Живая: Принцесса ночи - Literary Yandere

должно быть, ждете, что я отвечу, отчего так уверен в крепости своих чувств. Просто… это судьба. Нет никакой причины и никакого объяснения. Sic fata voluerunt2.

Вивиана опустила голову, раздумывая. Слова молодого человека тронули некие струны ее души, которые не позволяли девушке молчать и далее.

— Я лишена ложного стыда. И если Вы хотите слышать, то я повторю — да, я люблю Вас, несмотря ни на что. Но говорю это только оттого, что мое признание сделало бы Вас чуть более счастливым, нежели отказ или молчание. Вы понимаете, что я не могу стать Вашей по закону, но, быть может, и столь крохотный глоток правды…

— Счастья, — он схватил ее за руки. — счастья, мисс Тауэр. Я ждал этих слов от Вас.

И вдруг все показалось ему наигранным, фальшивым. Руки девушки были холодными и вялыми.

— Мы должны будем и после этих слов жить так, как и до них, — сказала она.

— Да, Вы правы, — Эдмунд потупился и отступил на шаг. Пальцы Вивианы выскользнули из его захвата.

Но на ничтожно малую толику Эдмунд и впрямь стал счастливее, чем несколько минут назад.

Глава пятая

Что? Где добро, а где зло? Да откуда мне…

Знаю лишь то, что вижу сейчас

Во Вселенной нет, не будет и не было

Ничего прекраснее твоих глаз

Василий К. — «То, что здесь»

Айкен и Зоя сидели в своей комнате на кровати. Зоя читала книгу, положив ее на скрещенные «калачиком» ноги, Айкен ковырял все еще неисправный пейджер.

— Наверное, скоро он вовсе мне не понадобится, — вздохнул молодой человек. — имеет смысл все-таки приобрести мобильный телефон…

— Зачем? Связываться с кем-то из нас? Мы все равно постоянно вместе — вчетвером. — Зоя улыбнулась, не подняв головы. Только ее зрачки на мгновение метнулись к возлюбленному.

"Я каждый день открываю в нем что-нибудь новое. Как мягко движутся его губы, когда он говорит или сосредоточенно хмурится!"

Они украдкой взглянули друг на друга искоса и одновременно улыбнулись.

Из окна, от соседей, доносилась музыка. Некоторое время молодые люди молча слушали песню, затем посмотрели друг на друга и улыбнулись. Поддавшись порыву, Айкен встал с кровати, подал девушке руку, помогая также подняться и одновременно продолжая — привлек к себе, приобнял, закружил. Они двигались с полным чувством, но, в то же время, настороженно, точно так же, как поступали в отношениях: опасаясь и вести, и полностью вверить себя другому… Но в танце между ними не осталось недопониманий, а недоверие ушло еще раньше, как только Айкен приехал за своей возлюбленной в Оттаву. И, ровно как в их отношениях, молодые люди держались за руки, не давая друг другу упасть.

— Ты танцуешь так, словно у тебя не будет шанса сделать это еще раз. И еще.

Айкен набросил на Зою захват из их сцепленных рук, прижал ее к себе и шепнул в самое ухо.

— Просто это правда — я готов к катастрофе каждый миг.

Девушка засмеялась, не вслушиваясь, заколдованная музыкой и движениями, попутно несколько недоумевая, где это экс-полицейский научился довольно неплохо танцевать…

И тут раздался громкий звук: словно что-то довольно тяжелое с силой ударилось о стену или упало на пол. Та самая катастрофа, вопреки заверениям, застала их врасплох. Зоя и Айкен замерли на секунду, вслушиваясь, но никакого иного звука больше не последовало. И молодые люди бросились к двери со всех ног. Ненапрасно: в гостиной на полу в неестественной позе лежала Симонетта. Айкен поднял голову девочки и прижал пальцы к ее шее.

— Она жива. Просто в обмороке.

— Мы должны вызвать скорую, — пробормотала Зоя. Она была полностью обескуражена: девушка чутко ждала нападения от Габриэля, но никак не думала, что беда настигнет их без его вмешательства.

Впрочем, уже после, когда Симонетту взял на руки выскочивший из ванной полуодетый мокрый Хэвен, Айкен начал истязать непокорный телефон, испорченный магической атмосферой квартиры, Зоя пришла к выводу, что все же без Габриэля не обошлось. Просто он оказался достаточно умен, чтобы нанести удар изнутри.

Пока Айкен спускался к подъезду с бесчувственной девочкой на руках, Зоя осталась с Хэвеном. Мужчина сидел на диване, смотрел в одну точку и, кажется, не понимал, что вода с его волос течет на обивку.

Зоя встала перед ним, нервно покусала накрученную на палец прядь, не зная, как начать, но понимая, что избежать этого разговора не удастся.

— Послушай. Это же Габриэль. Его рук дело. Но и мы виноваты. Увлеклись мирной жизнью, обрадовались, расслабились… Какое там, к черту! Ну, Айкен — ладно, но мы с тобой… Стал бы Габриэль таскать пленнице, которую все равно собирался убить, пищу из человеческого мира?

Хэвен покачал головой.

— Я думал, она вообще ничего не ела. Она была такая худая. Да и тут… я же видел, она только поклюет, как птичка, запьет стаканом газировки и выходит из-за стола.

Зоя вздохнула, сдерживая слезы обиды. Конечно, случившееся с Симонеттой было неприятно, но Зоя верила в людскую медицину. Впрочем, это было суеверное, ирреальное знание, похожее на то, каким обладают мистически настроенные люди относительно всего магического. А вот то, что король Неблагого Двора снова разрушил ее счастливую жизнь, мучило Зою. И это знание, судя по всему, собиралось еще долго отравлять ей жизнь.

— Надо было сразу сообразить, что они не могли ее не кормить. Я плохо помню, как что устроено во Дворах, но Габриэль сам пытался заставить меня поесть, чтобы я стала его… Ох, какая же я дура, просто уму непостижимо!

— Нет, это я виноват. В отличие от тебя, я должен был сообразить, что к чему. Мне-то никто память не стирал.

Хэвен схватился руками за лицо, провел по нему пальцами: ровно там, где некогда были шрамы. Они с Зоей одновременно вспомнили, что Хэвен был изгнан дважды — один раз даже не через казнь, а будучи просто убитым Габриэлем. Хэвен растер щеки, словно пытался заставить исчезнуть призрачное ощущение рубцов под ладонями.

— У меня появился второй повод мстить королю Неблагих, — пробормотал он. Зоя устало кивнула, обессиленно облокотилась на спинку кресла и опустила голову. Когда она вновь заговорила, ее голос звучал предельно устало:

— Симонетта не могла не есть того, что ей приносили. И я не думаю, что кто-то порывался доставать специально для нее еду с Земли. Скорее, даже наоборот. Габриэль мог привязать ее к себе, к Двору, чтобы в случае, если мы ее освободим, она привела нас обратно к нему. Или чтобы тоска изъела