Демидовы. Столетие побед - Игорь Юркин

Позже ставший британским обвинителем сэр Дэвид Максуэлл-Файф подчеркивает: «Этим процессом мы хотим избавиться от обсуждения того, является ли подобное обращение нарушением международного права или нет (!). Мы просто объясняем, что считается международным правом, так что никакого обсуждения, есть или нет международное право, не понадобится».

А советский генерал-майор Никитченко, верный большевистским принципам показательного процесса, настаивает на том, чтобы процесс в Нюрнберге велся не беспристрастно. Результаты конференции в Ялте ясно показывают, что цель – «быстро осудить преступников». Также необходимо «преступников наказать».

Дословно: «Роль обвинителя должна сводиться к тому, чтобы помогать суду во время рассмотрения в каждом случае прилагаемых уголовных дел. Обвинение должно поддерживать суд. С самого начала должно быть ясно, что суду досталась роль не третьего беспристрастного участника». (Гертле. «Оправдательный приговор Германии.)

Никитченко: «Здесь мы имеем дело с главными военными преступниками, которые уже осуждены и чьи приговоры уже утверждены заявлениями Москвы, Ялты и главами государств» (Ирвинг. Нюрнберг. Последняя битва. Мир в воскресенье. 1971. 26 сентября).

Неприятная для западных союзников тема «воздушных атак» – как же еще могло быть – во время лондонских переговоров была отодвинута в сторону. «Эта тема, – признает мистер Джексон, – равнялась бы требованию расследовать ответные обвинения, что во время процесса было лишним» (Бреннеке. Нюрнбергское судебное искажение).

Спустя два дня после американского военного преступления – сбрасывания первой атомной бомбы на Хиросиму – представители четырех держав-победительниц подписывают 8 августа 1945 года лондонское соглашение – «режиссерские указания» для Нюрнбергского показательного процесса. В нем содержится договоренность о так называемом «международном военном трибунале». Эти директивы определяются в статут.

Американская еженедельная газета «Тайм» пишет об этом 26 ноября 1945 года: «Какие бы за законы ни пытались создать союзники для целей Нюрнбергского процесса, большинство из этих законов во время совершения преступления еще не существовали. Со времени Цицерона наказание ex post facto осуждается юристами».

«Судьи Нюрнберга искали закон», – утверждает в 1961 году немецкий историк и писатель Вальтер Герлиц в своей книге «Генерал-фельдмаршал Кейтель – Преступник или офицер?», когда материалы лондонских переговоров были известны уже достаточно давно и хорошо изучены.

После лондонских переговоров и событий Нюрнбергского показательного процесса победителей можно лишь сказать: «Комментарии излишни!» Можно лишь позволить себе продолжить предложение Герлица так, чтобы оно соответствовало фактам: судьи Нюрнберга искали закон, «закон победителей», и они нашли его в Лондоне за закрытыми дверями, где подло и бесцеремонно привели в действие в несправедливом процессе против побежденных.

Даже сам Шоукросс, главный британский обвинитель и ненавистник немцев, который в Нюрнберге обращал на себя внимание грубой пропагандистской ложью и отвратительным обращением с немецкими офицерами и который даже спустя 20 лет защищал свою неприглядную роль в одной немецкой газете, не мог не признать: «Без сомнения, Нюрнбергский процесс может рассматриваться как пример к древнему принципу, который у римлян гласил vae victis – горе побежденным!»

Наши «современные» историки и манипуляторы общественного мнения на телевидении, на радио и в прессе ревностно берегут свою «священную корову» Нюрнберга, не посягают на порождение победителей, так как тогда рухнет их здание антинемецкой пропаганды перевоспитания и под своими обломками погребет и победителей, и побежденных.

12 августа 1945 года генерал-полковника Альфреда Йодля переводят в тюрьму Нюрнбергского дворца правосудия. Здесь, в центре почти на 90 % разрушенного из-за бомбежек культурного имперского города (где под обломками жилых домов также лежат многочисленные жертвы ужасного воздушного террора), в отремонтированном здании юстиции, по приказу американского генерала Клея приготовили «сцену» для показательного процесса над побежденными. Вскоре сделанные в Лондоне на скорую руку «театральные кулисы» благодаря представителям мировой прессы окажутся в свете прожекторов.

23 немецких офицера ждут, когда поднимется «занавес» перед показательным судебным процессом столетия. Их поместили в простых камерах, лишенных каких бы то ни было удобств, ярко освещенных ночью; среди них 5 маршалов, генералов и адмиралов.

Ни один разумный человек – ни сидящие в узких камерах в Нюрнбергской тюрьме, ни находящиеся в голодающей, разрушенной, поделенной на оккупационные зоны Германии – не мог всерьез предположить, что этот показательный суд победителей будет проведен честно. Как может партия судить другую, победитель – побежденных, не вгоняя в краску адвокатов и юристов-международников этим насилием над справедливостью? Было бы значительно лучше, если бы все обвиняемые помалкивали, отклоняли защиту и тем самым показали бы общественности, что они думают о несправедливой пьесе некомпетентного «суда силы». Рудольф Гесс был единственным обвиняемым, не принимавшим участия в спектакле театра правосудия, который устроили жаждущие мести победители.

19 декабря 1945 года начинается процесс. Во имя защиты законов правосудия адвокат доктор Штамер, защитник маршала Германии Германа Геринга, совершает мужественную попытку оспорить компетентность суда. Юридически обоснованное объяснение, которое он представляет как письменный документ, ему не разрешают изложить в зале судебного заседания. Трибунал победителей боится, что присутствующие представители мировой прессы могут об этом сообщить всему миру.

Объяснение доктора Штамера следующее:

«Этот процесс, который должен карать преступления против мира, основывается не на действующем международном праве, а на новых законах, законах, которые были изданы уже после совершения преступления. Он противоречит священному во всем мире принципу правосудия, частичное нарушение которого в гитлеровской Германии вызвало всеобщее порицание. Это положение: наказание накладывается на того, кто нарушил существовавший во время совершения проступка закон, который и грозит ему наказанием. Это положение принадлежит к важнейшим принципам государственного порядка, которые приняты в судопроизводстве в Англии еще в Средних веках, в Соединенных Штатах Америки со времени создания государства, во Франции со времени великой революции и в Советском Союзе.

Адвокаты всех присутствующих обвиняемых нарушат свой долг, если станут молча мириться с нарушением действующего международного права и с пренебрежением всеми принятыми принципами и отбросят сомнения, которые сегодня высказывают даже вне Германии. Защитники должны также иметь в виду, что и другие нормы уголовного права в уставе[15] противоречат юридической основе: nulla poena sine lege.[16]