У Ромео нет сердца - Лена Петсон

— А вот Марк меня даже не заметил, — нудит Ёжик.

— Марк?… а вы с ним знакомы? А, точно! Тогда, у меня на вечеринке. Марк, он такой… сам себя не помнит, а ты хочешь, чтобы он других помнил, — смеется Кирилл, после чего садится рядом и вдруг поворачивается ко мне:

— Как ты, наша самая лучшая в мире Джульетта?

«Ух, сколько внимания и как неожиданно», — думаю я, но вслух произношу лишь два слова:

— Все хорошо.

Кирилл наваливается грудью на стол и начинает эмоциональную речь по поводу огромной радости от встречи с нами. Поскольку в это время он смотрит в сторону Ёжика, я пользуюсь случаем, чтобы улизнуть. На крыльце я сталкиваюсь с худышкой, которая пришла сюда вместе с Кириллом. Она явно перебарщивает с диетами, ярко накрашенные губы кажутся алым пятном на бледном, безжизненном лице. В ее пальцах сигарета. Вместе с ней какой-то парень, он стоит в неосвещенном углу, и потому мне виден только его силуэт. От нечего делать я переминаюсь с ноги на ногу и чуть не грохаюсь со скользких ступеней.

— Осторожнее, — Марк говорит мне это прямо в ухо.

Его руки подхватывают меня и держат на весу. Еще мгновение — и он осторожно ставит меня на ступени. С ума сойти: это не сон! Его лицо рядом с моим, я смотрю ему в глаза, опускаю взгляд, смотрю на его губы, он что-то мне говорит: и это жизнь, а не съемки фильма! Я и он. И никаких женщин в красном.

— Привет! — слышу я голос Ёжика, он как раз выходит из кафе и зависает на полпути. — Вы и тут, что ли, репетируете?

— Ага, только-только хотели начать целоваться, и тут вы! Как там… «Не надо наклоняться, сам достану», — Марк притягивает меня и нежно прикасается к моим губам.

— Дурак! — от неожиданности я слишком резко его отталкиваю.

Забыв про Ёжика, в смятении спускаюсь с крыльца. Что все это значит? Позерство Марка после того, как я успокоилась, и моя внезапная слабость. Я оставляю позади все: кино, кафе и ухажера. Вхожу в метро, сажусь в поезд и закрываю глаза. Пытаюсь вспомнить, как в ту ночь Марк смотрел на меня: его взгляд был открытым, естественным и беззащитным… как сегодня. Неужели он что-то чувствует ко мне? Он — такой гордый, непостоянный, замкнутый. Однако, может, все объясняется лишь бравадой и вседозволенностью? У этих богатеньких каких только бзиков не бывает… как и прежде, я погружаюсь в мир своих иллюзий, где продолжаю теряться в догадках и не нахожу ни одного ответа…

* * *

— Стоп! Вы роботы? Я спрашиваю вас обоих — вы роботы?

Полдня мы тратим на крик. Чем сильнее все вокруг орут, тем в большем ступоре я нахожусь. Марк спокойно реагирует на происходящее, терпеливо молчит, пытаясь понять, чего от нас ждет режиссер. Ни словом, ни взглядом он не напоминает мне о вчерашнем. Делает все с невозмутимым видом, а когда слышит критику, лишь улыбается своей особенной улыбкой, которая заметна только мне одной. Или я придумала это…

— «Меня перенесла сюда любовь», — передразнивает режиссер. — Кака така любоф? Ребята, вы выглядите как истуканы, которые только что научились говорить. Вы произносите какие-то слова, но о чем они — я не понимаю! Не понимаю! Не слышу вас!

Вполне возможно, Марк и не любил никогда, он нравится женщинам и сейчас переключился на дам постарше, но сам — всегда закрыт. О-о-о, что за романтический бред я несу? Бред как бред. Это же мой бред, мне можно — я девочка. Все еще наивная дурочка, но уже не такая, как вчера.

