Звездная тень - Сергей Лукьяненко

Груз — оружие и какую-то пищу, предоставленную алари, хотеливначале разместить в грузовом отсеке. Оказалось, что в суматохе бегства иполёта все напрочь забыли о складированных там бюстиках, которые так жаждалиполучить Джел. Безглазые головы партийных вождей прошлого века, героевкрымского конфликта и президентских сподвижников укоризненно пялились на нас.

Снаряжение пришлось размещать в кабине.

Я оставался в шаттле до последней минуты. Когда все, включаядеда-счётчика, разместились, я пожал Данилову руку и спрыгнул на пол. Даниловдолго возился, закрывая люк, мне оставалось лишь смотреть на него снизу. Вангаре собралась порядочная толпа алари, среди них был и командующий. Перед темкак войти в кораблик Геометров, я подошёл к нему.

— Я надеюсь, что мой офицер не подведёт меня, — негромкосказал алари.

Куалькуа, как лучше ответить?

Он помолчал секунду, я даже решил, что он проигнорировалвопрос.

Вера и любовь помогут мне.

— Вера и любовь помогут мне.

Во взгляде алари появился живой интерес.

— Пётр Хрумов, чем был для тебя мой поступок? Увёрткой, каксчитает Александр Данилов?

Чуткий у них слух. Точнее, не у них, у куалькуа…

— Нет, — подумав, сказал я. — Доверием.

— Ты испытываешь благодарность?

— Пожалуй, нет. Признательность.

— Это тоже хорошо. — Командующий замолчал. Я счёл этознаком, что прощание окончено, и пошёл к скауту.

Куалъкуа, я снова должен быть Ником Римером.

Ответа не было, но лицо защипало. Куалькуа прорастал сквозьмою плоть, выдвигая на поверхность тела клетки, принадлежавшие когда-тобезвестному поэту Геометров.

К кораблю я подошёл уже Ником.

Полусфера кабины разошлась. Я опёрся о корпус, готовясьзапрыгнуть в свою скорлупку, и в этот момент потолок ангара открылся.

Порыв ветра — короткий, секундный, потом силовое полеперекрыло проём. Над ангаром пылали ослепительные звёзды. Над ангаром зиялапромороженная ночь космоса. Запрокинув голову, я смотрел, как вплывает в неё«Волхв», как пробегают по корпусу корабля всполохи искр от взаимодействия сзащитным полем. Отсюда, изнутри флагмана, межзвёздная пустота не казаласьчем-то страшным. Наоборот, она была пронзительно красива в своей неприкрытойнаготе, великолепна, ласкова и покорна.

Это должна быть наша красота. Мы должны вновь прийти вкосмос. Равными. Пусть не самыми правыми, как мечтают Геометры. Пусть не самымидревними, как Куалькуа. Пусть не самыми умными, как Счётчики.

Самими собой.

Я поднял ладонь — и заслонил ею полную пригоршню звёзд.Может быть, принадлежащих Сильным и Слабым. Может быть, полных своей, кипучей инепокорной жизни. Может быть, ждущих того, кто придёт первым.

— Чуть-чуть подождите… — прошептал я.

«Волхв» выплыл в пространство.

Внутри скаута всё было, как в корабле Ника. Кабиназакрылась, одновременно засветились экраны, я положил руки на коллоидныйактиватор.

Приветствую на борту. Собрана ценная информация о чужомкорабле.

Компьютер, который, по словам чужих, считал себя разумным ивсемогущим, ничуть не удивился, что его пилот возник из совершенно постороннегогуманоида. В этом машины Геометров ничуть не превосходили человеческие.

— Прекрасно. Взлетаем и следуем за кораблём, стартовавшимпервым.

Собрана очень ценная информация! Необходимо доставить её наРодину.

Мною овладел секундный страх, что корабль перестанетподчиняться и отправится к Геометрам с докладом.

— Хорошо. Но вначале нас ожидает крайне важная миссия Дружбы.

Её важность так велика?

— Больше, чем возможно представить.

Выполняю.

Корабль начал подниматься. Алари внизу расходились,расступались к стенам.

— А теперь слушай задание, — начал я. — Следуем заудаляющимся кораблём на расстоянии… ну, скажем, ста шагов. При удалении откорабля, из которого мы стартовали, на десять тысяч шагов…

Нет необходимости в вербальной конкретизации, — осадил менякомпьютер.

И мы рванули вслед «Волхву».

На расстоянии пяти километров от эскадры кораблик Геометровсостыковался с челноком. Конечно, стыковкой в земном понимании это не было.Скаут буквально прилип к челноку — насколько я успел заметить, никакихстыковочных узлов не выдвигалось.

Сейчас мы представляли собой нелепую конструкцию изкосмического самолёта и приклеенного к его борту в районе шлюза диска. Дляменя, в условиях искусственной гравитации, это выглядело так, словно мыподнырнули под лежащий на боку шаттл.

Пара минут ушла на то, чтобы объяснить компьютеру, где учелнока верх и низ и куда должен быть направлен вектор гравитации. Невоспользоваться возможностями чужого корабля по созданию комфорта было быглупо.

Потом скаут открыл проход.

Ох не так всё просто оказалось с раскрывающейся «лепестками»кабиной! Если поначалу это выглядело чисто механическим устройством, то сейчасразница технологий Земли и Родины была налицо. В обшивке открылся проём,идеально копирующий люк «Волхва». Я спустился из кресла, которое сейчас казалосьприкрученным к стене, осторожно коснулся люка тыльной стороной ладони иотдёрнул руку.

Холодный, чёрт!

Градусов сто. Ниже нуля, естественно.

— Открывай, свои пришли! — крикнул я, словно надеясь, чтоголос может быть услышан сквозь толстенную обшивку.

Ответом была тишина. Ну что они там возятся!

— Эй, хозяин, слесаря вызывали?

И тут внезапно ожил куалькуа:

Пётр, ты доброжелательный и хороший человек.

— Это ты с чего взял? — спросил я.

Мнение.

Я ждал, пока слышался звук открываемых запоров. На «Волхве»есть простенькая блокировка, активизирующаяся, если за бортом — вакуум. Наконецлюк подался ко мне.

— Привет, Саш, — сказал я таким тоном, словно мы не виделисьс месяц.

А ведь месяц назад мы и знакомы-то толком не были!

— Как осуществляется герметизация? — Данилов подозрительнопосмотрел на соединённые с шаттлом борта скаута.

— Не знаю. Пусть это будет меньшей из наших проблем, верно?