Путеводитель по англичанам - Дэвид Бойл

Что касается его рыцарей, то моральное право англичан на этих героев еще более сомнительно. Сэр Гавейн, судя по имени, был чистокровным валлийцем. Сэр Ланселот впервые появился во французской литературе. Хуже того, в тех битвах, аналоги которых можно отыскать в исторических источниках (битва в долине Уоллоп и у горы Бадон), Артур однозначно сражался против англичан, тогда представлявших собой скопище диких языческих племен, а вовсе не на их стороне.

Это открытие привело в замешательство эдвардианских авторов приключенческих рассказов для мальчиков; они считали, что положительные герои всегда должны стоять на стороне англосаксов, но было непонятно, как увязать с этим тот факт, что англосаксы сражались против христиан.

Первое упоминание о короле Артуре в хрониках встречается около 820 года, как минимум спустя два столетия после известных нам битв. Одним из кандидатов на роль реального Артура называют короля Риотама, который на самом деле был родом из Бретани.

В величайшей романтической истории Британских островов несомненны лишь два момента: во-первых, согласно свидетельству историка Джона Морриса, имя Артур на короткий период стало крайне популярным среди племенных вождей, а во-вторых, события артурианы, судя по всему, происходили именно на английской почве. Замок Артура Камелот, скорее всего, не был «многобашенным», как писал Альфред Теннисон; наиболее вероятным местом его расположения считают Саут-Кэдбери, крепость на широком, продуваемом всеми ветрами холме в Сомерсете. Круглый стол короля Артура — вернее, его средневековая имитация — хранится в Винчестере, который позднее был англосаксонской столицей Уэссекса.

Легенда о сэре Гавейне и Зеленом Рыцаре — одна из самых ранних дошедших до нас средневековых историй. В ней Гавейн борется с собственным страхом и противостоит плотскому искушению, чтобы сдержать клятву и сразиться в поединке с зеленым великаном, вооруженным топором.

Викторианцы глубоко прониклись идеалами рыцарской жертвенности, множество примеров которой мы видим в артуровских легендах. Стремясь поощрить подобное поведение в следующих поколениях, они создали на эту тему немало возвышенно-мрачных стихотворений (Теннисон и другие) и живописных полотен (Бёрн-Джонс и другие).

И следующие поколения — члены полярной экспедиции Скотта и пассажиры первого класса на «Титанике», не говоря уж об офицерах при Монсе и Сомме, — послушно шли навстречу смерти с высоко поднятой головой, вспоминая о Галахаде, Тристане, Персивале и других идеалах безупречного рыцарства.

HIC JACET ARTHURUS REX QUONDAM REXQUE FUTURUS

(Здесь лежит Артур, король былого, король грядущего)

Надпись на гробнице в книге Томаса Мэлори «Смерть Артура»

Переводчики Ветхого и Нового Завета в период Реформации и Предреформации оставили после себя выдающееся наследие, повлиявшее на формирование нашего нынешнего языка едва ли не больше, чем шекспировские произведения. Поэтому трудно представить Англию без великого перевода Библии, выполненного по приказу нового короля Якова I, прибывшего из Шотландии после смерти Елизаветы I.

Проблема заключалась в том, что люди никак не могли договориться, какой перевод Библии считать самым правильным. Существовавшие в то время переводы Джона Уиклифа и его единомышленников были запрещены еще в 1409 году. Кроме того, имелся еще перевод Уильяма Тиндейла, на основе которого была создана Большая Библия Генриха VIII и так называемая Епископская Библия, предположительно подытожившая все труды в этой области, — однако она была такой огромной, что ее копирование обошлось бы слишком дорого. Существовала также Женевская Библия, переведенная протестантами в изгнании во время правления королевы Марии (вошедшей в историю как Кровавая Мэри) и снабженная рядом примечаний и комментариев, которые кое-кому могли бы показаться оскорбительными.

Проблема Якова и поддерживавших его католических священников заключалась в том, что все, кто ранее брал на себя труд перевести Библию на английский язык, как правило, были протестантами. Их переводы отличались некоторой предвзятостью — например, вместо «церковь» в них говорилось «конгрегация» — и другими особенностями, которые были англичанам как кость в горле. Нужен был перевод, признающий существование епископов и рукоположенных священников.

Поэтому в 1604 году в Хэмптон-Корте состоялось заседание, на котором был осуществлен, как мы сказали бы сейчас, запуск этого проекта. Яков начал обдумывать создание нового перевода Библии еще в 1601 году, когда эту идею выдвинула генеральная ассамблея Церкви Шотландии в Файфе. Спустя три года для воплощения идеи в жизнь были назначены переводчики (впрочем, денег им не заплатили), из которых сформировали шесть переводческих коллегий в Оксфорде, Кембридже и Вестминстере. Но получилось так, что сквозь сделанный ими перевод явственно проступала чистая красота перевода Тиндейла, ясность и благозвучие которого нельзя ни с чем спутать.

Новый перевод понравился не всем. Во время гражданской войны в Англии, разразившейся при жизни следующего поколения, пуритане издали собственную версию Женевской Библии, оставив без внимания мнение ряда крупных ученых того времени. Никто не обратился к величайшему специалисту по ивриту Хью Броутону, поэтому он отзывался о переводе крайне неодобрительно. Более того, он сказал, что «скорее позволил бы разорвать себя на куски дикими лошадьми, чем согласился бы подсунуть этот отвратительный перевод английскому народу».

Однако перевод все же пошел в народ и распространился по всему англоговорящему миру. Опечатки и огрехи первых лет — из них наибольшую известность приобрела Грешная Библия 1631 года, где в заповеди о прелюбодеянии была пропущена частица «не», что изменило смысл заповеди на противоположный, — удалось исправить только в 1769 году, когда была издана окончательная версия.

Сегодня лишь немногие пользуются Библией короля Якова для повседневного чтения, но по части чистоты и поэтичности языка ей по-прежнему нет равных.

Вначале создал Бог Небеса и Землю. Земля же не имела образа, тьма простиралась над бездной, и Дух Божий веял над водами. И сказал Бог: пусть будет свет. И стал свет. И увидел Бог, что свет хорош, и отделил свет от тьмы. И назвал Бог свет Днем, а темноту назвал Ночью. И был вечер, и было утро — день первый.

Книга Бытия, глава 1, издание 1611 года

Среди традиционных английских чудачеств почетное место занимает увлечение диковинными археологическими теориями, и чем больше эти теории раздражают серьезных историков, тем больше привлекают публику. Вокруг домыслов о том, кем на самом деле был Уильям Шекспир, что случилось в Тауэре с принцами Эдуардом и Ричардом, какие ритуалы проводили в Стоунхендже и пр., выросли целые культы. И кто скажет, что они основаны на заблуждении?

Однажды (если быть точнее, 30 июня 1921 года) археолог-любитель Альфред Уоткинс, путешествуя по Херефорду вместе с сыном, глянул вдаль и заметил пересекающие местность прямые линии, словно подсвеченные «огоньками фей». И он предположил, что это опознавательные знаки, которые помогали путешественникам неолитической эпохи не сбиться с пути — своего рода идеально прямые доисторические трассы. Эти прямые тянулись на много миль, соединяя древние могильные холмы или церкви, и никакого разумного и наглядного объяснения их существованию не было (как заметил один критик, с тем же успехом они могут соединять телефонные будки).