Красный газ - Эдуард Тополь

– Искать, Титан. След.

Титан – серый поджарый кобель-медалист – и без команды знал свое дело. Низко наклонив морду к снегу, он шел кругами по двору, все сужая их и сужая, и наконец возвращался туда, где несколько часов назад патрульные милиционеры нашли эту рукавицу, – на место убийства Розанова.

Тут Титан садился и зевал, всем своим видом показывая, что поиск окончен.

То же самое происходило и с другими собаками. Мы сгрудились в дверях и окнах коттеджа, наблюдая за безрезультатными попытками Оруджева и сержанта Теличкина найти хоть какие-нибудь залоевские следы. Нужно сказать, что и у нас, следователей, не было никаких результатов. Худя Вэнокан и его коллега из Салехардского угро, эксперт-криминалист Ковров, буквально на четвереньках облазили весь коттедж Розанова и стоящую во дворе финскую баню, потом доложили Шатунову:

– Все. Можете войти в коттедж. Нет никаких отпечатков пальцев или следов, кроме следов самого Розанова и его шофера.

Шатунов смотрел на них такими злобными глазами, что криминалист пояснил, или, скорее, добавил в свое оправдание:

– В коттедже месяц никто не жил. Все покрыто пылью. Поэтому следы и отпечатки пальцев видны сразу. Розановские следы есть на кухне, на холодильнике, на бутылке коньяка, на вешалке, на кранах батарей парового отопления. А отпечатки пальцев его шофера – на двух розановских чемоданах. Вот и все.

Шатунов вздохнул и вошел в коттедж, следом потянулись остальные, в том числе и я.

Я никогда не бывала на виллах миллионеров, я видела их только в кино и лишь понаслышке знаю о правительственных дачах. Теперь я воочию увидела, что такое настоящая роскошь. Вообще и о самом «Лауреатнике» стоит сказать чуть подробней. Такие поселки для начальства есть на всех стройках союзного значения: в Братске, Усть-Илиме, на Вилюйской ГЭС и у нас на Севере – в Уренгое, Сургуте, Таежном. Не знаю, за чей счет сооружаются эти поселки где-нибудь в Братске, но у нас они явно построены за счет средств, сэкономленных «вахтовым методом освоения тундры»: вместо жилых домов, школ и больниц где-нибудь в Яку-Type и подобных ему рабочих поселках все самые дефицитные строительные материалы шли сюда, в этот «Лауреатник». Строительство вела специальная бригада архитекторов, которая проектировала каждый коттедж с учетом личных вкусов будущего хозяина. Одновременно два лагеря зеков прокладывали здесь улицы-террасы, сажали привезенные из тайги березы и сосны, возводили на берегу Полуя причал для яхт-клуба, закрытый плавательный бассейн, два теннисных корта и сооружали дачи-коттеджи с финскими банями, каминами и прочим западным комфортом. Затем, уже вселившись, хозяева поселка стали соревноваться в меблировке своих коттеджей: моющиеся финские обои с тиснением под кожу, шведская мебель, шкуры белых медведей и даже старинные ненецкие идолы украсили интерьеры этих вилл.

Коттедж Розанова был именно таким: огромная шкура белого медведя покрывала паркетный пол гостиной, и в тон ей была светлая мебель, а возле камина – три низких табуреточки с ножками из белой моржовой кости, которые при ближайшем рассмотрении оказались просто стержнями моржовых членов. Наверно, в другое время по поводу этих ножек-членов кто-нибудь тотчас отпустил бы сальную шутку, но сейчас нам было не до юмора: из больницы привезли «Сопоставительное заключение судебно-медицинской экспертизы» по всем трем трупам.

«Все три смерти,

– читал нам вслух Шатунов, –

наступили в результате точно нанесенного удара острым колюще-режущим предметом в область сердца. Обращает на себя внимание тот факт что во всех трех случаях глубина проникновения примерно одинаковая – от 14,5 см до 16 см, что должно свидетельствовать о нанесении ран одной и той же рукой… Характер порезов при удалении ушей и половых органов жертв идентичен. Это позволяет утверждать, что все увечья произведены одним и тем же острым предметом, скорей всего – ножом…

Произведя сравнительный микроскопический анализ ран и порезов, а также изучив динамику причинения телесных повреждений, экспертиза приходит к выводу, что убийца обладает средней силой удара и действует правой рукой с характерным „почерком“ – каждый порез произведен одним резким ударом снизу вверх, о чем свидетельствуют направленные вверх и обращенные наружу линии отреза ушей и половых органов потерпевших…»

– Татарский почерк! – прокомментировал Шатунов это место в заключении.

– И ненецкий, – не удержалась я. – Ненцы так мясо режут, я сама видела. Берут в рот один конец свежей оленьей печени и отсекают ножом снизу вверх.

– По-твоему выходит, что это ненцы убивают? – тут же запальчиво вмешался Худя Вэнокан, словно я оскорбила подозрением весь его ненецкий народ.

– Не ссорьтесь, – примирительно сказал Ковров. – Ни ненцы, ни духи не носят рукавицы с лагерной биркой.

– Вот именно. – Шатунов продолжил читать медицинское заключение:

«…В связи с чрезвычайно быстрым замерзанием трупов из-за низкой температуры окружающей среды определить с помощью бактериологического анализа точное время смерти Воропаева и Хотько не представляется возможным. Что касается Розанова, то чрезмерный вес покойного (140 кг при росте 1 м 67 см) и толстый жировой покров в области брюшины частично задержали процесс замерзания тела. Медицинское вскрытие обнаружило в желудке и кишечнике незамерзшие остатки пищи, что дает основание определить момент нападения на Розанова за три – три с половиной часа до обнаружения трупа. Экспертиза обращает внимание на то, что на трупах Хотько и Розанова нет синяков и ссадин, в то время как при первом наружном осмотре тела Воропаева следователем А. Ковиной были зафиксированы ссадины и синяки в области правого плеча и запястий рук, что может свидетельствовать о борьбе Воропаева за жизнь. К сожалению, неправильная транспортировка тела Воропаева из Яку-Тура в Салехард привела к дополнительным травмам на теле и затруднила работу экспертизы по определению расположения и характера прижизненных травм,…»

Шатунов зыркнул на меня своими белесыми глазами. Я пожала плечами:

– Синяки на запястьях он не мог получить в гробу…

– Ладно, – сказал Шатунов и дочитал заключение:

«Вскрытие обнаружило в организме Воропаева высокое содержание спирта. В организме Хотько признаков спиртного не обнаружено. Подписи»

– Все. Кретины! – без перехода сказал Шатунов, отшвырнув заключение на кухонный стол. Выходит, двое трезвых мужиков – Розанов и Хотько – спокойно дали отрезать себе члены и уши, а пьяный в дупель Воропаев все-таки сопротивлялся. Что это нам дает? Хер его знает… Так, Ковина, пока эти мудаки возятся с собаками, докладывай, что у тебя.

Он обвел глазами кухню и вопросительно глянул на Вэнокана и Коврова:

– Сесть тут можно? Вы стулья осмотрели?

– Обижаете, товарищ майор, – усмехнулся Ковров. – Даже коньяк из этой бутылки можете пить – все отпечатки пальцев с этой бутылки у меня уже на пленке.

Шатунов сел за кухонный стол, налил себе полстакана коньяка, выпил залпом, занюхал кулаком и глянул на меня вопросительно: