Я спасу тебя от бури - Чарльз Мартин

Ты знаешь, что все остальные мужчины, с которыми гуляла мама, никогда не разговаривали со мной подобным образом. Они никогда не спрашивали, о чем я думаю, и никто не говорил мне, что я вырасту красавицей. Он был нежным. Он не относился ко мне так, будто я путаюсь под ногами. Мы даже ели мороженое за столом на кухне. Он дал мне три большие ложки, и я покрыла их жевательными конфетками и шоколадной стружкой. Еще он попросил ничего не говорить маме. Он сказал, что это будет наш секрет. Что иногда секреты – это хорошо. Еще он попросил меня дать обещание, и я это сделала, потому что люблю мороженое. И мне нравится, как он кладет руку мне на спину. Мне хорошо от этого, как будто он обнимает меня. И от него хорошо пахнет. Мама говорит, что ей нравится, как от него пахнет.

Я закончил читать запись и с усилием подавил зубовный скрежет. Потом перешел к следующей.

Дорогой Бог,

вчера вечером, когда мама работала, а мы с Билли ели мороженое, он спросил, знаю ли я, как женщины становятся женщинами. Я ответила, что не знаю, и тогда он шепотом рассказал мне. Он сказал, что когда я захочу и если я буду готова, то он поможет мне. Все зависит от меня, никакого давления. Он сказал, что это будет наша тайна. Прямо как мороженое. Сказал, что все девочки делают это. Сказал, что это не больно и вполне естественно. Как будто наши тела приспособлены для этого. Сказал, чтобы я подумала об этом и что мы еще поговорим об этом завтра, то есть уже сегодня. Я думала, что, наверное, должна рассказать об этом маме, но тогда придется рассказать и о мороженом. И она определенно не будет рада. Кроме того, я пообещала ему, что не буду этого делать, а он на самом деле хороший. Даже мама так говорит.

Я перевернул страницу. Я оказался не готов к тому, что там обнаружил.

Дорогой Бог,

он солгал. Это больно, и мне это не понравилось. Если так становятся женщинами, то я не хочу быть женщиной.

Я закрыл блокнот и проклял себя за то, что открыл его.

Полчаса спустя девушки с тележками вышли из номера в сопровождении Марлины. Она проводила их к лифту, потом вернулась ко мне.

– Малыш, ты уверен, что тебе не нужен отдельный номер?

– Нет, я и без того слишком о многом просил тебя. Ты пришлешь счет?

Она склонила голову набок.

– А ты собираешься пообедать с ними?

– Я как-то не подумал об этом.

Она приподняла брови.

– У них все ребра торчат наружу.

Я посмотрел на дверь.

– Они действительно выглядят голодными.

– Хочешь, я забронирую тебе столик?

– Я не уверен, что им захочется куда-то выходить. В последнее время… они много где побывали.

Она поскребла подбородок.

– Если хочешь, я попрошу, чтобы шеф Клео приготовил что-нибудь особенное.

– Думаю, им это понравится. У тебя до сих пор есть та маленькая комната…

Она кивнула и направилась к лифту.

– Значит, около семи часов?

Марлина была из тех женщин, к которым хочется забраться на колени и немного посидеть там. Колыбель ее груди могла отразить ядерный удар.

Когда Марлина исчезла, дверь открылась. Турбо выбежал наружу, проверяя каждый уголок и роняя какашки на ковер. Хоуп следовала за ним на четвереньках, по-прежнему в махровом халате. Она так и не сказала мне ни слова. Она остановилась, посадила Турбо на плечо, не глядя на меня, и кивнула на дверь.

Сэм снова стояла у окна. Я вошел, ощущая себя котом, который был застигнут с поличным, когда запустил лапу в аквариум. Я передал ей водительское удостоверение.

– Вы оставили это в джинсах, – потом я протянул блокнот. – Он лежал в свертке с одеждой. Я решил, что он понадобится девочке.

Она кивнула и положила блокнот на кровать. Ей явно хотелось знать, читал ли я дневник Хоуп, но задать вопрос означало вскрыть банку с червями, которую она сейчас не хотела открывать. Может быть, мне следовало бы сказать ей правду, но у меня до сих пор оставалось много вопросов.

Она потирала руки и жевала нижнюю губу.

– Когда я найду себе жилье и устроюсь в «Уолмарт», то пришлю деньги. За все это. Они были добры ко мне. – Она покачала головой и заговорила тише; было заметно, что ей стыдно. – Я не всегда была такой.

Я посмотрел на часы: было около четырех.

– Почему бы вам не вздремнуть, и…

– Вы всегда так делаете?

– Что именно?

– Игнорируете людей, которые пытаются поблагодарить вас?

– Я делаю это не ради благодарности. Мэм… Сэм, постарайтесь не заглядывать в будущее дальше ближайших нескольких часов. Мы всё обдумаем завтра, а пока отдохните, поспите немного. – Телевизор с плоским экраном имел диагональ не менее пятидесяти дюймов. – Посмотрите кино, пока я буду покупать лекарства, и мы поедим около семи вечера. Хорошо? – Я взял рецепты со стола. – Побездельничайте, поболтайте ногами. Загляните в мини-бар и выпейте пару порций. Судя по вашему виду, это пойдет на пользу. Я вернусь в половине седьмого.

Мне был нужен воздух, и наконец я вздохнул полной грудью. Надышался до отвала. Я прогулялся до Миссисипи и посмотрел, как река несет свои воды. Представил Гека и Джима на колесном пароходе. Может быть, в компании Тома Сойера. Эта мысль на минуту отвлекла меня. Это была одна из моих любимых книг – одна из немногих, которые я читал больше одного раза.

Я совершил налет на аптеку и накупил лекарств на четыреста семь долларов. От этой цифры мне хотело сесть в автомобиль и уехать куда-нибудь подальше. Я стоял в очереди, пытаясь сообразить, хватит ли денег на моей кредитке, когда заметил аккуратную стопку флисовых одеял. На ярлыке стояла надпись: «Обнимашки». Одеяла лежали и ждали случайных покупателей вроде меня. Там было голубое одеяло с ангелочками и светло-розовое с феей Чинь-Чинь. Я подумал, что девочке оно понравится.

За углом я зашел в книжный магазин, где приобрел карманное издание «Американского толкового словаря» за пять долларов. Оно было толщиной три дюйма, и я решил, что малышка сможет найти там практически любое слово, какое ей понадобится. Я положил словарь в сумку с лекарствами и пошел обратно – на этот раз медленнее.

Я пересчитывал трещины в асфальте и думал о завтрашнем дне. Мне хотелось понять, во что я ввязался. Честно говоря, больше всего мне хотелось, чтобы на моем месте оказался кто-то другой. Моя тарелка была уже полна.

Когда я дошел до крытой автостоянки, то стал готовиться к будущей трапезе. Я поставил свой автомобиль в углу, что обеспечивало некоторое уединение; кроме того, здесь не было никого, кроме служащих отеля. От меня начало попахивать, поэтому я снял рубашку и вытер подмышки влажными салфетками. Потом я воспользовался дезодорантом, побрился перед боковым зеркалом, размазал по лицу немного лосьона после бритья, опустился на складной стул рядом с автомобилем и начал сворачивать сигарету.