Держитесь, девушки! (сборник) - Надежда Веселовская

Оттуда выносили то тяжелую, инкрустированную золотом книгу, то золотую чашу на высокой ножке, то опять же золотой крест. Священник произносил не вполне понятные для Вики слова, прислужник помахивал дрожащей на трех цепях резной коробочкой, напоминающей по форме уменьшенный детский волчок. Посередине у нее находился разрез, откуда выползал сладкий пахучий дым, расползающийся струйками во все стороны.

В такие минуты все замирали, наклонив головы: казалось, они ждут, чтобы сверху на них сошел тот золотой свет, которым сияли крест, и чаша, и книга. Вика сама попадала в общую струю: ее голова, стянутая купленной за свечным ящиком голубой косынкой, с той же готовностью склонялась под золотые лучи и непонятные слова священника. А потом возникало чувство, будто вся она осыпана невесомой золотой пыльцой, как та, что дрожит весной на цветущей иве…

– Где ты сегодня была? – спросил ее по возвращенью Захарка, поднимая голову от очередной звездной карты. У Вики враз упало настроение: попробуйте-ка после воспаряющих ароматов, света и золота уткнуться лбом в территорию Гингемы. Ей даже показалось, что от пустой стеклянной колбы попахивает какой-то гнилью. Но это уж пусть думает Захарка – она моет только обычную посуду, после еды…

– Так где ты была?

Вике хотелось в будущем еще почувствовать на себе золотую пыльцу, поэтому она промычала в ответ что-то неопределенное. Дескать, гуляла по улицам, заходила в магазины, ну и во всякие здания, которые встречались по дороге.

Но Захарка сам узнал правду вечером, после обычной процедуры снятия пенок.

– Сегодня твои импульсы намного богаче, – констатировал он. – Подозреваю, что ты набрала их в церкви.

Вика ждала разноса, но хозяин, похоже, раздумывал…

– Если так пойдет, я достигну своей цели еще раньше, чем предполагал…

– Разве для тебя не важно, где я собираю эмоции? – удивилась Вика. – Тебе не мешает, что богатство моих импульсов – из церкви?

– В какой-то мере мешает, но я использую накопленное тобой, как мне надо. Возьму твою добрую, красивую энергетику и переделаю ее в подходящий для дела материал. Иногда экстрасенсы касаются икон руками, не видела? Для чего, как ты думаешь, они это делают?

– Наверное, для того, чтобы стать сильнее.

– Правильно. Но чем шарить руками, они могли бы в открытую попросить у Бога силы или чего еще там им надо. Просто помолиться, наподобие всех верующих. Почему, как ты думаешь, они так не поступают?

И, поскольку Вика ответить не могла, закончил сам:

– Потому что их деятельность идет вразрез с тем, чего хочет от человека Бог. Так же как и моя. Нельзя договориться, понимаешь?

Вике вдруг вспомнилась бабушка, с которой они когда-то ходили в церковь, и ее слова: «С Богом не договариваются. У Бога просят».

– Ну, в данном случае это все равно. Не цепляйся к словам, – мимоходом заметил он. – Суть такова: мой жизненный выбор несовместим с тем, чтобы получать помощь от Бога. Значит, такие, как я, могут пользоваться церковной энергией не впрямую, а, как говорится, с черного хода. В данном случае через тебя.

– Значит, ты согласен, чтобы я ходила в церковь?

– У меня есть одно условие…

И хозяин сказал, что она может получать в церкви эстетические и вообще всякие впечатления, но не должна участвовать в том, что там происходит. То есть со стороны – пожалуйста, а вот чтобы сама – ни-ни!

– Молиться, что ли, нельзя? – уточнила Вика.

– Только для виду. Если станешь делать это по-настоящему, я непременно узнаю, и у тебя будут проблемы. Говорю серьезно, поняла?

– Ладно-ладно, – согласилась Вика, довольная уже тем, что можно получать «эстетические и вообще всякие впечатления». – Я и молиться-то, кстати, не умею. Бабушка когда-то учила меня, но она скоро умерла. Так что ты можешь не беспокоиться. Вот только знаешь что…

Расслабившийся было Захарка вновь поднял на нее свои выпуклые глянцевито черешневые глаза.

– Может, если бы я когда-нибудь помолилась, мои импульсы стали бы еще богаче? Совсем богатыми, а?

Он раздраженно хлопнул себя ладонями по бокам:

– Опять двадцать пять! Нет, дорогая моя, в таком случае все будет иначе. Я уже не смогу распоряжаться твоими богатыми импульсами по своему усмотрению, поскольку в них появится некий разрушительный для моей деятельности заряд.

– Почему же его нет сейчас? – спросила Вика.

– Я уже сказал, почему. Сейчас твой внутренний мир пассивен, а начнешь молиться, он станет качественно иным. В результате я вообще не смогу добыть твоих импульсов, какими бы насыщенными они ни были!

Он выдержал паузу и продолжал нарочито спокойным тоном:

– Что же касается тебя, то ты потеряешь кров и средства к существованию. Помнишь, чем ты думала заниматься в случае, если окажешься на улице? Кажется, бутылки собирать?..

Вика вспыхнула и отвернулась. Умеет же он ужалить, змей подколодный! Она просто так спросила, даже не думала пробовать эти запрещенные им средства – молитву, участие в церковной службе… Просто спросила, а он уже сыплет соль на ее не успевшие зажить раны…

– И учти: если что, я обо всем узнаю, – подытожил Захар. – Меня невозможно обмануть. Да и нехорошо было бы, – прибавил он более мягким голосом. – Ведь я свои обязательства выполняю: комнату предоставил, деньги на хозяйство даю и как женщину пальцем тебя не тронул…

Да, это было правдой. Но Вике вдруг вспомнилось его недавние слова: «клубничка», «варенье люблю клубничное». Плюс гримаса удовольствия, на которую она тогда не обратила внимания, а сейчас ей словно пелену с глаз сорвали. Да ведь для Захарки это два в одном: он насыщается Викой сразу в двух направлениях, отбирая ее импульсы и занимаясь с нею, открытой в этот момент всем ветрам, виртуальным сексом. А прикидывается, хитрец, будто ничего такого…

Ей стало противно, как если бы хозяин по-настоящему полез к ней ночью в постель.

Даже еще противнее, потому что естественное всегда лучше извращенного, придуманного для того, чтобы попрать законы естества. Но что она может сделать – девушка без средств, без собственного жилья и, главное, без воли, которую Захарка уже успел, кажется, поработить? Во всяком случае, в какой-то степени…

А тут еще у Вики стали возникать проблемы со здоровьем, которых она прежде знать не знала. Привыкла ничем не болеть и считала это в порядке вещей. А теперь то голова закружится, то в жар бросит, а иногда просто ноги подгибаются… Странно, неприятно и, главное, совсем не ко времени, потому что болеть ей ни в коем случае нельзя. Если она всерьез сляжет, это будет полная катастрофа. Ухаживать за ней некому… Вика знала, что хозяин поступит с больной помощницей не лучше, чем с отслужившей половой тряпкой, с обсосанной корочкой лимона… Выбросит на помойку, и дело с концом. Трудно, что ли, найти другую девушку, совмещающую в себе донора импульсов, объект виртуального секса и домработницу? Да с его хитростью, пронырством и знанием психологии это раз плюнуть!..