Каузальный дуализм. Размышления об онтологии и природе сознания - Алексей Владимирович Сафронов

Идея онтологии исторического враждебна для современных физических представлений. Для физика вся история тела заключается в его текущем состоянии, поэтому в онтологии исторического просто нет необходимости для описания почти всех явлений природы. Но, возможно, сознание является именно тем процессом, который требует для своего описания столь странной идеи.

Список литературы

Дубровский Д. И. Психические явления и мозг. М.: Наука, 1971.

Дубровский Д. И. Проблема идеального. Субъективная реальность. М.: Канон+, 2002.

Дубровский Д. И. Сознание, мозг, искусственный интеллект. М.: Стратегия-Центр, 2007.

Ильенков Э. В. Идеальное // Философская энциклопедия. Т. 2 / Под ред. Ф. В. Константинова. М.: Советская энциклопедия, 1962.

Ильенков Э. В. Психика и мозг (Ответ Д. И. Дубровскому) // Вопросы философии. 1968. № 11. C. 145–155.

Ильенков Э. В. Что же такое личность? [Электронный ресурс]: С чего начинается личность: сб. М., 1984. С. 319–358. URL: http: royallib.com/book/ilenkov_evald/chto_ge_takoe_/lichnost.html.

Метлов В. И. Диалектика и современное научное познание // Философия и общество. 2005. № 4. C. 30–55.

Пущаев Ю. В. История и теория Загорского эксперимента. Начало (I) // Вопросы философии. 2013а. № 3. С. 132–147.

Пущаев Ю. В. История и теория Загорского эксперимента: была ли фальсификация? (II) // Вопросы философии. 2013б. № 10. С. 124–134.

Самарский А. Проблема идеального: о современном состоянии спора Э. В. Ильенкова с Д. И. Дубровским. [Электронный ресурс]: Пропаганда. 2012. URL: http://propaganda-journal.net/5575.html.

Чалмерс Д. Сознающий ум: в поисках фундаментальной теории. М.: ЛИБРОКОМ, 2013.

Введение к третьей статье

После того как я стал дуалистом, не осознавая этого, моё философское творчество сконцентрировалось вокруг проблемы сознания в свете, если угодно, метафизики случайности и необходимости. Мне начал «мерещиться» грандиозный космический спектакль, в котором роли исполняет вовсе не один актер, а как минимум два или больше. Если бы меня спросили тогда, имеют ли случайность и необходимость общую причину, я бы не задумываясь сказал, что да. Но статья как раз о противоположном.

В этой статье намечается постановка проблемы, которая будет озвучена позже. Здесь я, в большей степени, вполне в ключе деконструкции Деррида, стараюсь систематически уйти от приевшихся дихотомий субъект-объект, душа-тело, материализм-идеализм и т. д. Поэтому моя критика касается термина Дубровского «субъективная реальность», который представляется понятным лишь интуитивно и совершенно не соотносится с задачами науки. Затем я стараюсь нащупать пары понятий, которые на самом деле не есть одно и то же, как перечисленные выше. Поэтому в списке дихотомий я выбрал единственную, которая мне видится надёжной, – случайность и необходимость.

Этот шаг был обоснован многими причинами. Во-первых, случайность и необходимость, по всей видимости, имели место ещё тогда, когда субъективная реальность существовала только как смутная возможность. Это более базовые свойства природы, участвовавшие в формировании интересующих меня явлений. Во-вторых, нет никаких доказательств, что случайность и необходимость имеют место по одним и тем же причинам. То есть случайность, вполне вероятно, не есть отсутствие необходимости, как будто белое пятно там, где «маляру» не хватило краски. Это, весьма возможно, самостоятельное универсальное явление природы, которое мы просто наблюдаем благодаря тому, что имеет место необходимость. В-третьих, эти категории непосредственно связаны с проблемой ментальной каузальности и каузальности вообще.

