«Новая Атлантида». Геополитика Запада на суше и на море - Николас Спикмэн

Однако как только такое государство перестанет быть политической необходимостью для окружающих его держав или же как только одна из них станет настолько сильной, что сможет игнорировать позицию других, буферное государство будет поглощено. В 1895 году президент Крюгер отмечал: «Наша малютка-республика пока еще только ползает по сравнению с великими державами, но мы хорошо чувствуем, что если кто-то захочет нас пнуть, другой попытается помешать этому» [8. S. 150].

Но когда могущество Великобритании в Южной Африке достаточно возросло, бурская республика стала частью британского доминиона. Таким же образом исчезла и Армения, в свое время занимавшая позицию между Римской и Персидской империями, а позднее — между Византийской Империей и миром ислама, а Польша была разделена трижды; Корея является частью Японской Империи, Манчжоу-Го и Монголию с трудом можно назвать независимыми, а Австрия была поглощена. В динамичном мире международных отношений, где реальность основывается на борьбе за влияние между великими [державами], окончательная судьба небольшого буферного государства в лучшем случае сомнительна.

Буферные государства иллюстрируют стратегическую значимость специфики регионального местоположения для конкретной страны. Другой иллюстрацией, как это, кстати, уже отмечалось, является пространство за территорией соседнего государства, обладающего такой же силой, — очевидное место для потенциального союзника. Мы уже упоминали в связи с местоположением в мире, что некоторые территории будут иметь различную значимость для государств, пользующихся разными системами отсчета, и то же самое будет, очевидно, справедливо в несколько меньшей мере для региональной системы координат.

Именно это обстоятельство усложняет задачу создания систем коллективной безопасности и намекает на вероятность того, что такие системы будут неэффективны, если у них нет прочной региональной основы. Система коллективной безопасности, базирующаяся не на международной полицейской силе, а на совместном действии всех государств-членов данной группы, очевидно, означает, что готовность государства выступить в качестве гаранта [безопасности] находится в прямой зависимости от значимости защиты региона. Следовательно, предпосылки [создания] эффективной системы таковы: наличие достаточно обширного региона, включающего в себя по крайней мере три крупных и примерно равных друг другу по силам государства, таких, что два из них могли бы обеспечить подавляющее превосходство над третьим, а также существование в данном регионе небольших государств, независимость которых имела бы примерно равное стратегическое значение как минимум для двух из трех держав.

Как мало регионов мира отвечают этим требованиям, можно увидеть, изучив карту; а насколько эффективно работает правовая система, если она не гармонирует с основными географическими и политическими реалиями, можно извлечь из истории последних пятнадцати лет. Первую предпосылку можно найти только в Европе, но, возможно, когда-нибудь в будущем она появится и в Азии. Достичь второй еще труднее. Бельгия и Западное Средиземноморье имеют примерно одинаковую значимость для Франции и Великобритании, однако Центральная Европа мало интересует Лондон и находится в пространстве потенциальных союзников Франции. Итальянская Эфиопия может представлять угрозу для британской жизненно важной артерии, Красного Моря, и обнажает с фланга Судан; для Франции же она является только нежелательным соседом рядом с относительно малозначимой колонией. Великобритания и Соединенные Штаты, когда это потребовалось, были вполне готовы защищать такие имевшие особое стратегическое значение регионы, как Шотландские низменности и Египет в случае Великобритании и Центральная Америка в случае США. Когда регион не имеет непосредственного стратегического значения, как, например, Китай, они просто обмениваются дипломатическими нотами о прелестях территориальной целостности.

До сих пор региональное местоположение государств описывалось, в первую очередь, с точки зрения простых пространственных соотношений, однако после рассмотрения буферных государств стало очевидным, что полностью суть этих отношений можно уяснить только с позиций топографии, с учетом особенностей рельефа и климата, которые будут определять основные направления взаимодействия между государствами.

Рельеф будет определять направление гор и рек и, тем самым, какие из них будут естественными границами стоков; от климата зависит, какие реки и порты будут незамерзающими, а какие останутся недоступными в течение всего года или же его части. Климат и рельеф совместно будут определять особенности приграничной территории между государствами и, тем самым, их взаимодействие друг с другом или в зоне риска, или в зоне защищенности. На значимость регионального местоположения государства влияет наличие в качестве его границы непроходимой горной цепи, открытой равнины или речной долины.

Подобно тому как горы и реки определяют точки взаимодействия в пределах одной страны, они определяют и точки взаимодействия между государствами. Горы будут задавать направление течения рек, а характер речной системы, особенно там, где устье реки находится в пределах государственных границ, будет определять участки со свободным доступом к морю. Даже тогда, когда устье реки находится за пределами государства, речная система укажет сферы интересов разных частей страны. Долина Рейна, так же как Эльбы и Везера, обращена на северо-запад к морю; долины Одера и Вислы установили наиболее частые и простые контакты с внешним миром через балтийские порты, а товарные потоки и хозяйственная активность в долине Дуная ориентированы на юго-восток, в сторону Центральной Европы.

В таких редких случаях, как в Норвегии, вся территория которой обращена на запад и юг, в Швеции, которая простирается на юг и на восток, и в Чили, где окаймляющие горы представляются подталкивающими ее к Тихому океану, страну объединяет одинаковая ориентация всех ее частей. Однако в большинстве случаев горные цепи пересекают государственные границы, в результате чего различные части страны устанавливают контакты в разных направлениях. В Соединенных Штатах направление Скалистых и Аллеганских гор, их удаленность от побережий и южный сток рек в центральной части страны определили территории, соответственно обращенные к Тихому океану, Атлантике и Мексиканскому заливу. В Бразилии влияние климата противоположно воздействию рельефа ввиду того, что крупнейшая площадь водосбора страны, имеющая уклон на север в сторону Атлантического океана, не несет в себе пользы, а единственная пригодная с климатической точки зрения территория находится на юге, ориентируя страну на юго-восток, несмотря на то, что большая речная система направлена к северу. Колумбии в ее нынешних границах мешает стать транзитной страной горный хребет, простирающийся между Карибским и Тихоокеанским побережьями, каковой, имея доступ к двум океанам, она могла бы быть.

На европейском континенте Альпы и Пиренеи не благоприятствуют контактам на французско-испанской, французско-швейцарской и французско-итальянской границах, тогда как в прямую противоположность этим относительно закрытым рубежам французско-германская и французско-бельгийская границы простираются на открытой местности, и люди, товары и идеи перетекают через них непрерывными потоками. Если рассуждать с точки зрения рельефа, то Италия обращена и на восток, и на запад ввиду того, что Апеннины тянутся по всей длине полуострова и реки стекают с них на оба побережья, однако самая изобильная часть Италии смотрит на запад, где вулканы сотворили весьма плодородные равнины, которые пересекают реки, впадающие в Тирренское море.