Пение под покровом ночи. Мнимая беспечность - Найо Марш

Вообще-то капитан Баннерман предпочитал не брать на борт пассажиров, всегда считал их потенциальным источником разного рода неприятностей. Однако когда на борту его парохода появлялся кто-то калибра миссис Диллингтон-Блик, его реакция в точности соответствовала поведению девяноста процентов мужчин, в поле зрения которых возникала эта дамочка. Он распорядился, чтобы ее посадили за его стол (что, к счастью, не являлось нарушением, поскольку при первом же взгляде на эту даму становилось ясно, что она персона из разряда ВИП), и до появления Аллейна с живейшим нетерпением предвкушал приятное общение с ней, хотя бы за трапезами. Сам он считал, что выглядит куда моложе своих лет.

Обина Дейла он тоже посадил за свой стол, поскольку Дейл был знаменитостью, и капитан Баннерман надеялся, что миссис Диллингтон-Блик оценит соседство со знаменитостью номер один. Теперь же он мучительно размышлял над тем, будет ли Аллейн достойным дополнением к этой компании за столом. Разместить остальных пассажиров он поручил старшему стюарду, и тот усадил чету Кадди и мистера Дональда Макангуса за стол первого помощника, которого недолюбливал; Джемайму Кармишель и доктора Мэйкписа — за стол ко второму помощнику, добавив в компанию к ним судового радиста, которому симпатизировал. Ну и наконец, мисс Эббот, отец Джордан и мистер Мэрримен заняли места рядом с главным механиком, к которому стюард относился вполне нейтрально.

Таким образом, первый ленч на борту стал также первым случаем, когда за столами рядом со старшими офицерами — за исключением тех, кто находился на дежурстве — разместились пассажиры. В углу стоял еще один длинный стол, за ним сидели молодые люди, с разницей в возрасте в несколько лет, и все смотрели как-то застенчиво. То были младшие офицеры, электрики и механики, а также курсанты.

Аллейн подошел к своему столу первым, ему вежливо отодвинул стул старший стюард. Супруги Кадди, уже занявшие свои места, с интересом воззрились на новоприбывшего, и мистер Макангус тоже. Пожираемая любопытством миссис Кадди, ничуть не стесняясь, так и сверлила Аллейна взглядом, просто не сводила с него глаз. Механика этого взгляда была сравнима разве что с маяком, который с разной частотой посылает свои световые сигналы в море.

Мистер Кадди, напротив, старался скрыть свое любопытство под рассеянной улыбкой, а мистер Макангус закатил глаза и лишь украдкой поглядывал на своего соседа, стараясь не поворачивать головы.

Мисс Эббот, сидевшая за столиком главного механика, бросила на Аллейна всего один острый взгляд и больше не смотрела. Мистер Мэрримен взъерошил волосы, широко раскрыл глаза, а затем с преувеличенным интересом стал разглядывать меню. Отец Джордан вежливо покосился на Аллейна, потом с приятной улыбкой обернулся к своим компаньонам.

В этот момент в кают-компанию вплыла миссис Диллингтон-Блик во всем своем женственном великолепии. Следом за ней шествовали капитан, Обин Дейл и Тимоти Мэйкпис.

Капитан представил Аллейна:

— Знакомьтесь, мистер Бродерик, присоединился к нам только сегодня…

Мужчины обменялись приветствиями. Миссис Диллингтон-Блик, считавшая себя истинной душой и украшением компании, будто излучала сияние. Все вокруг нее всегда расцветало пышным цветом. «Веселье, — казалось, говорила она про себя. — Радость и веселье, вот в чем я поистине сильна. Так постараемся же вместе как следует повеселиться!»

Аллейн так и купался в ее внимании. Глаза ее сияли, губы влажно блестели, изящные пальчики трепетали, оглаживая рубенсовские плечи.

