Стенающий колодец - Монтегю Родс Джеймс

class="p1">Тут снова раздались торопливые шаги, и в комнату со свечой в руке, так как уже наступал вечер, быстро вошла миссис Эштон. Она была сильно взволнована.

– Скорее! – закричала она. – Скорее! Он умирает.

– Умирает? Фрэнк? Это невозможно! Уже?

И, бормоча какие-то бессвязные слова, доктор схватил со стола молитвенник и ринулся вслед за женой.

Лорд Саул некоторое время оставался на месте. Горничная Молли видела, как он склонился и закрыл лицо руками. Позже она утверждала, что он пытался сдержать смех. Затем он спокойно последовал за остальными.

В своем предположении миссис Эштон, увы, оказалась права. Детально описывать последнюю сцену мне не хочется. Для интересующих нас событий имеют значение или могут иметь значение записи доктора Эштона.

Фрэнка спросили, не хочет ли он напоследок повидаться со своим другом, лордом Саулом. Мальчик собрался с мыслями – в подобные моменты такое происходит.

– Нет, – ответил он, – видеть его я не хочу, но передайте ему: я боюсь, что ему будет очень холодно.

– Что ты хочешь этим сказать, мой дорогой? – изумилась миссис Эштон.

– Только то, что сказал, – произнес Фрэнк, – еще передайте ему, что я уже освободился от них, но он пусть побережется. И простите меня за черного петушка, тетушка, но он сказал, что, если хотим увидеть то, что увидеть можно, мы должны им воспользоваться.

Через несколько минут он скончался. Эштоны сильно горевали, особенно, разумеется, жена доктора. А доктор, несмотря на то что чувствительностью не отличался, пришел к заключению, что в ранней смерти есть некая несправедливость, к тому же он сильно подозревал, что Саул рассказал ему не все и что за всеми этими событиями скрывается нечто необычное.

Покинув обитель смерти, он был вынужден отправиться к могильщику. Предстояло звонить в погребальный колокол – последний из церковных колоколов – и копать могилу в церковном дворе. Да и церковные часы снова могут начать отбивать свой ход. Выйдя в темноту, он подумал, что ему необходимо вновь побеседовать с лордом Саулом: оставалось невыясненным – пусть даже на первый взгляд пустячное – дело с черным петушком. Если не считать воображение покойного мальчика болезненным, то на память приходят процессы над ведьмами, о которых он читал. Кажется, там большое значение играли жертвоприношения? Да, с Саулом обязательно надо поговорить.

Об этих его размышлениях я могу лишь догадываться, сам он об этом ничего не пишет. Но вторая беседа действительно состоялась, и Саул оказался бессилен (во всяком случае, он так сказал) пролить свет на предсмертные слова Фрэнка, хотя сообщение, которое было ему передано, или какая-то часть его сильно потрясли Саула. Но подробная запись этой беседы в дневнике отсутствует. Упоминается лишь о том, что Саул весь вечер пробыл в кабинете у доктора и, пожелав последнему спокойной ночи – весьма неохотно, – попросил его молиться за него.

Когда январь подходил к концу, лорд Килдонан получил письмо, которое сильно потрясло этого тщеславного человека и невнимательного отца. Лорд Саул был мертв.

Похороны Фрэнка оказали на присутствующих жуткое впечатление. День стоял хмурый и ветреный, и носильщикам, которые, пошатываясь, несли гроб, черная ткань которого развевалась по вет ру, пришлось приложить максимум усилий, чтобы сойти с крыльца церкви и добраться до могилы. Миссис Эштон находилась у себя в комнате – в те времена женщинам не полагалось присутствовать на похоронах своих родственников, – но Саул там был, в траурном костюме своей эпохи. Бледное лицо его было устремлено на лицо усопшего, но, как было замечено, он трижды или четырежды внезапно поворачивал голову влево и оглядывался через плечо В эти минуты в глазах его появлялось выражение ужаса, и создавалось впечатление, что он к чему-то прислушивается. Никто даже не заметил, когда он исчез, но в тот вечер найти его было невозможно.

Всю ночь в высокие окна церкви стучал сильный ветер, он выл в горах и ревел в лесах. Поиски Саула ни к чему не привели. Да и если бы кто-нибудь закричал или позвал на помощь, его бы сразу услышали. Все, что доктор Эштон был в состоянии предпринять, это предупредить всех в округе, поставить на ноги городских констеблей и сидеть в ожидании новостей, что он и сделал.

Новости появились лишь на следующее утро, их сообщил церковный сторож, в чьи обязанности входило открывать церковь в семь часов утра для ранних молитв. Он послал горничную за ее хозяином, и она вбежала к нему, растрепанная и вытаращив глаза. Двое мужчин немедленно ринулись к южному входу в церковь, где и нашли лорда Саула. Он отчаянно цеплялся за кольцо в двери, одежда на нем была разодрана в клочья, обувь отсутствовала, а израненные ноги кровоточили.

Именно об этом сообщало письмо, которое получил лорд Килдонан. На этом первая часть нашей истории кончается. Фрэнк Сидал и виконт Саул, единственное дитя и наследник герцога Уилльяма Килдонанского, покоятся в одной могиле в церковном дворе Уитминстера. На могиле установлена каменная плита.

В своей резиденции доктор Эштон прожил тридцать лет. Не знаю, спокойно ли ему жилось там, но во всяком случае обошлось без явных потрясений.

Преемник его предпочел остаться в прежнем своем доме, поэтому здание, предназначавшееся старшему пребендарию, стояло свободным. Прошел восемнадцатый век, а затем наступил и девятнадцатый: мистер Хиндес, преемник Эштона, стал пребендарием в двадцать девять лет, а умер в восемьдесят девять.

И вот то ли в 1823-м, то ли в 1824 году эту должность получил наконец тот, кто решил поселиться в этом доме. Звали его доктор Генри Олдис; возможно, некоторым моим читателям знакомо это имя – он является автором ряда произведений под общим названием «Труды Олдиса». На полках большого количества известных библиотек – где они занимают достойное место – к ним так редко кто прикасается.

Доктору Олдису, его племяннице и их прислуге потребовалось несколько месяцев, чтобы мебель и книги из Дорсетширского прихода перевезти в четырехугольное здание в Уитминстере и расставить по местам. Но в конце концов все было сделано, и дом (который, несмотря на то что столько времени пустовал, производил хорошее впечатление и оставался неподвластным непогоде) ожил и, подобно поместью графа Монте-Кристо в Отейле, запел и расцвел вновь.

В то июньское утро доктору Олдису, вышедшему в сад погулять перед завтраком, он показался особенно красивым. За красной крышей виднелась церковная башня с четырьмя золотыми флюгерами, а за ними голубело яркое небо и белели крошечные облачка.

– Мэри, – произнес он, усевшись завтракать и положив на скатерть что-то тяжелое и блестящее, – посмотри, что только что нашел мальчик. Может быть, ты догадаешься, что это такое?

На столе лежала круглой формы, не толще дюйма, абсолютно