И все же… вчерашний вечер, спасибо тебе за даму в красном, за «поцелуй», за одиночество в компании с Ёжиком, за новое знакомство с Марком. Любви нет. Есть только наше представление о ней. Ох уж эти мысли-статусы из социальных сетей. Любовь лишает людей разума, — это точно. Вернусь домой и напишу: «Ты сделал меня идиоткой на тысячу дней, но сегодня я прозрела».

Марк, Марк… Я представляю на его месте Ёжика — такого безопасного и надежного, что рядом с ним сложно испытать какие-либо чувства, кроме одиночества. Это помогает мне оставаться спокойной. Нет, Марк, я больше ничего к тебе не чувствую. И твои глаза, смешливые и нахальные, больше не волнуют меня.

— Стоп! Юль, ты сегодня таблеток каких-то наелась? Что с тобой?

— Все нормально…

— Как же нормально, когда тебя здесь с нами нет! Ну, пусть вы как следует поцеловаться долго не могли… но тут-то в чем проблема? Все, что от тебя требуется, — это проникновенно слушать…

— Хорошо.

Ничего хорошего на самом деле. Я чувствую, что лишаю свою жизнь самого главного — волнений, трепета, ожиданий и солнца, греющего меня в минуты наших встреч.

* * *

— Хочешь встретиться?

— Опять вы…

— Ты говоришь это так обреченно, будто я страшный карлик и предлагаю тебе грязный секс, — незнакомец грустно смеется.

Я хочу закончить разговор, но после фразы о карлике почему-то спрашиваю:

— Кто же ты? Прекрасный принц? Вряд ли. Прекрасные принцы не звонят девушкам и не приглашают на сомнительные встречи.

— А что они делают?

— Они… — я не сразу нахожу нужные слова. — Они совершают подвиги, спасают принцесс, а потом на них женятся! Как-то так.

— Значит, мне ради тебя нужно совершить подвиг?

— Не думаю, что это наш вариант. Во-первых, я не принцесса, как бы мне этого ни хотелось. Во-вторых, откуда мне знать, настоящий ты принц или обманываешь наивную девушку?

— Если честно, даже не знаю, принц ли я…

— Ну, тогда не морочь мне голову. Когда будешь уверен, что ты и есть мой принц, тогда и звони!

От своей решимости мне становится не по себе. Положив телефон на стол, я подхожу к зеркалу и смотрю на свою раскрасневшуюся физиономию. Ну, что? Стыдно, да? И ведь это тоже ты. Могу быть и такой — теперь знаю. Впереди меня ждут каникулы, поэтому все переживания я решаю оставить на потом. «Если это не просто дурацкий розыгрыш, то он еще позвонит», — думаю я, уже лежа в кровати, после чего засыпаю.

* * *

Утро, которое я надеюсь провести в своей мягкой постели, забыв о спешке и суете, начинается со звонка. Телефон долго голосит, прежде чем попадает мне в руки. Я девочка ответственная, но иногда это жутко бесит.

— Марин, ну имей совесть…

— Я вовсю ее имею, но я не Марина, — глумливо отвечает мой уже ставший знакомым незнакомец.

— Мне сразу повесить трубку или ты придумаешь что-нибудь смешнее?

Этот удивительный миг, когда я сама себе нравлюсь. На редкость приятное чувство, нужно запомнить его. Я привстаю, чтобы увидеть в зеркале свое отражение. Да, точно, даже выгляжу сейчас иначе: блеск в глазах и едва уловимая самоуверенная улыбка… Черт, я грохаюсь на пол, успев зацепиться рукой за кровать. Приподнимаюсь и вновь любуюсь своим отражением — теперь на меня смотрит перепуганная девица со всклокоченными волосами. Кривлю губы, подмигиваю себе и театрально падаю на пол: все-таки я — актриса…