Цвета штандартов - Томаш Колодзейчак

И, наконец, ещё одно изображение, если не считать одно-двухсекундных фрагментов, на которых мелькали то какие-то приборы, то части человеческих тел, то контуры странных конструкций. Вначале Даниель не понял, что видит. Лишь спустя секунду сообразил… Это была обнаженная женщина с широко расставленными ногами. Ее голова, руки, бедра и ступни были прикреплены к полу крепкими зажимами. Закрытого повязкой лица видно не было. В нижней части экрана выдвигался наконечник какого-то устройства – длинного, оплетенного молочно-белым проводом, в котором переливались световые розблески. Этот пробник полз прямо к раскрытому лону женщины. Когда он оказался между её ногами, она, вероятно, что-то почувствовала, потому что отчаянно дернулась, пытаясь свести колени. Тщетно. Когда клубневидный нарост почти коснулся тела женщины, пробник остановился. Наконечник отворился, и Даниель увидел извивающиеся, дергающиеся, безлапые творения размером с детскую пятерню. Одно за другим они выбирались из отверстия и углублялись во внутренность женщины, не обращая внимания на её отчаянные попытки освободиться…

Изображение исчезло. Даниеля окружала тьма и тишина. Неожиданно он услышал знакомый голос полковника Риттера.

«У них приборы… Я не узнаю никого… ужасно… не знаю, живы ли… Внимание, может быть… Улыбнулась и ушла… хуже всего – дети. Я видел осьминогов, но мне кажется, что это всего лишь биологические автоматы… Они всегда в пленках… Я потерял все… Это необходимо уничтожить…»

Тишина.

Прежде чем экран снова переключили на виртуальный зал совещаний, солдатам разрешили недолго побыть в тишине и темноте. Еще немного – и Даниель разразился бы отчаянным истерическим криком.

– Я – координатор научной группы, занимающейся этой проблемой, – сказал один из фантомов. – Мне поручено ознакомить вас с результатами исследований и анализов, а также с выводами.

Коргарды располагают очень хорошей, но не идеальной системой защиты. Информационный жук прорвался сквозь их линии и сохранил около одного процента записей. Это выглядит не сенсационно, но не надо забывать, с каким микроскопическим прибором мы имели дело.

– Учитывалась ли возможность того, что жук был выпущен коргардами намеренно? – спросил один из фантомов. – А все его записи – препарированы?

– Это не исключено. Однако ни одна пломба не нарушена. Я поставил бы десять против одного, что перед нами аутентичная запись, – спокойно ответил фантом ученого. Когда он говорил, его лицо оставалось неподвижным, а рот не открывался, голос шел как бы изнутри черепа. – Нам удалось идентифицировать около тридцати человек в клетках. Они – жители практически всех уничтоженных коргардами городов.

– С какой целью их там держат? – спросил Форби.

– Это, увы, нам неизвестно. Проще всего было бы предположить, что коргарды держат людей в научных целях, проводят какие-то эксперименты на них, а также, – почти прошептал он, – на рожденных в неволе детях. Те два брата-близнеца – надеюсь, вы обратили внимание на их схожесть – не были захвачены во время облавы. Они родились в форте…

– А сцены с женщиной? – спросил очередной фантом. – И с мужчиной без век, могут ли они свидетельствовать именно о научных целях?

– Возможно, – ответил ученый, – но, в сущности, мы мало что знаем о коргардах. Нам неизвестны их цели, мотивации, методы действия. Не забывайте, что мы имеем дело с чуждой, даже не гуманоидной расой. Коргарды могут в своих базах с таким же успехом отправлять религиозный культ, как и подготавливать план экстерминации нашего общества. Могут делать все это ради развлечения, реализации какого-то своего хобби, спорта, азартных игр…

– Не понимаю.

– Вспомните элементы нашей истории. Борьба животных и людей на арене. Коллекции фрагментов кожи, покрытой татуировкой. Демонстрировавшиеся на экранах телевидения схватки за деньги, в которых ставкой была жизнь. Наконец, зачем углубляться в прошлое, достаточно взглянуть на законы многих человеческих кланов и сект. Систем наших понятий и ценностей может не хватить для правильной интерпретации поведения таких существ, как коргарды. По правде говоря, мы не знаем, как они мыслят. Возможно, они не знают также, как мыслим мы. И их чудовищные эксперименты могут оказаться попыткой добыть именно такие знания, а то и всего лишь выращиванием тканей для экспериментов либо… животных для развлечения. Этого мы не знаем.