— Но я видела вас! — воскликнула она. — Стояла и смотрела, затаив дыхание! Видела, как вы поднимались на борт, цепляясь за эту ужасную штуку! Скажите мне, только честно! Вам было очень страшно, или я просто дурочка?

— Чертовски страшно, — ответил Аллейн, — и никакая вы не дурочка. Да я весь дрожал с головы до пят.

Миссис Диллингтон-Блик разразилась звонким смехом. Она играла бровями, глядя на Аллейна, аплодировала капитану.

— Ну, вот вам, пожалуйста! — воскликнула она. — Так я и думала. Да как вы только посмели? Если бы передо мной стоял выбор — кормить собой этих маленьких рыбок или карабкаться по ужасной лестнице, я бы предпочла прыгнуть прямо в пасть акуле. И нечего тут важничать, — упрекнула она капитана Баннермана.

Именно на такого рода застольный разговор он и надеялся. Красивая женщина подшучивает над всеми. Имеет полное право. И, несмотря на массу свалившихся на него хлопот, он гордо выпятил грудь, обтянутую униформой.

— Вижу, вы у нас стреляный воробей, — начал поддразнивать он ее. — Так что спустим вас на берег именно таким образом, когда прибудем в Лас-Пальмас. — Обин Дейл с усмешкой смотрел на Аллейна, тот шутливо подмигнул ему. Миссис Диллингтон-Блик сразу начала пользоваться огромным успехом. Еще бы, трое мужчин, один из них знаменитость, двое других хороши собой, и все явно заигрывают с ней. Лас-Пальмас? О чем это вы?.. Неужели она должна?.. О нет! Она им не верит!

Целый ряд образов в стиле рококо, гоняющихся друг за другом, пронесся в воображении Аллейна.

— Не стоит придавать этому значения, — заметил он ей. — Вы прекрасно справитесь, просто уверен. Насколько я понимаю, если море бурное, они помещают внизу большую спасательную сеть. Ну, знаете, как в цирке, когда воздушные гимнасты исполняют какой-нибудь опасный номер. Если вдруг сорвутся…

— Даже слышать не желаю!

— Такое уж правило, я вас не обманываю, — добавил Аллейн. — Я прав, сэр?

— Разумеется.

— Нет, это неправда! Мистер Дейл, да они просто издеваются надо мной!

— Я на вашей стороне, — сказал Дейл. То была фраза, которую он часто использовал в телерепортажах, ободряя робких участников. Он уже говорил с миссис Диллингтон-Блик как с давней знакомой, и одновременно — с оттенком почтения, что было характерно для его программ. И это вызывало у Аллейна и у восьмидесяти процентов присутствующих здесь мужчин тайное желание дать ему хорошего пинка под зад.

За капитанским столом много смеялись. Миссис Кадди смотрела в ту сторону так пристально, что один раз едва не пронесла ложку мимо рта.

В пассажиров вселилось некоторое беспокойство, ощущение, что они обделены вниманием, а у двух женщин это вызвало даже отвращение. Мисс Эббот злилась на миссис Диллингтон-Блик за то, что та дурачит трех мужчин. Миссис Кадди обижалась на нее же за то, что эти мужчины превратились из-за нее в полных идиотов. Мало того, ей не нравилась широкая улыбка мистера Кадди, возникавшая всякий раз, когда тот поглядывал на миссис Диллингтон-Блик. Джемайма Кармишель лишь дивилась тому, что миссис Диллингтон-Блик пользуется таким успехом, а затем принялась обманывать саму себя: да этот новый пассажир, думала она, способен вскружить голову любой девушке. Потом она заметила, что мистер Мэйкпис то и дело поглядывает на нее, и, к крайнему своему раздражению, залилась краской. На протяжении почти всего ленча она вела светские разговоры со вторым помощником, застенчивым молодым человеком родом из Уэльса, и с радистом, мужчиной довольно диковатым и немногословным, что обычно присуще людям его профессии.