Волчий пастырь. Том 2 - Сергей Извольский

Я удивлялся молча, но многие изумление в себе удержать не могли.

«Вот это ничего себе!» – выразился Кавендиш, использовав выражение, совершенно неподходящее курсанту и будущему офицеру Корпуса. Сделав это неожиданно в унисон с полковником егерей, чей удивленный возглас я даже отсюда сквозь вой движителей услышал.

– Теперь я видел все, – пробормотал я, наблюдая как борта Клавдия окутываются отблесками импульсов силы, как открываются порталы над улицами, через которые ссыпаются вниз десантно-штурмовые группы спартанцев.

Но как не было приятно зрелище появившейся из-за холмов кавалерии, я взглядом уже искал полковника. Нашел почти сразу.

«Варлам! Варлам!» – больше по губам читал я крики командира егерей. Который, судя по жестам и мимике, отправлял своего лейтенанта к одному из порталов. Уже не для того, чтобы устранить помеху для эвакуации жителей, а для того чтобы успеть увидеть и оценить все прежде, чем место прорыва демонов займут спартанцы. Интерпретировать жесты и мимику полковника в сторону своего лейтенанта было довольно легко: «Или ты делаешь это быстро, или тебе конец».

Спартанцы в городе, а значит демонам здесь очень недолго осталась. Но теперь с решением вопроса выживания не менее остро встала задача получения информации. Критически важной информации: демоны уже вольготно чувствуют себя на нашей, людской территории. И узнать причины почему это стало возможным – жизненно необходимо.

Я в этот самый момент вспомнил, что на заднем сиденье чиновничьей машины лежит отрубленная голова колдуна, которую обязательно нужно забрать. С этими гарпиями и вмешавшейся в дела людские Живой, причем вмешавшейся, когда ее никто не звал, я о своем трофее и забыл совсем.

Есть время молчать, и время говорить.

Есть время отдавать приказы, и есть время приказы объяснять.

Если, конечно, приказы эти отдавались индигетам. И были выполнены, но мотивы приказов поняты не были. В том числе для этого – объяснить некоторые мотивы, я и собрал сейчас всех спутников в одной из кают Клавдия.

В знак того, что я сейчас говорю не как командир отделения, а как владеющий индигет, я снял перстень спартанца и со щелчком положил его перед собой на столешницу.

– Дженнифер.

Девушка, после короткой паузы, несмело и настороженно подняла на меня глаза. Сидела она, немного отодвинувшись от стола и максимально возможно повернувшись в сторону. Так, чтобы убрать из поля нашего зрения щеку, на которой темнела лиственная вязь татуировки. Яркое свечение из нее уже ушло, но по краям рисунка едва заметно отблескивали сиянием контуры, придавая лицу Дженнифер удивительный вид.

– Дженнифер, – еще раз повторил я. – Вчера ты потеряла брата. Но благодаря ему и ты, и мы, все вместе, сохранили свои жизни. Мы не можем в полной мере разделить с тобой скорбь, но мы разделим память о Себастиане.

Дженнифер кивнула, спрятав взгляд.

– Теперь по поводу твоей новой татуировки.

После этих слов девушка вздрогнула. Тема крайне болезненная: татуировка, напитанная силой Сияния – это клеймо слабосильного. Да, для вырвавшегося в мир владения магией обычного аколита это почетная метка; но для индигета второго сословия подобное неприемлемо. Изменение внешности, которое в иных фамилиях иначе как «позор» и не характеризуют. И Дом Лариан, воспитывающий и растящий детей на лириуме, а не на мутагенах, как раз относится к числу таких следующих старым традициям фамилий. И лишь потеря брата, я видел, сейчас отодвигала у Дженнифер на второй план переживания об изменившейся собственной внешности.

Подвинувшись ближе, я взял девушку за руку. Она вздрогнула и с трудом справилась, как я заметил, чтобы не вырваться. Плечи Дженнифер поникли, и она вся сжалась в ожидании моих дальнейших слов. Потому что ничего хорошего насчет своей татуировки она услышать не ожидала.

– Дженнифер, – чуть крепче сжал я ее руку. – Я видел, как ты стреножила сразу пятерых гарпий. Я видел, как ты исцеляла раненых на площади. Да, тебе помогала богиня Жива, но… заемная сила богини, которая прошла через тебя сравнима с той, что я использовал на Нереиде. Но если я после помощи Морриган едва не кончился как живой человек, то тебе даже неудобств сильных откатом не принесло – и это случилось именно из-за твоей новой татуировки. Которая, ты потом поймешь, подарила тебе не просто силу, а самую настоящую мощь. Поэтому я полагаю, что отношение к татуировкам усиления в самое ближайшее время будет пересмотрено. Удивлены? – осмотрел я взирающих на меня Венсана, Нессу и Гаррета.

Никто не ответил, но мои слова их действительно удивили.

– Зря удивлены: я не совсем понимаю что происходит, но боги уже прямо вмешиваются в дела людей. Мир быстро меняется и те, кто хочет остаться на гребне волны, изменятся вместе с ним. Те, кто не хочет этого делать, останутся на свалке истории. Поэтому… Дженнифер, на твоем месте я бы сильно не огорчался из-за появившихся изменений во внешности. Потому что по потенциалу силы ты теперь, похоже, одна из самых могущественных владеющих индигетов Империи.

Дженнифер удивленно посмотрела на меня – с этой стороны она о произошедшем явно не думала, занимаясь самоуничижением.

– Кроме того, татуировки тебя ничуть не портят, и твоя пленительная красота никуда не ушла.

В подтверждении своих слов я поднял руку, заставив перстень блеснуть импульсом силы. Дженнифер после этого снова вздрогнула. Она действительно воспитана в старых традициях, и не сразу поверила и осознала, что я на самом деле считаю ее такой же красивой, как и прежде. Оставив пока Дженнифер наедине с этой мыслью, я отвернулся.

– Несса, – обратился я к внимательно поглядывающей то на меня, то на Дженнифер девушке. – Если твои расспросы по поводу изменений моего характера действительно были вызваны ментальной атакой, будь готова, тебя сейчас начнут проверять. Поэтому анализируй чувства: если тебе в иной момент, причем в любой: ночью, днем, утром, во время тренировок или лекции вдруг захочется чего-то неординарного, возможно это ментат Корпуса проверяет тебя на прочность. Будь внимательна.

Кивнув, Несса сняла свой перстень спартанца и также, как и я со щелчком, положила его на столешницу. Показывая, что говорить сейчас будет не как курсант, а как индигет. Не как Несса, а как Амелия Карина фон дер Биллен.

– Ты расскажешь нам, отчего ты так изменился, Кайден Доминик Альба де Рейнар?

Вот ведь настырная какая.

– Конечно расскажу, – кивнул я. – Всему свое время, и время всякой вещи под небом. Время молчать, и время говорить. Когда я отдавал вам приказы совсем недавно, я не объяснял вам их смысл. Сейчас время пришло, и я готов отвечать на все ваши вопросы по минувшему дню. Придет время и моему рассказу о себе.

Двумя сложенными пальцами, средним и указательным, я показал Нессе на снятый ею перстень и сделал легкое движение, показывая ей его надеть. Щеки девушки заалели, но спорить она не стала.