Мария София: тайны и подвиги наследницы Баварского дома - Лоррэн Кальтенбах

С каждым днем растет восхищение неотразимой баваркой. Все ее любят и приветствуют. Она конкурирует с Сисси и императрицей Евгенией в заголовках международной прессы. Надо сказать, что она и правда прекрасна, она самая красивая из Виттельсбахов после своей сестры Елизаветы. Это высокая, темноволосая молодая женщина ростом 1 м 70 см, свежая, как цветущая яблоня, редкой красоты. Мужчины, увидев, как она скачет на своем черном коне по улицам Рима с голубой вуалью, которой она любит укутывать голову, все как один влюбляются в нее. По их словам, ей достаточно всего лишь нанести визиты к европейским дворам, чтобы добиться вооруженного вмешательства государей и вернуть свое королевство.

В сравнении с ней ее муж, непочтительно прозванный «Чичилло», «Франческьелло» или «Лаза» (так называл его отец из-за его неумеренной любви к лазаньям), – это маленький, невзрачный человек с размытыми чертами лица, с зыбкой и неопределенной фигурой. Его темные глаза, немного затуманенные, как и его улыбка, несут оттенок грусти. Он выглядит очень молодым, но это болезненная молодость, преждевременно состарившаяся, тусклая и унылая. За ним не известно ни одного, даже невинного, флирта до брака. Его любимым чтением были жития святых, а любимым развлечением – коллекционирование священных изображений. С тех пор как он появился на свет, его жизнь была одной длинной чередой испытаний и невзгод. Его мать Мария Кристина Савойская умерла при родах. Его отец Фердинанд II почти сразу же женился повторно на герцогине Марии Терезе Австрийской, его детство было если не совсем одиноким, то по крайней мере лишенным нежности и сердечной заботы. Надменная, деспотическая и ревнивая женщина, его мачеха, могучая австрийка, пожертвовала бы им ради своих двенадцати детей. В довершение всего в юности молодой человек получил богословское образование, считавшееся необходимым для христианского короля. Вместо того чтобы развить его личность, благородные заповеди религии усугубили его нерешительность и наполнили угрызениями совести[106]; отсюда эта непримиримая мрачность его черт, которая поражает с первого взгляда.

Супругов каждый день видят вместе на улицах и набережных Рима. Увы, они кажутся глубоко наскучившими друг другу. В Корсо Франциск был замечен сидящим в своей карете, прямой и жесткий, как деревяшка, он не говорил и не обращал внимания на свою супругу, которая стояла рядом с ним. Его жена откровенно зевала. В другой вечер, это было на вилле Боргезе, королева полулежала в своей карете, улыбаясь, ее глаза сияли красотой, Франциск же вздыхал от скуки. Злые языки говорят, что его внимание привлекла некая молодая женщина в Квиринале вскоре после его прибытия. Говорят, что он посылал ей нежные записки и назначал встречи на вилле «Дория»… но продолжения этой истории не последовало. И неудивительно. Сама его женитьба до сих пор не увенчалась супружеским актом. Шепчут, что, взволнованный и растерянный, оказавшись впервые в супружеских покоях в Бари, он в первую очередь бросился на свою молитвенную скамеечку и принялся молиться. Его жена ждала его, но тщетно. Медицинская проблема – фимоз, если верить слухам, препятствовала полноте их союза. Каков бы ни был точный характер этих неудобств, ни стыд за то, что он не похож на остальных, ни потребность в получении неизвестного ему удовольствия, ничто, похоже, не могло помочь печальному Франциску решиться на операцию, которая могла бы восстановить его в супружеских правах.

Мария Тереза, вдова Фердинанда II, живущая вместе с ними, без колебаний поручает своей служанке шпионить не только за Марией Софией, но и за ее сестрой Матильдой. Озорная Spatz («воробышек») действительно теперь замужем за графом Трани[107], сводным братом Франциска. Свергнутая королева так боялась, что ей будет скучно одной в Италии, что они вместе с Сисси устроили так, чтобы их младшая сестра вышла замуж за князя Людовика (Луиджи) Обеих Сицилий, второго сына «короля-бомбы»[108].

Франциск II молчит, сбитый с толку, стоит только его мачехе рассердиться из-за пары благочестивых предостережений прелата[109] по поводу неподобающих для дам верховых прогулок сестер Виттельсбах, их слишком частых появлений на Корсо или новых парижских нарядов, которые поступают каждую неделю, тогда как вдовствующая королева неизменно носит одно и то же черное платье. В Риме военные действия возобновились в первый же день. Австрийка заняла почетное место за обеденным столом, а молодая королева потребовала, чтобы ей накрыли в другой комнате.

Две королевы враждовали друг с другом на всех фронтах, и прежде всего в политике. Молодая Виттельсбах происходила из страны, где король при вступлении на престол объявил, что он «счастлив называться конституционным королем». Как однажды сказал принц Наполеон, баварцы – это прежде всего «старое демократическое гнездо, которое хранит своих королей, как мы храним подвеску на цепочке от часов»[110]. Говорят, что накануне «Экспедиции Тысячи» Мария София при поддержке Карло Филанджери[111] и Леопольда Бурбонского, дяди короля, добивалась от Франциска предоставления неаполитанцам конституции. Мария Тереза же, которая постоянно вмешивалась в политику, мстительно выступала против этих советов. Властная мачеха, жестокая, туповатая, непримиримо зацикленная на божественном праве, намеревалась управлять монархом, его невесткой и королевством, а также навязать свои столь узкие и ложные взгляды. Склонная попирать авторитет своего пасынка, она без предупреждения входила в его кабинет, говорила с ним на «ты», обращалась с ним как с маленьким мальчиком и называла его «Лаза» в присутствии его министров. Франциск же был чересчур послушным и отказывался замечать это. У его мачехи была только одна идея: добиться его низложения в пользу своего любимого сына, Луиджи, графа Трани. Уже во время агонии «короля-бомбы» она пыталась добиться для своего старшего сына вице-королевства Сицилии. На этом пути молодая баварка была для нее самым большим препятствием, поэтому между двумя женщинами была объявлена открытая война. Австрийка умножала свои атаки и ловко использовала каждую возможность публично унизить и оскорбить Марию Софию. Теперь отсутствие наследника доставляет ей чрезвычайное удовольствие, так как это приближает к трону ее возлюбленного Луиджи.