Агония - Эмма Клейтон

— Ты узнаешь кого-нибудь из них? — спросила Хелен. — Это учителя из твоей школы или, может быть, человек с ножом похож на полицейского, который сообщил вам о смерти Элли?

— Нет, — Мика поежился, — Но они очень старые, напоминают ходячих покойников.

— Твои ходячие покойники смахивают на людей, которые принимают таблетки бессмертия, — пренебрежительным тоном сказал Хелен. — Ничего глупее не придумаешь — платить сумасшедшие деньги за горсть таблеток, чтобы стать похожим на скелет и пугать окружающих своей физиономией. И все это ради лишних пяти-шести лет жизни. Взять хотя бы наш парламент, настоящая гробница. После Эпидемии все самые отвратительные люди заняли все самые высокие посты. Таблетка бессмертия — это самое вредное изобретение нашего времени. Я считаю, что люди должны достойно уходить из жизни, когда приходит их срок. Но это только между нами, я не стала бы распространяться на подобную тему с малознакомыми людьми. — Хелен многозначительным взглядом уставилась на Мику поверх своей чашки.

— Я понял, — улыбнулся Мика.

— Что еще ты можешь рассказать о телеголовастиках? — спросила Хелен.

— Большинство из них мужчины, но я заметил парочку женщин. А в конце Главный Мясник вскидывает руку с ножом, и я вижу, как лезвие сверкает в голубоватом отблеске его лица-экрана.

— А чем все заканчивается? Они сжирают тебя в виде отбивной или рубленого бифштекса? — поинтересовалась Хелен.

— Не знаю. Я кричу и просыпаюсь. Мои вопли пугают маму.

— Еще бы, — хмыкнула Хелен.

Жить в квартире-раскладушке было не так-то просто. Единственная зелень, которую видели обитатели этих квартир, была зеленая плесень на стенах соседних домов. После того как на Земле случилась Эпидемия и большая часть планеты стала непригодна для жизни, людям пришлось оставить насиженные места и, навсегда позабыв о том, что такое солнце, лес и зеленая трава, переселиться в города вроде Барфорд-Норда, которые специально построили для беженцев. Здесь начинало казаться, что все население земного шара сгребли в одну кучу, бросили в огромный котел и тщательно перемешали, а затем разлили по бетонным коробкам. Например, соседом Мики был человек из Монголии, который большую часть жизни прожил в войлочной юрте; этажом выше жила женщина из Перу, когда-то она работала на ферме по разведению лам, теперь все они жили в квартирах-раскладушках. Существование в столь ограниченном пространстве научило людей терпению. Если ты живешь в квартире размером с носовой платок, раздражаться бессмысленно. Для того чтобы достать одну вещь, сначала надо убрать другую, а если ты делаешь это в спешке, то все пойдет наперекосяк и в результате вместо спагетти у тебя на тарелке окажется бельевая веревка. Если обитатели квартир-раскладушек хотели воспользоваться кухней, сначала им нужно было сложить диван, если же они хотели принять душ, прежде нужно было отодвинуть в сторону обеденный стол. Когда они поворачивали кран в ванной, душ начинал шипеть и плеваться ржавой водой; когда они слишком громко чихали, от буфета отваливались ручки, а стены были настолько тонкими, что они слышали, как их соседи чиркают зажигалкой. Единственный предмет мебели, который они могли себе позволить, — это раскладной диван перед телевизором.

Но жаловаться на тяжелую жизнь было так же бессмысленно, как сердиться на тесноту квартиры, поскольку ничего изменить все равно нельзя. Никому не под силу совершить чудо и снова сделать мир прекрасным. Тропические леса, бескрайние зеленые поля, светлые березовые рощи и чистые реки навсегда исчезли с лица земли; нашествие животных и последовавшая затем эпидемия чумы загнали людей за бетонную Стену. Время шло, и постепенно они привыкали жить в этом каменном аду. Хотя были в такой жизни и положительные моменты. Например, поссорившись, люди не могли просто хлопнуть дверью и уйти (если, конечно, вы не готовы переселиться на лестничную площадку), поэтому люди старались быть более терпимыми друг к другу. Если не считать мелких ссор, семья Мики жила дружно, и так продолжалось до того дня, когда, вернувшись из школы, Мика заявил, что его хотят отравить.

