Зной - Полина Поплавская

Белые розы казались ему сделанными из шелка, неживыми, сверкающе-прекрасными. Они пили летнее солнце, ветер и синеву неба и возбуждали в нем странные желания. Желтые розы, по краям розоватые, словно залитые отблеском зари, были теплыми, нежными, чувственными. Бенгальские розы и те, пурпурно-черные, махровые, казались сладкими, как густой мускат. Их аромат соединял в себе вино, сахар и ваниль.

Он еще немного прошел по тропинке и вдруг увидел прямо перед собой Алину, склонившуюся над одним из кустов. Она была в тонком халатике лилового шелка, затканного серебряными бабочками, и в белом переднике, чуть испачканном землей. Сквозь полупрозрачную ткань халатика он видел, как двигаются ее лопатки. Над лиловой волной воротника поднималась шея с аккуратной линией позвонков. «Какая белая, нежная кожа – как молочная пенка…» – успел он подумать, прежде чем Алина его заметила. Она положила на дорожку тяжелые ножницы, которыми срезала розы, и улыбнулась ему, как давнему знакомому. Вчера, стоя под проливным дождем, он долго стучался в ворота ее сада. Черная собака неизвестной ему породы разбудила дремавшую у камина хозяйку, и она не побоялась в темноте открыть ему ворота.

– Доброе утро, – сказал он как можно вежливее. – Я, кажется, опять испугал вас?

– Нет, я видела, как вы вышли в сад, – ответила она и заправила за ухо прилипшую к щеке прядь светлых волос. – Вы, наверное, проголодались? Сейчас мы позавтракаем!

Она сняла передник и завернула в него большую охапку только что срезанных роз. Когда она наклонилась, он подумал, что никогда еще не встречал женщин с такой тонкой костью. Происходящее казалось ему похожим на старинную волшебную сказку.

– Давайте, я помогу, – предложил он.

Роз было очень много, но Алина, обойдя его на узкой тропинке, уже шла к дому, неся их на руке.

– Вы можете уколоться, а я знаю, как обходиться с ними, – сказала она через плечо, когда они вышли на аллею, ведущую к дому. – Вообще-то, я редко срезаю цветы. Зачем? Сад и так всегда рядом со мной. Честно говоря, я сделала это только ради вас – хотела вас удивить, но вы проснулись раньше времени. Вот досада! – Алина засмеялась.

– Вы и вправду не боитесь меня? – спросил он сквозь улыбку, не желавшую уходить с его губ.

– А почему я должна вас бояться? – Она пожала плечами, поднимаясь на еще влажное от утренней росы или от вчерашнего дождя крыльцо. – Пойдемте в дом. Я найду что-нибудь, чем можно позавтракать».

Арабелла, настрочившая все это на одном дыхании, сняла компьютер с колен и откинулась на подушки. Получилось не совсем то, что она хотела, но новый сюжет уже захватил ее… Она едва не забыла о вечерней встрече с Эммелиной!

Времени опять было в обрез, а ей хотелось одеться совсем иначе, чем днем.

«Прочь платье, чулки, тонкое белье! – думала она, переодеваясь. – Вот что я надену». Она сняла с вешалки тонкий и строгий брючный костюм и надела прямо на голое тело пиджак с глубоким вырезом, заколов вырез на талии позолоченной булавкой с крошечным изумрудом. Затем она скрутила свои густые жесткие волосы в блестящий жгут и подняла их наверх, уложив на затылке с помощью темно-синей сеточки.

Потом были надеты синие бархатные туфли с перламутровым позументом по краю и почти до бровей надвинута шляпка, которая была чуть темнее синего в тонкую белую полоску костюма. Глотнув напоследок крепкого кофе с бальзамом, Арабелла вышла на вечернюю улицу.

Поздние майские сумерки еще только угадывались в прохладном воздухе, но Арабелла уже предвкушала особое возбуждение, которое связано с блеском вечерних витрин, карнавальным мельтешением рекламных огней и уютным светом уличных фонарей, который делает лица прохожих загадочнее и чувственней… Покачиваясь на мягком сиденье такси, она глядела в окно, пропитываясь вечерним настроением большого города.

Арабелла не знала, что принесет ей сегодняшний вечер, но чувствовала себя так, будто кем-то обещанный ей праздник наконец наступил.

Выходя из машины на ярко освещенный тротуар, на который упали несколько крупных капель начинавшегося теплого дождя, и поднимаясь по нарядной лестнице в холл гостиницы, она с удовольствием купалась в обращенных на нее мужских взглядах. Уточнив у галантного портье, в номере ли Эммелина Клейст, она прошла по мягкому ковру и вошла в зеркальный лифт. Меньше чем через минуту она постучала в дверь номера.

В этот вечер они так никуда и не поехали. Эммелина встретила Арабеллу в халатике, и – о, чудо художественного предвидения! – он был почти таким же, какой представила себе Арабелла, описывая срезающую розы Алину. Или она просто вспомнила Эммелину, сидевшую у окна в доме Пенлайонов? После долгих совместных воспоминаний выяснилось, что это действительно тот любимый халатик Эммелины, доставшийся ей от английской бабушки. Да-да, той самой, что научила ее так красиво писать по-английски.

А потом Арабелла, по просьбе Эммелины, разложила на столике трельяжа, стоявшего в уютной спальне, коробочки со всевозможными кремами, румянами персиковых и золотистых оттенков, перламутровыми пудрами для кожи, волос и бровей. Она неторопливо извлекала все это из деревянного саквояжа, в котором Эммелина возила свою любимую косметику. Посадив подругу в кресло, Арабелла разглядела на ее длинных ресницах ультрамодный баклажанно-лиловый цвет и взялась за макияж.

Чтобы придать коже подруги мерцание, она нанесла на ее скулы матовые румяна, а поверх них – перламутровые. Чтобы освежить лицо, выглядевшее немного усталым, она тщательно растерла нежно-розовые румяна, оттенив светло-серые, серебряного оттенка глаза Эммелины. А потом прошлась по ее щекам кистью с рассыпчатой «солнечной» пудрой – этот секрет естественности любого необычного макияжа открыла ей Клэр, которая всегда сама занималась лицами своих моделей.

– Еще немного терпения, – самозабвенно прошептала Арабелла, завершая свой замысел с помощью губной помады.

Эммелина встала с кресла и приблизила лицо к зеркалу.

– Теперь нужно подобрать костюм, достойный твоего макияжа, – задумчиво проговорила она.

И в этот момент дождь, прежде редкими каплями шуршавший по стеклу, усилился, а через несколько минут превратился в настоящий ливень. Обреченно переглянувшись, подруги поняли, что задуманную прогулку придется отменить. Они решили поужинать в гостинице.

Пока Эммелина звонила в ресторан и долго что-то заказывала, Арабелла, присев на подоконник, рассеянно наблюдала за бегущими по стеклу каплями дождя.

Рядом с ней на подоконнике стоял флакон Gucci Envy. «Как странно, – подумала Арабелла, – мои любимые духи… Неужели мы с ней так похожи?» Что-то должно было случиться – Арабелла, которая даже дождь уже взяла себе в сообщники, чувствовала это всей кожей, продрогшей под прохладным, скользким пиджаком… И когда Эммелина, оторвавшись, наконец, от телефона, вернулась в спальню и подошла к ней, у нее перехватило дыхание.