать на это внимание.

– Она сказала, что другого места нет.

– Чушь. В замке есть свободные комнаты.

– Нас двадцать пять человек.

– У нас пустует целое крыло. – Магнус прищурился. – Так что вы натворили? Чем вы ее разозлили?

Эндрю и Хеймиш переглянулись. Хеймиш сдержал усмешку, но по выражению его лица все равно можно было прочесть, что он что-то скрывает. На этот раз Эндрю таки пнул его ногой. Вероятно, во всем было виновато виски. Когда он снова перевел взгляд на хозяина дома, то обнаружил, что он опять разглядывает его с пристальным интересом, и это Эндрю несколько озадачило. Может быть, у него такой взгляд из-за виски? Или от сильного удивления? Однако когда Магнус снова подлил ему виски, он не стал отказываться.

– Ну, и как давно ты был в Перте? – задал странный вопрос Магнус.

Эндрю опешил.

– Прошу прощения, сэр?

– Перестань величать меня сэром, мой мальчик, зови меня Магнусом.

Он взял одну руку Эндрю и сжал ее с силой, которая его встревожила.

– Как давно ты был в Перте?

– Я… – Эндрю, нахмурившись, посмотрел на Хеймиша. – Шесть лет назад?

Шесть лет, два месяца и семнадцать дней, вот сколько времени прошло с того дня, когда он последний раз видел Мари. Не то чтобы он считал дни…

Хеймиш кивнул:

– Вроде так.

– И что ты там делал?

Эндрю спросил себя: ему кажется или Магнус в самом деле чересчур любопытен? Он отпил еще один глоток.

– Учился. Мой брат… Вы же знаете Александра? – Магнус кивнул. – Александр подумал, что для меня будет лучше, если я на время уеду из Даннета.

Магнус снова кивнул:

– Ах да, Дермид.

Эндрю не поморщился, услышав это имя, но был к этому близок. Было унизительно сознавать, что Магнус точно знает, что он имел в виду. Но, с другой стороны, в Северной Шотландии имя Дермида Лохланнаха было известно, наверное, всем. Он был легендой. И настоящим чудовищем. После смерти отца Эндрю хранителем Даннета и опекуном братьев Лохланнах стал Дермид. Как только он взял бразды правления в свои руки, он превратил их жизнь в ад.

Александр всегда делал все, что мог, чтобы защитить брата. Зачастую это обходилось ему дорогой ценой. После одной по-настоящему страшной ссоры, когда Дермид едва не убил Эндрю, Александр, рискуя вызвать на себя ярость дяди, тайно отослал брата из дома. За этот поступок Александру пришлось заплатить, и заплатить дорого, но он, вероятно, спас Эндрю жизнь. И там, в Перте, Эндрю встретил женщину, которая похитила его сердце. Она заставила его забыть о тьме и потянуться к свету. На короткий яркий миг он стал счастливым. А потом этот свет померк.

О, он все еще притворялся, что все в порядке. Он смеялся и шутил, делал вид, что скорбь его не коснулась, что в нем не образовалась огромная зияющая пустота. Этого ожидал Александр. Этого ожидали от него все. Он же был везунчиком, тем братом, которому выпала легкая жизнь. И он считал своим долгом подыгрывать им, он был перед ними в долгу. Но это была всего лишь маска. Роль. Где-то глубоко внутри чего-то не хватало. Сегодня, когда Эндрю целовал Сюзанну, он на несколько мгновений испытал это исчезнувшее чувство и теперь отчаянно жаждал пережить его снова. Он старался гнать от себя страх, не думать о том, что, если ему действительно выпадет возможность снова ее поцеловать, он может обнаружить, что ему это лишь почудилось. Что это была игра воображения. Или случайность. Тем не менее, если ему снова представится возможность ее поцеловать…

– Дермид мне никогда не нравился, – пробурчал Магнус. – Он слишком много пил.

– Да, это так.

Эндрю поставил стакан на стол. Он и так уже слишком много выпил.

– Он ведь свалился с крепостной стены?

Эндрю кивнул:

– Да, говорят, что так.

Когда его дядя отправился на встречу с Создателем, сам Эндрю был в Перте. Он не мог скорбеть о нем. Со смертью Дермида его ссылка закончилась, и он был рад вернуться домой. Когда не стало Мари, больше ничто не удерживало его в Перте.

– Ну, Александр – прекрасный лэрд.

– Да, сэр.

Магнус прищурил один глаз, а другим пристально уставился на Эндрю.

– А какой из него муж?

Эндрю опешил.

– Я… хм, откуда же мне знать.

Магнус фыркнул и наклонился ближе.

– Ты знаешь, что я имею в виду. Ханна там счастлива?

– Думаю, да, сэр.

Когда Эндрю последний раз видел Ханну, она смотрела Александру в глаза, а он смотрел в ее глаза, и оба были без ума друг от друга. Да. Эндрю готов был побиться об заклад, что Ханна счастлива. Он подавил в душе зависть. Александр заслужил все счастье, какое только мог найти. А то, что он, Эндрю, может не встретить свое счастье, не имеет значения.

– Мне показалось, что они хорошо подходят друг другу, – сказал он.

– А-а. Да. Я так и думал. – Магнус постучал себя узловатым пальцем по щеке. – У меня на такие вещи чутье.

– Правда?

– Наверное, оно пришло с возрастом. – Магнус несколько мгновений смотрел в окно, потом тяжело вздохнул. – Я мечтаю увидеть всех моих дочерей замужними до того, как умру. – Он произнес это тихо, но со страстью, которую невозможно было не заметить.

– Сэр, я уверен, вы это увидите.

– Ты так думаешь? – Он снова с острым любопытством стал разглядывать Эндрю. – А я вот в этом не уверен. Они все очень упрямые.

– Женщины часто бывают упрямыми, – вставил Хеймиш.

По-видимому, он тоже слишком много выпил. Сидя на стуле, он начал немного заваливаться набок.

– Но не такие упрямые, как женщины из рода Даунрей, это уж точно, – сказал Магнус. – У меня их теперь четверо. – Он посмотрел на Эндрю и погладил свою губу.

– Четверо? – удивленно переспросил Эндрю. – Я думал, у вас три дочери.

Он видел Ханну и ее младшую сестру Лану, приехавших в Даннет на свадьбу, а здесь встретил Сюзанну.

– Они все очень красивые, – заметил Хеймиш, глаза его при этом блестели.

– Да, красивые, – согласился Магнус. – Но упрямые. Все правильно, у меня три дочери. Четвертая – это моя внучка Изабелл. – По его интонации стало ясно, что он восхищается и гордится внучкой. – Она, пожалуй, самая упрямая из всех.