Год Ветра - Татьяна Анина

Для полного эффекта защищённости, я закинул на нас одеяло и спрятал Даночку полностью.

— А так? — довольно улыбнулся я.

— О-о, так здорово! — радостно призналась моя красавица. — Как хорошо, что ты знаешь, как мне лучше.

— Стараюсь, — поцеловал её.

Одеяло скрыло от нас светильник, я продолжил целовать, закрыв глаза. Левую часть не давала трогать. Я потянулся к правому ушку. У неё не было серёжек, нужно спросить, хочет ли. Сладкую мочку пососал, почувствовал её пальчики, они упёрлись в мою грудь. Я провёл языком от ушка ниже к шее.

Дана отвернулась, мышца напряглась, что вела прямо к ключице. Я мелкими поцелуями покрывал её нежнейшую кожу. Скинул часть одеяла, чтобы увидеть её плечо.

Белоснежное, округлое… Соблазн. Именно плечо! Такая завораживающая часть женского тела. Сейчас девушка по пояс голая, но если плечо из-под одежды выглянет, то я зверем стану. Так возбуждало.

Языком провёл, не прикусывая зубами прошёлся, почувствовав, как трепещет подо мной нежнейшая девочка.

— Не бойся, — как можно нежнее прошептал я. — Слишком сильно люблю тебя, не обижу.

От плеча совсем близко грудь. Я задыхался, спускаясь с поцелуями ниже. Мягкое чудное полушарие. Сахарное, у меня слюна потекла от желания. Перестал двигаться, почувствовал, что кончу.

Так сильно она меня возбуждала!

Так страстно я хотел её!

Грудь туманила мой взгляд, я очень аккуратно, тая от блаженства, прикоснулся губами к возбуждённому твёрдому сосочку. Всего чуть-чуть, кончиком языка горошину покатал. Всё так вкусно, так неописуемо и приятно.

Я испытывал ненормальный голод до этого тонкого тела с запахом свежести, у меня кровь бурлила в жилах, и сердце бешено билось в груди.

Поверить невозможно, что эта красота моя, лежала подо мной и мне принадлежала.

От чувств, что переполняли тело и душу зажгло глаза, и я понял, сейчас… Точнее уже появились слёзы.

Дана тонко простонала, когда я ласкал соски. Ей нравилось. Пальчики уже не отгоняли меня, а чуть гладили мои предплечья.

Я прошёлся языком ещё раз, втянул сосок очень аккуратно. Девочка подо мной выгнулась, повиляла бёдрами, и я чуть выгнулся, членом смазывал её животик, скользил по коже. Девичьи пальчики обхватили ствол робко, Даночка взволнованно вздохнула.

Меня окутало волнение. Со мной всё понятно, грубая мужская физиология позволяла мне ещё раз кончить, и третий раз точно мог быть, потому что через край желание плескалось.

Но я бы хотел, чтобы она получила удовольствие.

Конечно, подготовился, узнал как ей сделать приятно, чтобы уменьшить боль от потери девственности. Но тут от неё всё зависело. Дана такая робкая, вроде и подалась навстречу, а вроде и боялась.

— Закрой глаза, — попросил я. Мои слёзы капнули между белых грудей, я по этой дорожке языком прошёлся.

Её талию руками обхватить можно. От этой хрупкости уязвим и безволен.

Поцелуями спускался ниже. Животик трепетал, я его весь зацеловал, осыпал поцелуями.

А ниже волосики. Если честно, впервые такое видел. Голых женщин приходилось лицезреть и не только в ту проклятую ночь, представали передо мной иногда… И ни у одной не было волос на лобке. Даже удивительно, что у чистой невинной девочки всё, как у взрослой, а у других наоборот.

— Ты спрашивала, — поднял вверх глаза, Дана вытянула шейку, чтобы подсмотреть за мной. — Мне нравятся волосики на лобке.

— Поняла, — пискнула Дана, кротко притихла в ожидании своего десерта.

Я усмехнулся, посмотрел на неё. На прекрасном личике всё написано: переживания, расстройства, ожидание…

Запустил пальцы в мягкие светлые завитки… Удобно устроился и раскрыл лоно. Дана попробовала сжать ноги.

— Нет! – тут же грозно сказал я. — Я сделаю приятно.

Она подсматривала за мной одним глазом, поджимала губы.

— Смотри! Неприятно нельзя, — строго прошептала она.

— А ты говори, когда понравится, а когда нет, — ответил я, стараясь заворожить её голосом, провёл средним пальцем между влажных складочек.

Она была серьёзно возбуждена, и текла.

Это хорошо. Розовое лоно с тончайшими лепестками и алой ягодкой окончательно свели меня с ума, и я, прикрыв глаза, припал к девственному цветку ртом. Клитор нежно пососал, крутил его языком. Чувствовал, как на пальцы льётся девичий сок.

Дана ещё сильнее захотела, сжимала мою голову бёдрами, металась подо мной.

— Илья, хорошо! Илья! Я хочу!

Значит, всё правильно. Не зря я просвещался на счёт куни. Дрочить, правда, приходилось постоянно, но для меня главное конечный результат. А он превзошёл все ожидания. Способная девочка Дана, она, пожалуй, кончит первый раз от моего рта. Было в этом что-то собственническое, хотелось стать первым и единственным.

— Дана, — я оторвался от её сочного лона, заменив язык пальцами. — Кончи, постарайся.

— Я… Я не умею же! — задыхалась она.

— Учись, — хмыкнул я и припал к ней обратно.

Животное, приятное и первобытное было в этом подлизывании. Свою девочку я хотел очень сильно. Её можно так удовлетворять, не стесняясь. Как зверь… точнее я и озверел, облизывал свою девочку, все её лепестки и складочки. Пальцами продолжал крутить клитор, пока Дана с силой не оттолкнула мои пальцы от своей сокровенной девичьей прелести.

Хныкала, выгибалась.

— Жарко! Горит всё!

Отвратительные слова. У меня даже член приуныл после них. Но хватку я не ослабил и вернулся к клитору.

— Илья! Илья! — кричала, а потом заныла, — Вете-ер.

Улыбался, не отставая от неё. А потом под моими ладонями, которые лежали на животике и на бедре сжались её мышцы. Пронеслась по телу дрожь, и Дану стало бить в настоящем оргазме. Лоно становилось совершенно мокрым, я ещё и слюной его сдобрил.

Быстро поднялся выше, поцеловал её в губы, чтобы знала какая она вкусная.

По смазке очень хорошо прошёлся член к маленькой дырочке. Протиснулся, девочка подо мной напрягалась.

— Дыши глубоко, расслабься, — прошептал я в её рот и чуть двинулся вперёд.

Охренеть!

Обалдеть!

Я выкрикнул от переизбытка эмоций.

— Какое расслабься! — пискнул Мышонок, и я резким толчком пробился внутрь.

Опалило мой ствол жаром, о котором говорила Дана. Я перестал слышать, помутилось зрение. На инстинкте сделал поступательное движение. Засосало так сильно, обволокло ватной, но при этом упругой вагиной. Давно меня так доброжелательно нигде не принимали. Я хотел остаться в ней навсегда! Обречён желать войти в эту девочку.