Багровый роман - Вероника Фокс

до комода в прихожей, вытаскиваю оттуда пистолет, снимаю его с предохранителя и двигаюсь навстречу звуку. Крадусь очень тихо, практически не дыша, стараясь концентрироваться на шуме и озираясь по сторонам.

Выставив оружие перед собой, вхожу в кухню и вижу мужскую фигуру. Она рыскает по полкам, осматривая содержимое различных банок и бумажных пакетов. Направив пистолет на неизвестного, я спокойно говорю:

– Медленно повернись, или я буду стрелять.

Мужчина от неожиданности роняет на пол хлеб, испуганно смотрит на меня и восклицает:

– Бля, братан! Ты напугал меня!

Оказывается, передо мной стоит мой старый друг.

– Блядь, Вилли! Какого хера ты тут делаешь? – удивленно спрашиваю я, сдвигая брови.

– Опусти пушку, – просит он и поднимает ладони вверх, тем самым показывая, что не причинит мне вреда. – Я… я просто хотел сделать бутерброд!

Вилли выглядит чертовски напуганным, поэтому он бескрайне туп на оправдания.

– В моем доме?

Переминаясь с ноги на ногу, Вилли явно не знает, что ответить. Опустив пистолет и поставив его на предохранитель, подхожу к нему ближе и интересуюсь:

– Что ты тут забыл?

– А мне что, уже нельзя навестить друга? – отзывается тот.

– Как ты попал в дом?

– Ты же сам оставлял мне ключи, дебил.

– Не помню, чтобы я оставлял тебе их.

Я раздражен его появлением в своем доме. «Скорее всего, он взял вторую связку ключей под горшком с цветком, который стоит на террасе. Маленький мерзкий ублюдок!»

– Я заметил, что ты ни хера не помнишь, – огрызается Вилли, поднимая с пола хлеб и дуя на него.

Заметив последнее, я морщусь, но ничего не говорю. «Он всегда был свиньей не только по поведению, но и по отношению к собственной жизни», – мелькает у меня мысль, пока я сажусь напротив него. Убрав за пазуху пистолет, я принимаюсь наблюдать за Вилли.

– Че смотришь?

– Чего тебе надо?

– Ничего! – с обидой восклицает он. – Я просто решил навестить своего старого друга!

– В семь часов утра? – равнодушно уточняю у него.

– А что тут такого? – вопросом на вопрос отвечает он, доставая из холодильника колбасу с маслом и принимаясь делать себе бутерброды.

«Как у себя дома, скотина!» – размышляю я, не упуская Вилли из виду и сверля его взглядом.

– Значит, пять лет от тебя не было ни слуху ни духу, а тут объявился и говоришь о старой нежной дружбе?

– Фы за ето фремя не исменилфя, – сообщает Вилли, жуя с набитым ртом и роняя еду на столешницу.

– Ну ты и свинья! – констатирую я, озвучивая свои же мысли.

Незваный гость улыбается мне с набитым ртом и продолжает жевать. Он ест жадно, глотая большие куски, практически их не разжевывая. Буквально на моих глазах за считаные секунды от одного бутерброда не остается ничего.

Я не могу сопоставить факты и понять, зачем Вилли пришел ко мне. Точнее, зачем он влез в мой дом. «Соскучился? Чушь собачья! Нас давно уже не связывают ни дружба, ни общее дело», – думаю я и, облокотившись на спинку стула, любопытствую:

– Тебя вообще не смущает, что я сижу перед тобой?

Он удивленно смотрит на меня и откликается:

– А разве должно?

Стиснув зубы, я поясняю:

– В мой дом без спросу лезет какой-то мужик и жрет мои бутерброды. Как минимум, я бы застрелил его на месте, не будь он мне знаком.

– Спасибо за откровенность, Майкл.

– Обращайся.

Мой старый знакомый цокает языком и закашливается от крошки, которая попадает ему не в то горло. Взяв со стола стакан и налив туда холодной воды из кувшина, он в три глотка опустошает стакан до последней капли.

– Так что тебе нужно?

– Старая история…

– Ты же говорил, что вышел?

Резко оборвав его, я складываю руки на груди. «Черт возьми, гондон! Он соврал мне!» – с тихой яростью понимаю я.

– Говорил, да только не совсем вышел… – немного замявшись, признается Вилли, смотря в пустой стакан и поглаживая лежащий рядом кухонный нож.

Его поведение настораживает меня.

– И что ты хочешь? Рассказать, какой ты молодец, что долбишься с телками в подворотнях?

– Ты мне должен, – сухо утверждает он.

– Не помню, чтобы я был должен какому-то наркоману, – так же сухо заявляю в ответ.

Вилли действительно мой старый друг, он прошел со мной огонь и воду. Вот только, к его великой тупости, он так и не смог сойти с косой дорожки, как сошел я. Мы вместе служили по контракту, там и познакомились. Он, равно как и я, видел тысячи смертей и сам жестоко убивал всех без разбору – женщин, детей, стариков, мужчин, больных, здоровых, молодых… Это был приказ, а приказ никогда не нарушают. Я и сам убил больше, чем исцелил, но отнюдь не горжусь подобным. Это была служба – тяжелая, долгая, мучительная. После завершения контракта в нашем отряде осталось пять человек из двенадцати, остальных нам пришлось похоронить собственными руками. Мы все там были друзьями, ведь так казалось проще не потерять человечность. Пожалуй, похороны своих друзей – это одна из самых ужасных вещей, которые вообще может пережить человек.

Выныривая из воспоминаний, я вновь смотрю на визитера и хмурюсь. Вилли выглядит устало и потрепанно, от него разит алкоголем, дурью и потом. Он облачен в грязный балахон, темные джинсы и рваные кеды. Его белокурые волосы выглядят сальными, а зеленые глаза потеряли блеск. Я прекрасно понимаю, что он пришел ко мне за деньгами, поэтому ожидаю разного – просьб, долгих разговоров ни о чем, угроз.

– Я задолжал Ларри, – произносит он, закидывая ноги на стол и доставая из кармана сигареты.

– А почему я должен тебе сочувствовать? – роняю в ответ, раздраженно сверля его глазами.

– А куда, по-твоему, я еще могу пойти за помощью? – переспрашивает Вилли, переходя со спокойного тона на повышенный.

От его присутствия во мне закипает жгучая ярость. Он чиркает зажигалкой, прикуривает и наполняет легкие едким дымом, который со свистом выдыхает наружу. «Как же он меня бесит!» Я цежу сквозь зубы:

– Я не разрешал здесь курить.

– А я не намерен спрашивать у тебя разрешения, – бросает мне давний товарищ.

– Со своими шлюхами будешь так разговаривать! – рычу в ответ, подаваясь вперед.

– Несомненно, – говорит он, делает еще одну затяжку и продолжает: – Но только после того, как ты отдашь мне долг.

Помещение кухни наполняется дымом от дешевых сигарет, и я чувствую приступ тошноты от их запаха.

– У тебя три секунды, чтобы убраться отсюда.

– Да ну?

Вилли отвечает мне ехидной улыбкой. Затушив бычок об стакан, он садится ровно, чтобы смотреть на меня прямо. Ярость буквально захлестывает мой разум, и я еле сдерживаюсь, чтобы