Маска Арибеллы - Анна Хогтон

Арибелла заморгала, когда её глазам предстала красивая спальня. Одинокая свеча горела на тумбочке, освещая голубые обои с замысловатым рисунком из серебряных цветов, деревьев и птиц. В спальне было больше мебели, чем во всём папином коттедже. Две тумбочки по обе стороны от широкой кровати с балдахином, большой дубовый шкаф, зеркальный туалетный столик и два элегантных кресла возле камина.

Спальня была огромной. И вся эта комната – для неё одной? Кто бы мог подумать, что она – дочка мастера кружевных дел – будет спать здесь, в самом прекрасном палаццо на всём Гранд-канале?

Однако где сейчас спит её отец? От этой мысли радость Арибеллы поугасла, но она сказала себе, что всё будет хорошо, как только Родольфо побывает у дожа. Он ведь обещал.

Скинув тапочки и халат, Арибелла забралась на перину, откинула тяжёлое одеяло и с наслаждением улеглась на шёлковые простыни.

Веки неудержимо слипались. Она задула свечу и тут же провалилась в глубокий сон.

Проснувшись, Арибелла растерялась. Она видела над собой не затянутый паутиной потолок в пыльной спальне отцовского домика на Бурано, а красивый шёлковый балдахин. Сердце девочки подпрыгнуло. Так это был не сон!

Вчера она так устала, что даже не задёрнула шторы, и теперь комнату заливал тёплый солнечный свет. Арибелла огляделась, чувствуя головокружительное счастье. При свете дня серебристо-голубые обои оказались ещё красивее. Над дверью висели большие часы с кукушкой, которые она не заметила вчера. Вместо свечи на тумбочке появилась ваза со свежими полевыми цветами.

«Роза», – подумала Арибелла.

Она потянулась. Жжение в пальцах почти совсем прошло, и они лишь слегка ныли. Под подушкой лежало что-то твёрдое. Арибелла вытащила плитку шоколада в золотистой обёртке. Шоколад раздавился и немного размяк, но Арибелла просто сунула себе в рот эту густую липкую сладость, постанывая от наслаждения. Она уже не помнила, когда в последний раз ела шоколад.

Арибелла выпуталась из простыни и одеяла, сунула ноги в тапочки и, подойдя к широкому окну, выглянула наружу. Стояло прекрасное осеннее утро. Гранд-канал сверкал под ярко-синим небом. С одной стороны развевались флаги цвета индиго района Сан-Марко, с другой – жёлтые знамёна Сан-Паоло.

Внизу по воде скользили лодки и баржи, но ни один человек не обернулся, чтобы удостоить палаццо второго взгляда. Для них гостиница «На полпути» выглядела именно так, какой она виделась Арибелле ещё вчера: обшарпанное полуразрушенное здание. Если б только они знали!

Она смотрела на крыши города на воде. Купола, шпили и башни горели под утренним солнцем, как драгоценности в короне. Между ними виднелись бесчисленные каналы, мосты и лодки. Окна блестели, как сама лагуна, и казалось, море плещется в каждом доме.

Арибелла устремила взгляд на далёкий горизонт. Где-то там лежал Бурано – слишком далеко, чтобы его увидеть…

Звук открывшейся двери заставил Арибеллу подскочить на месте. Она обернулась. В комнату вбежала невысокая кудрявая девочка. Вид у неё был свирепый. Присев возле кровати, она заглянула под неё. Не успела Арибелла спросить, кто она и в чём дело, как девочка мяукнула – точь-в-точь как кошка… Арибелла попятилась, ударившись о подоконник. Гостья вскочила и уставилась на неё красивыми зелёными глазами с рыжими крапинками и золотой каёмкой.

– Ты что здесь делаешь?

Арибелла опешила.

– Роза сказала, что это моя комната…

Девчонка сморщила нос:

– Ясно. Не заглядывай под кровать!

– Я и не собиралась, – пробормотала Арибелла, оторопевшая от такой враждебности.

Разве это не её комната? Она снова почувствовала себя чужой и неуместной.

Вдруг из-под кровати выскочил чёрный меховой комок и кинулся ей прямо под ноги. Кошка! И не просто какая-то там кошка…

– Луна! – радостно воскликнула она. – Во имя лагуны, как ты сюда попала?!

Арибелла подхватила Луну, так обрадовавшись ей, что на миг забыла про кудрявую девочку.

– Это твоя кошка? – удивлённо спросила та.

– Нет… не совсем. Она бездомная. С Бурано. Мы с другом называли её Луной, потому что встречали только ночью.

Арибелла осеклась; при мысли о Тео у неё вновь заныло сердце. Девочка подняла бровь.

– Как ты её сюда протащила?

– Я не протаскивала, – быстро ответила Арибелла, вспомнив правило относительно животных. – Я понятия не имею, как она меня нашла.

– То есть не ты её сюда принесла?

– Нет!

Девочка со вздохом опустилась на кровать.

– А жаль. Тогда бы я узнала, как можно такое провернуть. Без позволения Розы сюда нельзя приводить ни одно животное. Неофитам нельзя держать их в гостинице, и она очень строго за этим следит, хотя я всё время твержу, что для меня можно было бы сделать исключение. В конце концов, мой дар – разговаривать с животными. А как мне это делать, если тут только Нимерия храпит да Ио порхает? Моя комната рядом. Я услышала мяуканье и решила, что тут должен быть кот. А ты, наверное, спала.

Разговор с животными… Возможно ли, что кудрявой девочке и впрямь такое под силу? Если так, то это была лучшая способность, о которой Арибелла слышала до сих пор. Ей всегда хотелось знать, о чём думает Луна.

– Какая чудесная способность! – сказала она.

Девочка застенчиво улыбнулась.

– Некоторые люди иного мнения. Они считают: животные не могут сказать ничего такого, что стоило бы слушать.

– Чепуха. Животные очень умные.

– Я тоже так думаю! – с готовностью согласилась кудрявая гостья Арибеллы. – Как по мне, есть множество людей, которые не говорят ничего стоящего. А языком болтают больше всех!

Хотя незнакомка сменила гнев на милость, она всё ещё смотрела на Арибеллу с некоторым недоверием. И лишь когда Арибелла погладила Луну в её любимом месте – под подбородком – и кошка громко заурчала, девочка, казалось, окончательно оттаяла.

– Я знала Луну почти всю жизнь и всегда хотела поговорить с ней, – призналась Арибелла. – Можешь сделать мне одолжение? Спроси её, видела ли она Тео.

– Кто такой Тео?

– Мой друг. Он был… болен, – сказала она, решив не углубляться в подробности событий прошлой ночи. – Может, ты…

– О, ладно.

Девочка несколько раз мяукнула, а Луна ответила ей. На лице девочки появилось озадаченное выражение, и она покачала головой.

– Прости. Она говорит полную бессмыслицу. Или это какой-то странный кошачий диалект, которого я не знаю. Я даже не могу узнать её настоящее имя.

– Ну, тогда я просто буду по-прежнему называть её Луной.