Страшная дорога свободной личности - Илья Росляков

выводы Вейнингера были подтверждены научными открытиями — оказалось, что у каждого человека в организме вырабатываются и мужские, и женские гормоны, оказывающие влияние на весь организм.

На типах М и Ж автор строит свою характерологию. При этом он подчеркивает, каждый человек все-таки есть одно из двух — либо мужчина, либо женщина. Прежде чем перейти к сути, то есть к весьма специфическим выводам Вейнингера относительно сущности М и Ж, хочу сказать о том, на каком философском базисе строится его модель.

Ссылаясь на «Критику практического разума» Канта, которую он называет «самой величественной книгой в мире», Вейнингер говорит о «вечном потрясающем одиночестве» человека во Вселенной. Находящийся внутри его «Я» моральный закон бесконечно возвышает его ценность: «Его единственная цель — это он сам, нет другой вещи, ради которой он живет… В глубине под ним где-то затерялось человеческое общество, провалилась социальная этика. Человек — один, один».

Это одиночество и невероятное значение «Я» для Вейнингера действительно находится в основе всего. Мораль строится на уважении к чужому одиночеству, в основе которого, в свою очередь — уважение к себе. Самое тяжкое преступление — убийство, но тяжесть его в том, что, убивая другого, человек убивает самого себя. Желание человека сохранять и продлевать свою жизнь связано с тем, что человек созерцает свое «Я» в прошедшем и желает «продлить это ощущение и созерцание» на дальнейшее будущее.

«Сознание того, что со смертью окончательно теряет значение наша ослепительная, яркая индивидуальная жизнь, которая таким образом превращается в бессмыслицу, — это сознание ведет нас к жажде бессмертия», — пишет автор.

Тщеславие Вейнингер признает совершенно естественным, особенно среди людей выдающихся. По его мнению, в их тщеславии выражается стремление «поднять свою ценность перед своим умопостигаемым „Я“, перед своей моральной и интеллектуальной совестью», «потребность импонировать самому себе (своим мышлением, поступками, творчеством)». Гениальный человек, тип которого Вейнингер всячески выдвигает как наиболее достойный в человеческом роде, «несет в себе самом сознание своей ценности и награды и пренебрегает мнением всех прочих людей на том основании, что они не в состоянии изменить его собственного представления о себе».

Свободу Вейнингер понимает как полную независимость от чужой воли. «Человек становится свободным только тогда, — пишет он, — когда он сам превращается для себя в верховный закон. Только таким путем ему удается избежать гетерономии, поставить себя вне зависимости от чужой воли, которая неизбежно включает в себя произвол».

В этом мы видим уже зачатки сегодняшнего мировоззрения, где свобода понимается весьма сходно. С одним, правда, существенным различием — верховный закон, которым является человек сам для себя, все меньше основан на морали и все больше — на его спонтанных желаниях. Однако об этом речь пойдет впереди.

Невероятное возвеличивание отдельного «Я», придание ему столь беспрецедентной ценности сочетается у Вейнингера со столь же категорическим отрицанием ценности рода. Сущность мужчины такова, говорит он, что он «свергает с себя» власть рода и «возносит себя над ней». И далее: «Роль отца менее всего способна удовлетворить глубочайшую потребность его духа, потому мысль раствориться и исчезнуть в бесконечности рода является для него ужасной».

Но это далеко не все. Идя дальше, автор приходит к тому, что вовсе нет необходимости в постоянном продолжении человеческого рода. «Опасения» о возможности вымирания рода в результате полового воздержания, которое проповедует Вейнингер, он считает выражением «крайнего неверия в индивидуальное бессмертие и в вечное существование нравственной личности». И далее: «Отрицание сексуальности убивает лишь физического человека, и только его, но с тем, чтобы дать полное существование духовному человеку».

Воистину, нельзя найти более яркого примера противопоставления человеческого «Я» и человеческого рода. В этой точке мы видим, как огромнейший фазис развития человечества, начавшийся с постепенного утверждения патриархата и так или иначе связанного с ним становления личности, отдельного индивида, приходит к своему исчерпанию. Отчуждение человека от человека и от собственной родовой сущности достигло своих предельных форм, в которых человек стал отрицать всякую ценность рода — и как следствие, ценность своего существования на Земле. Личность же, которая двигала вперед человечество, провозгласила высшей ценностью себя саму в своем одиночестве и индивидуализме, объявив своей естественной чертой тщеславие и пренебрежение мнением «всех прочих людей»!

Рассматривая эту действительно странную философию Вейнингера, мы все еще не прикоснулись к самому главному ее слагаемому, через которое он и снискал наибольшую известность — это его мизогиническая модель женщины и женского принципа. Именно она может дать материал к ответу на вопрос, поставленный в начале: каково же оказалось положение женщины в западном обществе к тому моменту, как появилась тема специфической женской эмансипации. Как раз теперь можно к этому перейти.

«Мужчина — форма, женщина — материя», — такова наиболее общая формула мужского и женского принципа у Вейнингера. Этим он определяет отношения полов: материя без формировки абсолютно бескачественна, и потому она стремится принять любую форму. Она ищет своего завершения, как объект, не обладая собственной субъектностью.

Женщина есть ничто, желающее прильнуть к мужчине, который есть микрокосм, заключающий в себе все возможности. Ее глубочайшее желание — приобрести определенную форму с помощью мужчины, то есть фактически быть им созданной. Сама по себе женщина только сексуальна, а все другие ее проявления суть только выражения находящегося в ней мужского начала. Поэтому она желает быть созданной мужчиной не абы как, как в половом акте.

Тут встает вопрос: откуда, собственно, возникает идея о том, что материя есть ничто, а форма, напротив, есть все? Почему не берется в расчет, что если материя сама по себе бесформенна, то форма сама по себе, без наполняющей ее материи — пуста? Если материя ищет форму потому, что без нее она бескачественна, то разве форма не ищет материю потому, что без нее она бессмысленна?

Ответ заключен в философии Вейнингера. Одинокое, ни в ком и ни в чем не нуждающееся, тщеславное «Я», которое он возвеличивает и превращает в единственный смысл и цель его же существования, — такое «Я» и есть пустая форма. Пока оно существовало для кого-то или для чего-то, шел восходящий процесс, шло развитие человечества… Но вот это «Я» провозглашает принцип существования только ради самого себя. Неслучайно за этим следует полное отрицание бытия женщины, которого не было ни на одном из самых жестких витков патриархата, даже в обсуждавшийся нами период массового преследования ведьм! Неслучайно за этим следует концепция полного истребления рода человеческого с лица земли, убийства «физического человека»!

Однако наберемся терпения и рассмотрим основные черты женщины-ничто, которые простраивает Вейнингер. Это понадобится нам в дальнейшем.

Он начинает с того, что объявляет