Артефакт - Дмитрий Иванов

– А что у вас с лицом? – слегка отступил капитан от вчерашнего сценария.

И у меня возникло почти непреодолимое желание доходчиво объяснить ему – что с моим лицом, но я сумел сдержать этот порыв.

– Ерунда, – поморщился я. – В футбол поиграли.

– Нам нужно задать вам несколько вопросов, – продолжил Смолин, вернувшись к сценарию, словно где-то внутри его пуленепробиваемой головы включилась прерванная запись. – Пройдемте, пожалуйста, со мной, – указал он в сторону автомобиля – скромной черной «Волги», стоявшей неподалеку…

В тесноте машины, сдавленный с двух сторон ожившими трупами, я неожиданно ощутил приступ клаустрофобии, чего со мной раньше не случалось.

– Мы собирались подняться к вам, но один из моих сотрудников заметил, как вы вышли из дома.

Я поднял глаза и встретился взглядом с оперативником, который проводил со мной профилактическую беседу в отделении, куда я обратился за помощью. Теперь этот тип сидел на переднем сиденье «Волги». Интересно, он тоже глюк? И как мне на все это реагировать? Как себя вести? Забиться в припадке? Попросить вызвать «скорую»? Или делать вид, что ничего не случилось?.. Пока что я плыл по течению.

– Тут, в процессе расследования, обнаружились данные о том, что вы имели отношение к убийству гражданина Завадского, и… мы решили все-таки вас навестить… Нам кажется, что в подобной ситуации ваше заявление может иметь под собой почву… Кроме того, есть и другие неприятные обстоятельства… – сказал опер.

– Я не имею никакого отношения к убийству Завадского, – нервно заметил я. – Сколько можно?!.

На самом деле я был на грани истерики, так что эта легкая нервозность далась мне с большим трудом…

– Имеется в виду только ваша причастность к делу, – мирно пожал плечами оперативник.

– Валентин Викторович, – строго вмешался капитан Смолин, – вчера, между прочим, к нам также поступила информация, что вас уже нет в живых, так что благодарите Бога, что это не так.

В его устах подобное заявление звучало особенно интригующе.

– Вчера?.. Меня не было в живых? – переспросил я. – Меня? Вы ничего не путаете? Вы сами-то вчера были в живых?.. Вы, вообще, часто в живых бываете?

Я нес околесицу и прекрасно это сознавал, но что мне оставалось, если вся моя жизнь превратилась в околесицу. Все в этом мире (или в моей голове) теряло логическую основу, искажалось, буквально выворачивалось наизнанку…

– Вы что, мне угрожаете? – ледяным тоном осведомился Смолин, продолжая выворачивать мой мир наизнанку, будто черпал из моих судорожных мыслей правомерность и жизненную энергию для своего собственного иллюзорного существования…

– Ну что вы! Упаси Бог! Наоборот… – искренне заверил я капитана. – Очень за вас рад…

Смолин долго сверлил меня взглядом, но, в конце концов, успокоился. Для глюка капитан держался довольно стойко…

– Ваш труп в морге, – коротко заметил он.

– Ничего удивительного, – пожал я плечами. – Где же ему еще быть.

– Острить будете после, а сейчас… – Капитан вдруг смолк и задумался.

Я, в отличие от него, задумываться перестал: сколько можно задумываться над головоломками, которые не имеют решений? Ну что от того, что у меня теперь еще и собственный труп в морге имеется? Я-то что могу с этим поделать?.. Болезнь…

– Нужно снова провести опознание, – подсказал ему другой оперативник, заметив, что пауза затянулась.

– С кем?.. С этим? – кивнул на меня Смолин. – Гражданин Янин подтвердит, что это не его труп находится в морге, так, что ли? Вам это не кажется… бредом?

Что касается «бреда», то тут я бы мог внести немалую лепту в их разговор, но мне приходилось сдерживаться: не было уверенности, что эти «призраки» лояльно ко мне отнесутся, если пронюхают о наших вчерашних разборках.

– Но все другие свидетели его уже опознали, – заметил оперативник.

– И что? Значит, это он?

– Видимо, нет… Но тогда нам нужен свидетель, который… опровергнет или… Я не знаю.

– Я могу позвонить знакомым, и они подтвердят, что это не я, – любезно предложил я.

– Ваших знакомых мы уже опросили, – хмуро сказал Смолин. – По крайней мере тех, чьи номера были в телефоне.

– В каком телефоне?

– В вашем.

– А где вы взяли мой телефон? – насторожился я.

– У покойного в кармане. Это стандартная процедура.

Я сунул руку в карман пиджака и вытащил собственный телефон.

Смолин бесцеремонно забрал его у меня и принялся просматривать записную книжку:

– Номера те же… – сказал он спустя некоторое время, – многие… хотя и не все… Как это понимать? Что еще за мистификация? – Во взгляде капитана читалось не просто любопытство или подозрение: похоже, он примерялся к тому, чтобы обвинить меня в чем-то.

– А как погиб тот… человек? – спросил я без особого интереса: я все больше убеждался, что общение с собственными галлюцинациями вряд ли может быть продуктивно.

– Несчастным случаем это назвать трудно… Две пули в спину и одна в голову – контрольный… Его нашли утром в подворотне, но никто ничего не видел и не слышал… Что скажете?

– Вы меня в чем-то подозреваете? Я такими делами не занимаюсь. Да у меня и лицензию отобрали.

– Лицензию? – выпучил глаза капитан.

– Дурацкая шутка… – признал я. – Просто до того, как меня посадили, у меня была лицензия на оружие. Служебное…

– Шутка… – Казалось, еще чуть-чуть, и глаза капитана вывалятся и шлепнутся мне на колени.

Я неловко заерзал на месте.

– Значит, продолжаем шутить… – сурово заключил он. – А дело-то не шуточное.

– Похожую историю, правда, со счастливым концом, вы описали в своем заявлении, – любезно подсказал оперативник с переднего сиденья.

– Да, я помню.

– И как вы это объясните?

– Никак.

– Но кто этот человек?

– Понятия не имею… Ну, поехали в морг, посмотрим, – устало пожал я плечами. – Может, мне там что-нибудь в голову придет.

Не то чтобы у меня было большое желание им помогать, просто я хотел побыстрее закруглиться со всеми этими галлюцинациями, каким-то образом «выпасть» из них, что ли… Ведь не вечно же это должно продолжаться…

В первом судебном морге, на Миргородской, нас встретили радушно – видно, Смолин тут был частым гостем. Патологоанатом предложил выпить чайку, поскольку у него как раз образовался «перерыв на ланч», как он выразился. Смолин это соблазнительное предложение отверг… А меня начал занимать вопрос: входит ли и весь первый судебный морг в число моих галлюцинаций? Или капитан Смолин на самом деле вовсе не капитан Смолин, а совершенно другой человек, представший в моем воспаленном мозгу «капитаном Смолиным», и поездка в морг является частью реальности, в отличие от капитана? Тогда, пожалуй, мне следует вести себя еще осторожнее…