Гаятри и Васяня под крылом московской «тантры» - Лю Ив
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За столиком, однако, Марине потребовалось достаточно потрудиться, чтобы перетянуть внимание молодого человека на себя. Подружка её была моложе и прехорошенькой, и гость поначалу, казалось, выбрал именно её.
Но увы… Подружка проиграла. Мариночка просто не оставила ей шанса. Она вообще постоянно выигрывала у всех и вся. – Такая особенность характера…
Звали молодого человека Роберт или коротко Роби, он приехал по какому-то деловому вопросу и намеревался остаться в их городке на неопределённое время.
Молодой человек и Марина стали встречаться. Роберт оказался в меру наивным, но при этом – весьма основательно соображал во всякого рода деловых перспективах. Марина показалась ему девушкой, идеально подходящей на роль подруги местного значения. Разумеется, она это отлично поняла. Только вот незадача… Роби попал на достойную партнёршу. По части расчётов – девушке было мало равных! Во всяком случае – не в этом захолустном городишке! И, конечно – Роберт потерпел поражение.
В партии с Мариной молодой человек допустил «промашку»: он влюбился ровно за день до того, как решил уезжать. Так Маринины чары и смекалка одержали одну из своих самых значительных побед. И на этот раз парень соответствовал её характеру.
С этим героем душечка не захотела «шутить» или «лениво капризничать», а повела партию по всем законам брачного жанра. Неожиданную его влюблённость после более чем двух недель свиданий девушка почувствовала сразу – к счастью, ей это встречалось уже много раз. И когда, через день, паренёк лишь намекнул на будущее скорое отбытие восвояси – она весьма тщательно продумала свой очередной ход. Так что очень скоро – Роби был поставлен замечательный шах!
По своим качествам характера в крошечном городке Марина была явно не на месте. Девушка умела так замечательно играть всевозможные роли, что почти всегда добивалась желаемого. Так случилось и в случае с Роби.
Она всего лишь обмолвилась ненароком, что давно и сама должна уехать – к жениху-школьному товарищу, который уже два года ждёт её, работая важным человеком при Российском посольстве в Швеции.
Марина предложила «разделить купе» на начальном этапе её путешествия, ведь скоро она выйдет замуж за другого. И хотя ей очень жаль, потому что она не слишком-то влюблена в однокашника, но зато это завидная партия – залог будущей безбедной жизни. К тому же жених хорош собой, имеет разряд по шахматам и отлично катается на горных лыжах. В данном захолустье она только потому и задержалась, что болела вырастившая её бабушка, умершая ровно за неделю до их первой встречи. Ну и… у Мариночки больше нет никаких причин задерживаться пусть даже на лишний день, – жених и так уже ждёт сверх всякой меры и настаивает на срочном её прибытии, – если бы не Роби, её и следа в этой дыре не осталось бы давным-давно!
И в итоге, рыцарь предложил «уехать вместе». А в поезде… сделал ей предложение.
Поезд является отличной платформой для романтических связей и таинственных превращений. В дороге Марина почувствовала, что партию она выиграла.
На новом месте жилось не плохо, и через положенные девять месяцев она родила дочку. Супружеская жизнь, что тот скорый, покатилась по гладкой колее, встречая на пути лишь зелёный свет. Роби имел неплохие деньги, а Марина умела налаживать комфорт. По-факту, они идеально сошлись в деловом содружестве брака.
Так всё и продолжалось – мирно и спокойно, до того дня, когда…
Однажды, спустя несколько лет – из очередной, вроде бы вполне рядовой командировки муж вернулся в весьма странном состоянии…
Он зашёл в квартиру, поставил на пол чемодан, и всё пространство их довольно просторного холла оказалось вдруг заполненным – женщине стало тесно…
Марина отпрянула, сама того не желая, и даже неожиданно испугалась. Глаза мужа горели неземным огнём. Словно отчаянный проповедник, испивший крови Христовой, муж жаждал засвидетельствовать что-то непонятное.
– Ты что, выиграл в лотерею миллион? – спросила Марина, улыбнувшись одними лишь губами.
– Мариночка! Я тебя ЛЮБЛЮ! Понимаешь? – он смотрел восторженно, с загадочным выражением, и вопрошал.
Она не понимала. Со дня их свадьбы прошло не менее семи лет.
– Конечно, дорогой! Я тебя тоже очень люблю, а что случилось? – женщина вглядывалась в лицо мужа, будто изучала ребёнка: с детьми нужно разговаривать очень осторожно… Особенно, когда не хочешь напугать, чтобы человечек не замкнулся. Малейшее неловкое движение может привести к нарушению его эйфории, и – стало быть – к возможной… нежелательной перемене. А именно: изменению готовности поделиться открытием. Или чем он там готов поделиться, если так сияет?
– Марина, нам нужно поговорить! – он продолжал смотреть всё так же загадочно и пугающе.
– Да, дорогой, конечно. Хочешь кушать? Пойдём на кухню, там расскажешь, что случилось. Хорошо? – и опять улыбнулась: терпеливо и ласково – настоящая сестра милосердия!
Они прошли на кухню.
На плите сковородочка, приятный запах жареной картошки со свининой. Посуда аккуратно расставлена в сушилке, на столе приборы. Повсюду чистота и уют. На подставке только что вскипевший чайник…
И дочка в садике. – Ничто не мешало супругам насладиться уединением и душевной беседой.
Роби уселся, усадил Марину напротив, немного помолчал и виновато прошептал:
– Мариночка, только ты не пугайся. Я тебя так люблю, как никогда… Я только теперь понял, что ты для меня значишь. – Я жил, как слепой. Понимаешь? Слепой и глухой! – Ничего кроме своих забот не видел и не слышал! Жизни вообще не чувствовал!
Марине стало неловко. И какое-то странное беспокойство опять заполнило неприятным ощущением… Такая счастливая хорошая жизнь, что он имеет в виду под «не чувствовал»? Она, грешным делом, всегда была уверена в Роберте – думала, что любит, и всё у них хорошо… Состояние мужа пугало не на шутку.
– Марина… – продолжал Роби, а она всё более понимала, что никогда, собственно, не интересовалась его внутренним миром. Их интересы сводились к бытовым заботам о удобстве, здоровье, уходу за ребёнком и бизнесу – она помогала ему, он ей. У каждого своя ниша в предпринимательской деятельности, – Марина считала это вообще очень даже прекрасным, чего же ещё желать? А, оказывается, есть зона, о которой она ничего не знает? – В её собственном