Сад зеркал - Дмитрий Самохин

– А я знаю, – разыграл обиженную невинность Дракончик.

Я ему не поверил. Может, конечно, и не он обидел тетушку, но уж точно знать должен, кто постарался. Только уперся гад, теперь ни слова из него не вытянешь. Вдруг у Ника Красавчега получится. Он скоро должен прийти.

Стоило мне о нем подумать, как дверь бара хлопнула, и в зал вошел наш любимый шериф. Он огляделся по сторонам. Утром в пабе мало альтеров. Люди делом занимаются, им некогда время свое пропивать. Вот к вечеру здесь будет не продохнуть. Появится весь цвет Большого Истока. Возможно, Зеленый или Злой выползут из берлоги. Раньше они все время вместе зависали, но в последнее время что-то промеж них случилось. Теперь не разговаривают, хорошо хоть ядом друг в друга не плюются. Хотя могут. У Зеленого после «Протоки № 3» в организме повышенное содержание кислоты. А Злой сам по себе ядовитый. Ему для этого ничего делать не надо.

Ник Красавчег приблизился к нашему столику, плюхнулся на свободный стул, заложил ногу на ногу и нахально посмотрел на Дракончика.

– Что, Шу, попался-таки? Судить тебя будем по всей строгости закона с прицелом на военное время.

– Какое военное время? Кто попался? Не берите мине на испуг, гражданин начальник. Я ни в чем не виноват, – не на шутку испугался Дракончик.

Красавчег только с виду такой добрый, а к типам сомнительным, способным на нехорошее, не просто строг, а предельно педантичен. Сказал посадит – значит, посадит. Сказал расстреляет, значит, пора читать отходную молитву.

– Военное время – оно всегда идет. Потому что вся наша жизнь война. А по остальным вопросам будь осторожен, Шу, потому что пока у меня никаких доказательств на тебя нет, но ведь будут. Что не может не успокаивать, – нахмурился Ник Красавчег, отчего стал неприятен. – Верно я говорю, преподобный?

– Так точно, подбрось да выбрось, – подтвердил я его слова.

– Так что гуляй пока, Дракончик. И не обижайся, если тетушка Пью захочет тебе отомстить. Мы ей сказали, что за бессонную ночь и траченные нервы ты ответ несешь.

– Но так же нельзя. Скажите ему, преподобный, – не на шутку испугался Дракончик.

– Нельзя, – согласился я. – Только вот и с гром- пакетом баловаться да людей невиновных обижать тоже нельзя. Так что выясняй с тетушкой Пью, что можно делать, а чего нельзя. Думаю, у вас получится найти общий язык, подбрось да выбрось. А теперь свободен. Мечтаю, чтобы ты растворился, причем как можно быстрее, и не портил мне утро своим лживым лицом.

Дракончик хотел было что-то сказать, но обвел нас взглядом и убедился, что стоит воздержаться. Здоровье, оно одно на всю жизнь, а тут можно его запросто потерять. Он вскочил, бросил на стол десятку и убежал, не оглядываясь.

– Где ты пропадал все утро? Почему я должен с подозреваемым работать? – сделав недовольную физиономию, спросил я.

По лицу Ника забегали гримасы. Магия мужского обаяния. Вот Красавчег бабам нравиться умеет. Разве это опасное свойство? Но обычные люди считают, что да, поэтому и упекли Ника, как и всех остальных, в Большой Исток. Правда, живется нам тут намного лучше, чем снаружи. Ведь здесь все свои. А там я себя чувствовал чужим, лишним среди толпы.

– Ты не поверишь, я вчера с такой девчонкой познакомился, – мечтательно вздохнул Ник, закатывая глаза.

– Вот избавь меня от подробностей. Не хватает мне еще пошлятины для красоты ощущений. И так Дракончик все утро испортил, а тетушка Пью приперлась ко мне в семь утра и спать не дала.

Я провел ладонью себе по горлу, показывая, где я видел весь этот мир с его проблемами. И для убедительности намерений добавил:

– Подбрось да выбрось.

– Ладно, если ты не хочешь слушать, какой у тебя друг счастливый, то я тебе расскажу про другое, – радостно заявил Ник Красавчег.

Чутье подсказывало мне, что разговор опять пойдет про женщин.

– Ладно, делись, что ты сияешь как начищенный пятак, – разрешил я, прихлебывая пиво из большой кружки.

Захотелось курить. Я достал трубку, старательно ее набил, поджег табак и затянулся. Крепкий, зараза. Табачок из-за кордона мне Ванька Бедуин таранит. Куда ни посмотри, весь мир вокруг него крутится.

– Я тут по дороге в «Зажигалку» такую девчонку видел. Огонь. Черненькая. Сиськи во, попа ВО! Ножки стройные. И я ее не знаю, – развел руками Ник Красавчег.

– И что тут такого удивительного? – поинтересовался я. – Ты, конечно, мужик видный, но в Большом Истоке женщин много.

– Да дело не в этом. Понимаешь, идет вся такая краля, принцесса из народа, а в руках чемодан тащит.

– И что? Подбрось да выбрось, чемодан – удивительное дело. Ты, Красавчег, ближе к телу, точнее к делу, – потребовал я.

Как бы я ни старался показать, что новость мне не интересна, но отчего-то чемодан приковал мое внимание. Может, у Ваньки Бедуина конкурент появился. Теперь чемоданами контрабанду таскать будет.

– Да тут не в чемодане дело. Вернее, конечно, в нем, но скорее в контрасте, – неожиданно выдал Ник.

– Теперь я понял, что ничего не понял, – зло заявил я. – Зеленого на тебя нет. Сейчас бы голову отгрыз за такие умные слова. Надо к народу поближе быть да попроще, чтобы каждый орк с тремя классами образования и длинным коридором тебя понял.

– Я вот что имел в виду, Крейн. Девушка типа принцесса, одета шикарно, все такое яркое, ухоженное. А тут чемодан. Ему лет сто еще в прошлом веке исполнилось. Потертый, засаленный, громоздкий, с большими ржавыми застежками. В общем, на какой помойке она откопала чемодан, один создатель знает. И теперь меня гложет вопрос. Зачем он ей потребовался, чемодан этот.

– Я тебе удивляюсь, Красавчег. Вроде мужик взрослый. Опять же шериф. А ведешь себя как мальчишка, подмышек не нюхавший. Ну, если тебе так интерес раздуло, подошел бы к девушке и снял опухоль. А то весь день мучиться будешь, а ночью страдать.

– Прав, Крейн. Чертовски прав. Вот сейчас сижу и думаю. Правда, чего я не подошел. А ведь тогда прошел мимо, цепанул взглядом, удивился, но растерялся как-то, – озаботился сильно Красавчег.

– Стареешь, Ник. Подбрось да выбрось. Раньше бы ты не позволил себе такую роскошь, как растерянность. Подумаешь, девушка. Ты когда в последний раз перед девушкой дар речи терял и превращался в слизня? На тебя это не похоже, Ник. Померь температуру, пока череп не взорвался.

– Прав ты, Крейн. Как всегда. Чего-то хватку теряю. Может, пора на пенсию.

Я прикончил кружку с пивом и задумался, стоит ли брать вторую. Или для одного утра одного Гиннеса вполне достаточно, чтобы почувствовать себя счастливым.

– Если ты уйдешь на пенсию, что тогда случится с Большим Истоком? Народные волнения и восстание обезьян. Лучше сиди на месте, так всем спокойнее. К тому же какая пенсия в неполные сорок. И не мечтай даже.