Однако вернемся к полученным данным, прежде всего они подтверждают «теорию ста характеристик». Чем больше соответствовал ей узник, тем в лучшем состоянии он находился. Во-вторых, все идентифицированные нами индивидуумы имели некое общее свойство. Уровень их интеллекта разумеется, тут мы воспользовались результатами тестов, проведенных в наших учреждениях ещё до похищения коргардами – находится в пределах нормы, но значительно ниже среднего её значения.

– Следует ли отсюда, – спросил Даниель, – что коргарды сразу же убивают наиболее разумных людей, а себе оставляют только глупцов?

– «Глупец» – скверное определение. – В голосе ученого прозвучал упрек. – У многих из этих людей прекрасные, так сказать, отношения с жизнью. Тесты на интеллект показывают в действительности лишь некую специфическую область мышления, например способность мыслить абстрактно и оперировать символами. Но в реальности… фильм показывает, что в живых остались представители некоей определенной категории похищенных. Разумеется, в этом можно и усомниться. Ведь мы имеем лишь краткий фрагмент записи. Быть может, другие её фрагменты показали бы нам других людей, возможно, Риттер засек только этот конкретный стеллаж с клетками. Вы понимаете, коргарды просто могли отсегрегировать схваченных людей по признаку интеллекта.

– Странно, – включился в разговор Форби. – Если коргарды мыслят не так, как мы, то каким образом им удалось понять нашу психику и проделать соответствующие тесты?

– Да, – покачал головой фантом ученого. – Удачный вопрос. Этого мы тоже не знаем. Коллеги, фильм донес до нас некую информацию. Но от этого вопросов, касающихся коргардов и их целей, у нас меньше не стало. Я бы даже сказал, что их и не прибавилось, просто теперь мы можем поставить их в более конкретной форме. Там, в коргардских фортах, творятся жуткие дела. Мы должны спешить.

* * *

Спешить надо было не только поэтому. Политика не должна влиять на военные операции – но влияет всегда. «Ураган» следовало начать как можно скорее, иначе он мог бы не начаться никогда. Очередные туры электорских голосований показали, что влияние «покорных» растет и скоро они вполне могут перехватить власть на Гладиусе. И что тогда? Не остановят ли «покорные» операцию? Не призовут ли немедленно на помощь Доминию? Не примутся ли рушить законы, которые их же самих привели к власти?

Социальная система Гладиуса была сконструирована так, чтобы обеспечивать жесткую стабильность и неизменность политики. Создатели «Хартии Прав» построили её по образцу систем, неплохо показавших себя в нескольких земных колониях.

Исполнительная власть на планете принадлежала Совету Электоров, состоящему из двадцати человек, а законодательная – через систему Интернета – всем, имеющим право голоса. Избирать членов Совета и высказываться по общегосударственным проблемам мог любой гражданин Гладиуса. Однако при этом не все обладали равными по «весу» голосами. Так, семьдесят пунктов из предельных ста мог получить человек, платящий налоги соответствующего размера. Граждане имели возможность сами регулировать размеры вносимых ими налогов, а следовательно, и величину избирательных прав. Тот, кто выделял на общественные нужды большую сумму, обладал большим влиянием на общественные дела. Пятнадцать следующих пунктов присваивались в зависимости от времени и регулярности участия гражданина в проблемах государства – сколь часто он принимал участие в интернетных выборах, участвовал ли в референдумах, входил ли в инициативные группы, направляющие в сеть свои проекты и предложения. Благодаря этому люди, политически более активные, более сведущие и дольше участвующие в общегосударственных делах, получали большее влияние на власть. Наконец, последние пятнадцать пунктов назначались пожизненно за заслуги перед Гладиусом. Определенное количество пунктов выделялось сотрудникам полиции, армии и судов, а также самим членам Совета Электоров.