Ненужная жена - Анастасия Миллюр

в неделю ты должен спать в моих покоях, — продолжила я и буквально могла почувствовать источаемое им презрение.

У него был какой-то пунктик на ночевках, или что? Плевать. Его визиты мне нужны с той же самой целью, что и брачная ночь. Буду потом перед придворными разыгрывать спектакль одного актера под названием «Счастливая супружеская жизнь».

— И я хочу, чтобы ты уважительно относился ко мне при других людях.

— Только при других людях? — прицепился он к словам.

Я прищурила глаза.

— А ты сможешь сдержать свою императорскую задницу от того, чтобы не грубить и не угрожать мне, когда мы наедине? Я полагала, что ты треснешь от таких усилий. Поэтому прошу хотя бы об этом.

— Просишь? — дернул он бровью, и от его взгляда мне тут же захотелось словить все свои слова и судорожно запихнуть их назад в глотку. Особенно парочку из них… Например, про «имперскую задницу»…

— Вот я об этом, — не отступила я. — Нечего смотреть на меня так, будто хочешь убить. Да будет тебе известно, я бы прекрасно жила в своем королевстве. Это ты потребовал, чтобы я была здесь. Так что теперь неси ответственность!

Я определенно собой гордилась.

— Кажется, твои родители мне должны были еще и доплатить за то, что я на тебе женился… — наконец, произнес он, и, сложив свои огромные руки в замок, положил на них подбородок.— Я услышал тебя. А теперь запоминай правила, если хочешь, чтобы я следовал твоим. Ты не разговариваешь со мной без необходимости. Ты не лезешь в государственные дела. Ты не позоришь меня и не наводишь шум, с которым мне потом придется разбираться. Ты сама не приходишь в мою спальню и не ищешь меня. И самое главное.

Его жесткий взгляд находит мой.

— Не смей мне лгать. Я не прощаю ложь. Никогда.

Кивнула.

— Поняла, ваше императорское высочество. Теперь я могу идти?

Он махнул рукой. И я направилась к двери, понимая, что одно из его правил уже нарушила. Не лгать? Интересно, как бы ты отреагировал, если бы узнал, что весь этот брак - сплошная фикция?

***

Меня подняли еще до рассвета и несколько часов красили, массировали, завивали, укладывали, одевали и совершали другие надругательства. Я чувствовала себя какой-то куклой, к тому же не выспавшейся куклой. Продала бы душу дьяволу за стаканчик кофе из моей любимой кофейни, но увы… Приходилось довольствоваться зеленым чаем, который я, к слову, не очень-то и любила. Но это, кажется, никого не волновало.

Мои фрейлины подтянулись лишь к завершению сборов. И я позволила Илоне торжественно надеть на мою голову венец кронпринцессы империи. Формально, я ей конечно же еще не была, но видимо статус невесты кронприца уже позволял мне ее носить.

Наконец, меня поставили перед зеркалом. И возблагодарила Богов за то, что горничные имперского дворца знали свое дело.

Пшеничные волосы завили в легкие пряди, которые обрамляли овальное лицо. Синие глаза подчеркнули розовыми тенями, на светлую кожу нанесли легкий румянец, от природы пухлые губы едва тронули красной помадой, что делало образ очень нежным и хрупким.

Я снова почувствовала себя куклой, но уже в более приятном смысле этого слова. И конечно же, отдельный разговор – это платье. Настоящее произведение искусства. В нем было множество слоев, оно было настолько тяжелым, что я едва могла стоять прямо, не согнувшись под его весом. Корсаж и подол были усыпаны жемчугом и инкрустировано мерцающими бриллиантами. И несмотря на его вес, платье необъяснимым образом смотрелось нежно и изящно.

Не успела я собой как следует налюбоваться, как меня уже повели по бесконечному коридору. И не будь я такой невыспавшейся я бы обязательно оценила обстановку, но сейчас могла только осоловело моргать и стараться не падать под весом платья.

И вот, стою я перед дверьми в зал, где будет происходить венчание, и тут-то до меня неожиданно доходит, что я, собственной персоной, будучи в трезвом уме и здравой памяти, иду выходить замуж!

Я вроде бы знала, что мне это предстоит, но это всегда воспринималось мной какой-то неудачной шуткой. Но сейчас, видя перед собой белую дверь, меня как обухом по голову ударило. Что я делаю?!

Я быстро огляделась, придумывая пути к отступлению. Но позади в два ряда стояли дети, с корзинками полными лепестков, и девушки со свечами. Справа и слева были слуги, которые совершали последние приготовления. Выход была далеко, а окна – высоко. Это безумие, конечно… Но с другой стороны, выходить замуж за человека, которого видела один раз в жизни - разве не безумнее?!

— Даже не думай.

Разыскивая выход из сложившейся ситуации, я даже не заметила, как ненаглядный старший братец отказался рядом. Кинула на него недовольный взгляд.

— Что ты тут делаешь, Эдгар?

— Буду вести тебя к алтарю, — холодно ответил он. — Только посмей нас опозорить. Ты выйдешь замуж сегодня, даже если мне придется тащить тебя. Тебя или твой труп - все равно, — последнее предложение он прошептал тихо, но от его голоса у меня мурашки по спине побежали.

Я вспомнила, как он едва ли не задушил меня, и сглотнула. Какие опасные люди меня окружают…

— И почему это должен быть именно ты? И так тошно… — буркнула я.

— Не строй из себя жертву, — тут же ответил он.

— Это не тебе приходится выходить замуж за какого-то подозрительно незнакомца! И вместо слов поддержки, я получаю угрозу об убийстве! То, что хочешь услышать! — едва ли не зашипела я на него.

Он ничего не произнес в ответ, но посмотрел как-то странно, и я, надувшись, отвернулась. Да, может, я отреагировала излишне эмоционально, но… Уж, простите! Не каждый день вот так замуж выходишь! Замуж… Ой, лучше не думать об этом. Не думать.

Зазвучала музыка, распахнулись двери, и мое желание срочно оказаться где-нибудь не здесь усилилось многократно.

— И на кой черт я тогда поперлась в бар? — прохныкала я себе под нос на грани слышимости.

***

Меня подняли еще до рассвета и несколько часов красили, массировали, завивали, укладывали, одевали и совершали другие надругательства. Я чувствовала себя какой-то куклой, к тому же не выспавшейся куклой. Продала бы душу дьяволу за стаканчик кофе из моей любимой кофейни, но увы… Приходилось довольствоваться зеленым чаем, который я, к слову, не очень-то и любила. Но это, кажется, никого не волновало.

Мои фрейлины подтянулись лишь