Осторожно, тигр! - Робин Доналд

О, к черту этого человека! Нахмурившись, Лесия часто заморгала, чтобы избавиться от тумана в глазах. Ей вовсе не хотелось, чтобы он вставал между ней и ее работой!

И зачем ему только понадобилось слушать оперу тогда в парке? Сидел бы дома, и ее чудесная безмятежная жизнь так и текла бы себе по-прежнему спокойно и приятно.

А теперь ее терзают темные страсти и тайные желания, которым Лесия поклялась ни за что не поддаваться. И во всем виноват Кин. Ведь это он решил не ограничиваться тем мгновенным и пылким взглядом, которым они обменялись в парке, и первый позвонил.

Быстрыми и точными штрихами Лесия изобразила цветок гардении, аккуратно заштриховала лепестки, чтобы передать их объем и мягкость. Хорошо, что этот запах не принадлежит к ее любимым, потому что теперь он всегда станет напоминать ей о Кине, о прошлой ночи и восхитительном безумном волнении, охватившем ее, когда она проснулась с ним рядом, ощутила все его большое тело и почувствовала, как оно откликнулось на ее близость. И пусть его отклик был совсем безотчетным, ей от этого не легче.

Сцепив зубы, Лесия вырвала рисунок из блокнота и снова вернулась к эскизам, чертежам и планам.

Днем она позвонила домой и после обмена обычными жизнерадостными приветствиями спросила маму об отцовском семействе.

– Я, правда, мало что помню, – задумчиво сказала мать. – А почему ты вдруг заинтересовалась?

Лесия объяснила как можно короче.

– Странно. – Голос Моники сделался неестественно ровным. – Как, ты говоришь, зовут этого человека?

– Кин Пейджет. – Даже выговаривая имя, Лесия ощутила, как сильнее застучало сердце, словно от какого-то запретного удовольствия.

– О-о… – безучастно протянула Моника. – Мне неизвестно, жили ли Спринги в Беркшире. Я могу послать тебе папино свидетельство о рождении и копию нашего брачного свидетельства, если ты думаешь, что это может понадобиться твоей миссис Уорбертон.

– Я думаю, она обрадуется, – сухо ответила Лесия. – Ее приведут в восторг любые свежие данные.

– Вы и в самом деле так похожи?

– Очень. Тот же длинный нос, одинаковый разрез глаз и форма бровей, раздвоенный подбородок. У него черты более резкие, более…

– Мужественные?

– Да. – Она заставила себя засмеяться. – В целом они жестче, даже агрессивнее. А глаза темно-синие, темнее моих. Но мы оба высокие, с длинными руками и ногами. Нас все принимают за брата с сестрой. А миссис Уорбертон – она сестра дедушки Кина – выглядит как наша слегка устаревшая копия.

– Странно, – повторила мама, и на этот раз Лесии послышались в ее голосе испуганные нотки. – И в самом деле можно подумать, что между нашими семьями существует какая-то связь.

– И мы оба пошли в своих отцов.

– Мне будет интересно узнать, что удастся обнаружить миссис Уорбертон, – заключила Моника и напомнила о предстоящем праздновании шестидесятилетней годовщины свадьбы родителей ее мужа.

– Я уверена, что ответила на их приглашение, – удивилась Лесия.

– Наверняка. Но ты же знаешь бабулю – должно быть, она насыпала в конверт какие-нибудь семена, а письмо так и осталось лежать внутри.

В семье отчима Лесия пользовалась всеобщим обожанием и платила тем же. На праздник должна была съехаться вся большая семья, и девушка с нетерпением предвкушала его.

– Мы будем ждать твоего приезда на уик-энд. Погостить подольше у тебя, наверное, не получится?

– Не сейчас, мам, работы очень уж много.

– Ты по-прежнему собираешься в Австралию?

– Да, я уже составила программу поездки – она займет три недели.

Мать вздохнула.

– Все же мне было бы спокойнее, если бы ты поехала не одна.

– Знаю, – сказала Лесия, вздыхая в ответ с шутливым сочувствием, – но обещаю очень часто звонить.

Вечером Лесия перебрала стопку важных бумаг и, вынув свое свидетельство о рождении, решила снять с него копию. Вдруг оно как-то пригодится тете Софи в ее поисках неведомых предков семьи Спринг?

Лесия не ждала звонка от Кина, а он и в самом деле ей не звонил. Лесия написала ему коротенькое письмецо, в котором благодарила за обед, выражала надежду, что ожоги хорошо заживают, и отправила его со смешанным чувством облегчения и сожаления. На протяжении долгих душных, напоенных истомой февральских дней она работала, неторопливо обедала на природе с кем-нибудь из друзей, купалась в заливе, лежала на золотом песке и мечтала установить у себя в квартире устройство, которое действовало бы летом как кондиционер, а зимой как обогреватель.

Дженни Карпентер, жена богатого пожилого бизнесмена, оказалась совсем молоденькой и с восторгом восприняла эскизы, сделанные Лесией.

– Замечательно, – сказала она, склонив набок светловолосую головку и разглядывая один, который ей особенно понравился. – Можно из этого сделать настоящий рабочий чертеж?

– Прежде чем серьезно взяться за работу, мне необходимо взглянуть на участок для строительства. Пока же, – объяснила Лесия своей потенциальной заказчице, – все, что я делаю, – это лишь милые художества.

Дженни кивнула. Очаровательная живость молодости сочеталась в ней с житейской искушенностью, которая читалась в темных глазах.

– Маркшейдеры уже почти кончили производить съемку. Хотите съездить вместе с нами на остров? Этот уик-энд вас устроит?

– Вполне.

– Мы пойдем на катере, – сказала Дженни, улыбаясь с некоторым оттенком самодовольства. – Ждите нас в субботу в девять утра у Западного причала. – Она подробно объяснила Лесин, как пройти в нужное место, с удовлетворением убедилась, что та записала все ее инструкции как надо, и добавила: – Насчет еды не беспокойтесь, об этом я сама позабочусь. Мы покажем вам остров и хорошо проведем время на пляже.

В следующую субботу Лесин шла вдоль пристани с рюкзаком за спиной, предусмотрительно оснащенная солнечными очками, широкополой шляпой, камерой, блокнотом для эскизов, карандашами, рулеткой и пилюлями от морской болезни на случай ненастья.

Достигнув нужного плавучего понтона, Лесия двинулась по нему, выискивая глазами большой белый катер с названием «Леди Джейн». Метрах в двадцати пяти впереди нее стояли и разговаривали два человека. Скользнув по ним взглядом, Лесия невольно замедлила шаги. Она узнала своеобразную горделивую посадку головы, широкие плечи, длинные мускулистые ноги. Дикая радость бурной волной прокатилась по всему телу, приведя в трепет каждую клеточку, день внезапно ожил и засверкал, а тихое спокойствие уступило место неистовому урагану чувств. Небо превратилось в хрустальный купол, воздух сделался обжигающим и терпким, как сама страсть. Лесия почувствовала, что ее кожа, нервы и сухожилия натянулись, как струны.

– Привет, – сказала она, поравнявшись с собеседниками. Робкая улыбка замерла на ее губах, когда Кин круто повернулся и впился в нее прищуренными глазами, от которых на Лесию повеяло арктическим холодом.