Страх. Почему мы неправильно оцениваем риски, живя в самое безопасное время в истории - Дэн Гарднер

«Для каждой проблемы есть решение – очевидное, простое и неправильное», – писал Генри Менкен[8], и в этом суть модели Homo economicus. В отличие от Homo economicus, Homo sapiens не идеально рационален. Это подтверждается тем, что человек время от времени совершает ошибки. В рамках модели Homo economicus это допустимо. В определенных обстоятельствах люди всегда совершают ошибки. В нас заложены системные ошибки. В 1957 году Герберт Саймон, блестящий ученый в области социальных, политических и экономических наук, впоследствии ставший лауреатом Нобелевской премии, ввел в употребление термин «ограниченная рациональность». Иными словами, человек рационален, но лишь до некоторого предела.

Канеман и Тверски поставили себе цель выяснить границы этого предела. В 1974 году они свели воедино результаты нескольких лет своего интеллектуального труда и написали научную работу с впечатляюще скучным названием: Judgement under uncertainty: Heuristics and Biases («Принятие решений в условиях неопределенности: эвристические правила и предубеждения»). Для ее публикации они выбрали не специализированный академический журнал, а Science, поскольку сочли, что некоторые их выводы могут заинтересовать не только психологов. Их небольшая статья привлекла внимание философов и экономистов и вызвала ожесточенные споры. Эти споры не утихали не одно десятилетие, но выводы Канемана и Тверски так и не удалось опровергнуть. Сегодня принцип «ограниченной рациональности» перешел в разряд общепринятых, а его следствия стимулируют дальнейшие исследования во многих социальных науках. Даже экономисты соглашаются с тем, что Homo sapiens не является Homo economicus. Активное развитие получила новая область – «поведенческая экономика», в рамках которой психологические аспекты интегрируются в экономическую науку.

Амос Тверски умер в 1996 году. В 2002 году Даниэль Канеман пережил академический триумф, сопоставимый с парадом победы, который главнокомандующий проводит в завоеванном им городе: он стал лауреатом Нобелевской премии в области экономики. Вероятно, Канеман единственный в истории лауреат премии по экономике, не посетивший ни одного занятия по экономике.

Самое удивительное, что статья из Science, вызвавшая такой переполох в научном сообществе, выглядит более чем скромно. Канеман и Тверски вообще не говорили о рациональности. Они не называли модель Homo economicus мифом. Все, что они сделали, это предоставили неопровержимые научные доказательства, обосновывающие некоторые из эвристических – универсальных – правил, которыми пользуется Внутренний голос при вынесении таких суждений, как, например, в каком возрасте умер Ганди или насколько безопасно добираться на работу на автомобиле. Сегодня Даниэль Канеман убежден, что именно это сделало статью настолько действенной. Они не выдвигали грандиозных теорий – только научные доказательства, но настолько убедительные, что они выдержали все попытки их опровергнуть в последующие десятилетия.

Как и сама научная работа, описанные в ней эвристические правила на удивление просты и очевидны. Первое из них – Правило привязки – мы уже обсудили. Второе правило в психологии закрепилось под названием «эвристика репрезентативности», я буду называть его Правилом типичных вещей. И, наконец, третье правило – «эвристика доступности», или Правило примера, которое в значительной степени формирует наше восприятие риска и реакцию на него.

Правило типичных вещей

Линде 31 год. Она не замужем, прямолинейна, очень умна, имеет степень по философии. В студенческие годы она активно интересовалась проблемами дискриминации и социальной справедливости, а также принимала участие в демонстрациях за ядерное разоружение.

Насколько вероятно, что Линда:

● учитель начальных классов?

● работает в книжном магазине и занимается йогой?

● активистка феминистского движения?

● социальный работник, оказывающий помощь людям с психическими заболеваниями?

● участница League of Women Voters?[9]

● кассир в банке?

● страховой агент?

● кассир в банке и активистка феминистского движения?

Пожалуйста, расположите приведенные выше утверждения в последовательности от наиболее вероятного к наименее.

Это один из самых известных психологических тестов. Когда Канеман и Тверски почти 40 лет назад составляли «психологический портрет» воображаемой Линды, они старались, чтобы он как можно более точно соответствовал общественному представлению об активистке феминистского движения (на тот момент этот образ выделялся сильнее). Некоторые характеристики из предложенного списка, казалось, били прямо в цель. Участница League of Women Voters? Да, подходит. Скорее всего, это соответствует действительности, и этот пункт почти наверняка окажется в верхней части списка. Активистка феминистского движения? Несомненно. Этот пункт тоже переместится вверх. Но страховой агент? Кассир в банке? Ничто в описании Линды не указывает на то, что это может быть правдой, так что люди, выполнявшие тест, чаще всего переносили эти пункты в нижнюю часть списка.

С этими пунктами все понятно, а что насчет последнего: «кассир в банке и активистка феминистского движения»? Подавляющему большинству людей, которые проходят этот тест, это утверждение кажется более вероятным, чем то, что Линда – страховой агент или кассир в банке. Когда Канеман и Тверски предложили этот тест студентам, 89% респондентов решили, что вероятность того, что Линда – «кассир в банке и активистка феминистского движения», выше, чем то, что Линда просто «кассир в банке».

Если задуматься, это лишено смысла. Почему же два этих утверждения должны иметь разную степень вероятности? Если окажется, что Линда – кассир в банке и активистка феминистского движения, значит, она точно кассир в банке, а значит, вероятность этих утверждений как минимум равная. Более того, вполне может быть, что Линда – кассир в банке, но не активистка феминистского движения. Таким образом, выше вероятность, что Линда просто кассир в банке, а не кассир в банке и активистка феминистского движения. Это элементарная логика, но не многие люди ее видят.

Тогда Канеман и Тверски сократили условия теста и повторили его. Они предложили респондентам тот же «психологический портрет», а затем попросили оценить вероятность того, что Линда (а) кассир в банке или (б) кассир в банке и активистка феминистского движения.

В этом случае логика лежит на поверхности. Канеман и Тверски были убеждены, что участники теста заметят ее и скорректируют свой ответ. Они ошиблись. 85% респондентов ответили, что более вероятно, что Линда – «кассир в банке и активистка феминистского движения», чем то, что Линда просто «кассир в банке».