Мастер охоты на единорога - Анна Малышева

Но служительница только качала седой головой, причесанной аккуратно и вместе с тем наивно, как у самодельной старинной куклы:

– Наталья работала здесь всего три месяца, ни с кем не дружила… Да здесь, в музее, ее ровесниц и нет. Я знаю дом, где она снимала комнату, но это вам ничего не даст. Я как-то после работы зашла туда, спросила у хозяйки, куда Наташа уехала? Та ответила, что не знает. Собралась за несколько часов и не сказала, куда едет… Ушла, и все… Сбежала! И ее телефон больше не отвечает. Номер сменила, наверное.

Служительница как будто смутилась и вновь бросила взгляд в сторону входа.

– Значит, вы пытались ее найти? – уточнила Александра, все больше заинтересовываясь личностью исчезнувшей девушки.

– Да, хотелось поговорить… Как-то не по-людски получилось… – с виноватым видом произнесла женщина. – Уволили за такой пустяк… Выбросили на улицу, как паршивую кошку, испортившую сало! А ведь это человек… И она тут совсем одна, да и в Лунинце у нее, она как-то сама говорила, тоже никого нет, кроме мачехи. Куда она поехала? Ума не приложу.

– За что же ее уволили? – жадно спросила Александра.

Служительница, тяжело вздыхая, пряча взгляд, явно боролась с противоречащим служебному долгу желанием излить душу. Борьба продолжалась недолго – женщина не выдержала и возбужденно заговорила:

– Наташа – молодая девчонка, конечно, никакого опыта у нее нет, вот и сделала ошибку. Что же тут такого, кто из нас безгрешен? И мужчина ей понравился. Интересный, интеллигентный… Питерский! Вот он ее уболтал, она и нарушила правила… Но нельзя же за это выживать с работы молодого специалиста! У нас и так работать некому!

– А, так я и знала… – с замиранием сердца поддакнула Александра. – Ее уволили за то, что она провела моего знакомого в запасники? Да? Вы ведь слышали наш разговор с заведующей?

– Слышала, хотя и не подслушивала, – призналась служительница. – Потому с вами и заговорила сейчас. Надо же как-то исправить это… Девчонка ни в чем не виновата, а ваш приятель, надо сказать, дьявола уговорит креститься! Язык у него подвешен, что там! И в кафе он ее водил, я видела… Ухаживал! Пять дней здесь пробыл, в городе, и все пять дней рядом с ней, как пришитый к юбке. Конечно, Наташа решила, что он влюбился. И все мы так решили, а что нам было думать? С виду казалось – все серьезно. А он вдруг взял да исчез.

– Некрасиво, – прикусила нижнюю губу Александра.

– Очень даже некрасиво! – с обидой подтвердила служительница. – Хотя она сама виновата. Я ей советовала не очень-то доверяться этому господину, на каждого приезжего не нарадуешься… Мало ли у нас туристов бывает? А она… В общем, потеряла голову совсем, это было видно. Он все, что хотел, мог от нее потребовать. Она бы ему картошку из углей голыми пальцами доставала, будь его воля на то!

Александра была сама не своя – дело приобретало серьезный оборот. «Случайно увиденные» гобелены, как уверял меня Павел? – спрашивала она себя. – Да так ли уж случайно, если этот Игорь терся тут возле неопытной девчонки и уж явно не с целью жениться на нищей провинциалке? Музей, шестьдесят тысяч единиц хранения… И дурочка, которая ошалела от ухаживаний столичного гостя! Что она могла ему показать в хранилище, в отсутствие своего начальства? Чем он конкретно интересовался?»

– Что же, ее уволили только за то, что она провела его в хранилище? – хрипло, вдруг севшим голосом спросила художница. – Наверное, это все-таки не такое страшное преступление? Было что-то еще?

– К сожалению, он там что-то фотографировал. Я сама не видела, а если бы видела, постаралась бы до начальства не доводить, а быстренько его остановить и Наташе внушение сделать. Этого нельзя допускать! Но к сожалению, видела не я… Один наш научный сотрудник, он сейчас в командировке, в районе. Он все и рассказал начальству. Наташу уволили даже не по собственному желанию, а приказом, за несоответствие должности…

– Но из хранилища при этом ничего не пропало?

– Конечно, ничего! – на бледном лице пожилой женщины отразилось негодование. – За кого вы принимаете Наташу? Она не воровка и помогать вору не стала бы ни за что! Потом, их там видели, от первой минуты до последней, тот самый сотрудник. Он засвидетельствовал, что ваш приятель только фотографировал. Зато фотографировал много… Вот за это бедную девчонку и выкинули…

Когда служительница произнесла слова о том, что уволенная девушка ни за что не стала бы помогать вору, Александра почувствовала болезненный укол. «А я чем занимаюсь? Именно этим… Помогаю вору, пусть тот и твердит, что пытается вернуть свое… И стою тут с участливым видом, выслушиваю историю про несчастную уволенную сотрудницу, которая всего-навсего впустила в хранилище постороннего, сделать несколько снимков…»

– Как печально… – только и нашлась она с ответом. – Но Наталья в самом деле рисковала, пуская постороннего в хранилище!

– Кто с этим спорит… – вздохнула служительница. – Но разве другие так не делают? Сплошь и рядом. И никому ничего за это не бывает. Впустить постороннего и оставить его там одного – вот это уже дело серьезное. А зайти с ним вместе и вместе выйти – тут ничего страшного нет! Зря он только там снимал, этот ваш приятель… Забыла его имя…

– Игорь, – кстати припомнила Александра. – Ну, тут ничего уже не поделаешь, мне кажется. Обратно ее ведь не примут, даже если она вернется.

– Этот ваш Игорь должен извиниться перед ней… – с неприязнью произнесла пожилая женщина. – Он взрослый мужчина, понимал, что делает, чем она ради его каприза рискует. Не должен был снимать! Там и плакат висит, что съемка запрещена! Теперь он перед ней в долгу! Устроил бы девчонку на работу, в Питере у себя, он ведь антиквариатом занимается, сам говорил. Рассыпался перед ней мелким горошком, обещал все радости жизни, а как получил, что хотел, исчез! Так порядочные люди не поступают!

Слова этой пожилой дамы дышали таким идеализмом и праведным гневом, что Александра была обескуражена.

– Посмотрим, что можно придумать, – сказала художница, твердо решив про себя хоть как-то помочь девушке, если это будет в ее силах. «Дам ей рекомендацию, знакомым, в салон, что ли… Конечно, об этом инциденте в Пинске придется умолчать! С таким багажом ее никто не возьмет!»

– Вот бы было хорошо! – воскликнула собеседница.

– Для начала нужно найти Наталью… – продолжала Александра. – Вы говорите, ее адреса в Лунинце не знаете?

– Нет, зато знаю ее здешний адрес! У хозяйки наверняка есть ее адрес в родном городе, она ведь брала ее паспорт, прописывала временно…

Получив адрес, по которому Наталья проживала в Пинске, Александра заторопилась. Она сказала, что идет обедать, что ее ждет подруга, но, уходя, спросила у служительницы, как пройти на улицу, где еще в марте жила уволенная девушка. Та рассказала, по-провинциальному подробно и заботливо. Александре казалось, что в ее серых, наивных глазах мелькает смутный вопрос, который пожилая женщина, состарившаяся среди прялок, корыт и вышитых рубах, не решается задать.