Посчитай до десяти - Карен Роуз

Он нагнал ее у лифта, и она молча нажала на кнопку вызова. Так же молча Соллидей последовал за ней в лифт и встал так близко, что она ошущала жар, идущий от его тела. Он стоял, подобный гранитному монолиту, скрестив на груди руки, и, глядя на него, она чувствовала себя ребенком. Ей ужасно хотелось забиться в угол, и, чтобы сдержаться, она не сводила глаз с цифрового табло, на котором сменялись номера этажей.

— Надеюсь, вы добились, чего хотели, продемонстрировав тот трюк, — неожиданно заявил он, и она так удивилась, что нашла в себе силы посмотреть на него.

Он глядел прямо перед собой: взгляд хмурый, уголки рта опущены.

— Что-что?

— Когда выпрыгнули из машины до того, как она остановилась. Я понимаю, что раздражаю вас, но вы не дотягиваетесь до ступеньки, а значит, рисковали сломать ногу.

Миа недоверчиво рассмеялась.

— Вы мне не отец, лейтенант Соллидей.

— Скажите спасибо, что я не он. — Двери открылись, и он пропустил ее вперед. — Свою дочь я бы за подобную выходку запер дома на неделю. А если бы она мне надерзила, то и на две.

Не дерзи мне, девчонка!

Миа с трудом сдержала дрожь.

Когда она была ребенком, за глухо произнесенной репликой обычно следовал удар по голове, от которого у нее темнело в глазах. Когда она стала старше, одной этой фразы, произнесенной отцом, оказывалось достаточно, чтобы Миа шарахалась назад, вызывая у него презрительный смех. Она ненавидела его смех. Она ненавидела его. Своего собственного отца.

Но мужчина, стоявший рядом с ней, не был ее отцом. Это был Рид Соллидей, и он придерживал дверь морга.

— У вас крепкие нервы? — спросил он. — Жертва выглядит отвратительно. Обуглилась до неузнаваемости.

Нервы у нее ни к черту, но она скорее умрет, чем признается ему в этом.

— Уверена, я видела вещи и похуже.

— Догадываюсь, — пробормотал он и остановился у окна помещения для опознания. — Баррингтон сейчас занят. Придется подождать.

У Мии засосало под ложечкой, но это не имело никакого отношения к покрытому простыней телу на металлическом столе. Рядом с судмедэкспертом стоял Эйден Рейган и рассматривал рентгеновские снимки. Он ее увидит, этого не избежать. Брат Эйба, скорее всего, рассердится так же, как и его жена. Эйден отвернулся от снимков, встретился взглядом с Мией и нахмурился. Он кивал в такт словам Баррингтона, но не прерывал контакт с ней глазами. Потом вышел из прозекторской и остановился.

Соллидей направился к двери, но замер, почувствовав, как накалилась обстановка. Он с любопытством переводил взгляд с Эйдена на Мию, удивленно приподняв свои чертовы темные брови. Господи всемогущий, да он же вылитый сатана! Соллидей, а не Эйден. У Эйдена просто расстроенный вид.

— Можете оставить нас на минуту, Соллидей?

Он кивнул, хотя его просто распирало от любопытства.

— Я подожду внутри.

Миа повернулась к Эйдену Рейгану.

— Кристен уже всыпала мне по первое число утром, — призналась она, не успел Эйден и слова сказать. — Вечером я поеду в больницу и повидаюсь с Эйбом, так что, если хочешь встретить меня там и всыпать по тем местам, которые остались целы, милости прошу.

Эйден окинул ее спокойным оценивающим взглядом, в точности как Кристен.

— Хорошо. Обязательно.

В его голосе звучало разочарование. Она терпеть не могла разочаровывать окружающих. И ненавидела себя за то, что терпеть этого не могла.

— Мне пора.

— Миа, подожди. — Он протянул руку, но сразу же опустил ее. — Мы волновались.

— Да, я знаю. Послушай, Эйден, я все испортила. Но я обязательно все исправлю.

Она направилась к двери, но Эйден поймал ее за руку, и она ахнула от боли.

Он тут же отпустил ее.

— Тебе еще больно.

— Не смертельно, — отрезала она. — Мне уж точно намного легче, чем Эйбу.

Соллидей уже разговаривал с патологоанатомом.

— Мне действительно пора.

Эйден проследил за ее взглядом.

— Кто тот парень?

— Соллидей. Он из ОРПП и мой новый лучший друг, пока Эйб не вернется или пока мы не раскроем убийство, в зависимости от того, что произойдет раньше. В пожаре Соллидея обнаружили труп с пулевым ранением.

Эйден поморщился.

— Да, я видел краем глаза. Лучше ты, чем я, Миа.

— Вот спасибо!

Она прошла мимо него в морг, пытаясь не обращать внимания на запах, который всегда висел там. Сегодня вонь была гораздо хуже. Запах химикатов слился со зловонием обгорелой плоти, так что желудок Мии возмутился. Судмедэксперт Баррингтон передвигал рентгеновские снимки на стеклянном столе с подсветкой, и Миа заставила свой мозг переключиться с жалости к себе в режим детектива.

На снимках было видно аккуратное круглое отверстие в основании черепа.

— Выходного отверстия нет, — говорил Баррингтон. — Пуля все еще внутри, но я не могу сказать наверняка, какая у нее форма. A-а, детектив Митчелл! Рад, что вы вернулись.

— Спасибо. — Она уставилась на снимок, стараясь сосредоточиться. — Пуля выпущена из оружия двадцать второго калибра?

— Скорее всего, именно так. — Баррингтон передвинул снимок к нижнему краю стола. — В легких я угарного газа не обнаружил. Она умерла до того, как вспыхнул пожар.

— Он выстрелил в нее так, словно совершал казнь, — отметил Соллидей, и Баррингтон согласно кивнул.

— Я обнаружил три перелома в одной из костей ноги. Два из них недавние. Один полностью зарос, кость срослась правильно, по крайней мере, несколько лет назад, так что когда-то она получала хороший медицинский уход.

— Ее отец — коп, — вставила Миа.

Он и бровью не повел. Не единого чертова проявления чувств!

— Ну так выясните, кто ее стоматолог. Как только получу карточку, я смогу официально установить ее личность. А до тех пор она будет проходить по документам как Джейн Доу.

Судмедэксперт подошел к столу и осторожно поднял простыню. Миа смогла выдержать открывшееся зрелище лишь долю секунды. Еще немного — и скромный завтрак попросился бы наружу. Вид был ужасным. Хуже, чем она ожидала. Возможно, даже хуже, чем ей доводилось видеть раньше.

Ее взгляд метнулся к Соллидею, и она увидела, как он напрягся и побледнел. Он уже видел это тело и, скорее всего, многие другие тела в таком же ужасном состоянии. Но на его лице она не увидела отвращения. Только боль. «У него есть дочь», — подумала Миа. Достаточно юная, чтобы получать на орехи за плохое поведение. Мысль о том, что где-то под опрятным костюмом бьется сердце, помогла ей справиться с тошнотой при виде почерневшего трупа. Она заставила себя взглянуть на то, что осталось от девятнадцатилетней девушки. Ей нужно работать.