Школа Мики ничем не отличалась от других школ, которые строились в городах для беженцев: серый бетонный куб поддерживали четыре стальные сваи, покрытые ржавчиной и коричневыми водорослями. Сваи казались слишком тонкими, чтобы удержать над водой тяжеловесную конструкцию и находящихся внутри детей. Школьный двор заменяла залитая бетоном площадка с осклизлым полом, втиснутая в узкое пространство между сваями под зданием школы. В результате получалось, что над головами детей, игравших на такой площадке, нависала бетонная глыба, а внизу плескалась холодная черная вода. Тусклые лампочки освещали длинные коридоры, в которых пахло сыростью и плесенью; голые стены классов сливались с серыми бетонными полами. Здесь не было даже настоящих окон, на одной из стен висел длинный ряд фотографий, на которых были изображены красивые пейзажи, существовавшие на Земле сорок лет назад. Другая стена была увешана красочными плакатами с изображением пораженных чумой животных — налитые кровью глаза, оскаленные пузырящиеся пеной пасти внушали детям ужас. Рядом с плакатами висели две карты. Одна — с многочисленными изумрудно-зелеными островками, которыми были обозначены леса, — давала представление от том, какой Земля была до Эпидемии. На второй карте ученики могли видеть, во что она превратилась после катастрофы: серая заплатка в верхней части земного шара означала территорию, огражденную Стеной, за которой находились современные бетонные города. Остальное пространство было закрашено грязно-желтым цветом, здесь раскинулась безжизненная пустыня, покрытая толстым слоем ядовитой пыли и пепла. Кроме этих мрачных картинок, иных украшений в классах не было. Да и зачем, если в школе учились дети беженцев — они родились после Эпидемии и все равно никогда в жизни не увидят ни леса, ни травы. У них даже не было настоящих учителей, вместо живых людей с ними общались рисованные человечки, которые появлялись на мониторах, установленных на каждой парте. Классная руководительница Мики, миссис Фулер, восседала за учительским столом, однако ее единственной обязанностью было следить за дисциплиной и орать на учеников, чтобы они заткнулись и слушали своих мультяшных преподавателей.

Зимой в школе было так холодно, что детям приходилось сидеть в пальто и шапках. Миссис Фулер надевала перчатки с отрезанными пальцами, укрывала колени пледом и заматывала голову платком. Отопление было слишком дорогим удовольствием для обычной городской школы. Для того чтобы учиться в светлых и теплых классах и иметь настоящих учителей, нужно ходить в частную школу. Поэтому не трудно представить удивление Мики, когда однажды утром он вошел в класс и увидел развешанные по стенам воздушные шарики и спускающиеся с потолка бумажные гирлянды. От обилия ярких красок рябило в глазах. Мика замер на пороге, в недоумении хлопая ресницами: уж не забрел ли он по ошибке в чужую школу? Но потом Мика увидел миссис Фулер. Она сидела на своем обычном месте и занималась очень странным делом: пожилая учительница старательно надувала воздушные шарики, ее выцветший мешковатый кардиган украшали ленточки серпантина, намотанные вокруг пуговиц. Когда Мика прошел к своему месту в первом ряду и небрежно бросил на пол сумку с учебниками, выяснилось, что здесь его ждет еще один сюрприз — на парте стояла пластиковая тарелочка с пирожным. Пока Мика расстегивал промокшую куртку и усаживался за парту, он недоверчиво косился на неожиданное угощение. Остальные дети, очнувшиеся от своей обычной тоскливой полудремы, взволнованно перешептывались.