Я был немного удивлён, что самый быстрый интерес к этой статье проявили учёные, занимающиеся проблематикой художественного творчества. Им оказалась близка моя критика понятия «субъективная реальность», так как в их планы входило, по всей видимости, выделение менее таинственных сторон творческого процесса, чем «субъективные». Я назвал эту сторону реальности «человеческой», уподобляясь, быть может, Томасу Нагелю, и между строчек спрашивая, «каково это – быть человеком?». Термин «человеческая реальность» ещё менее удачен, чем «субъективная реальность», но он более точен, и это было самым важным для моей работы.

Статья 3. Проблема определения понятия «субъективная реальность» в современном контексте: диалектика человеческой реальности, случайности и необходимости[6]

В статье обсуждается термин «субъективная реальность», введённый в философский язык Д. И. Дубровским и используемый сегодня рядом исследователей. Рассматриваются причины возникновения термина, его исторические аналоги, актуальность и современный контекст. На основании научных дискуссий Дубровского с его оппонентами разных лет (Ильенковым и Чалмерсом) делается вывод о том, что в него вкладывается противоречивый набор понятий. В строгом смысле термин «субъективная реальность» не является синонимом понятия «сознание», в котором он обычно используется, так как сознание включает черты объективной реальности. Приводится ряд аргументов в пользу разработок самостоятельной онтологии случайного как дополнительной по отношению к онтологии необходимого. В русле диалектики решается задача поиска синтезирующего понятия, снимающего противоречие, которое имеет место между понятиями «субъективная реальность» и «объективная реальность». Предлагается понятие «человеческая реальность», позволяющее оценивать степени субъективного (случайного) и объективного (необходимого) в сознании.

* * *

Понятие «субъективная реальность» было систематически введено в философский язык Д. И. Дубровским. В 1968 году философ опубликовал статью «Мозг и психика», где развил идею этого понятия [Дубровский Д. И., 1968]. В дальнейшем эта идея неоднократно подвергалась критике со стороны оппонентов Дубровского, однако используется и в наши дни в качестве синонима таких понятий, как сознание, феноменальная ментальность, субъективный опыт и т. д.

Почему это понятие целесообразно исследовать сегодня? Когда в 1995 году на Туссанской конференции малоизвестный австралийский философ Дэвид Чалмерс сформулировал «Трудную проблему» сознания, он не только мгновенно стал знаменитостью, но и мотивировал философов во всём мире заниматься проблемой сознания. После вошедшей в историю речи Чалмерса всем неожиданно показалось, что тысячелетняя проблема близка к решению и, главное, может быть решена теоретически. Эйфория была настолько сильной, что мало кто обратил внимание на то обстоятельство, что «трудная проблема» далеко не нова и в том или ином виде была сформулирована разными мыслителями до. И одним из них был наш соотечественник Д. И. Дубровский, который задался проблемой «субъективной реальности». В его терминологии «трудная проблема» могла бы быть сформулирована так: почему существует субъективная реальность.

Дубровский опередил Чалмерса на 27 лет, но в далёком СССР 1968 года его идея вызвала больше критики, чем одобрения. В том же году появился критический ответ Э. В. Ильенкова в виде статьи «Психика и мозг (Ответ Д. И. Дубровскому)» [Ильенков Э. В., 1968]. Но тогда это был почти чисто теоретический спор, что признавали и сами оппоненты. Как верно выразился в этой статье Ильенков: «…мы с Д. И. Дубровским, как и вся мировая наука, не можем высказать абсолютно ничего сколько-нибудь достоверно установленного. Тут мы обеими ногами стоим на зыбкой почве чистых гипотез, допущений и даже гаданий».

За 27 лет наука о мозге и биология вообще совершила огромный скачок. Поэтому знаменитая туссанская речь австралийского ученого уже не звучала как чистая теоретическая выкладка. А сегодня (через полвека после статьи Дубровского), нам известно о мозге и функционировании нейронов так много, что существует обратная проблема – переизбыток данных. Но при этом ни проблему «субъективной реальности», ни «трудную проблему» сознания до