Успешные генералы забытой войны - Алексей Олейников

Однако лишь благоприятное для немцев стечение обстоятельств позволило им создать угрозу тылу 2-й русской армии, а потом в виде небольших остатков выйти из окружения. Русское командование не имело такого важного козыря, как знание неприятельских планов, довольствовалось скромными данными армейской разведки и, естественно, действовало более осторожно. Несмотря на это, Павел Адамович нашел правильные контрмеры и поставил 9-ю германскую армию в тяжелое положение.

П. Гинденбург и Э. Людендорф были уверены, что русские не выдержат угрозы обхода фланга и начнут отходить. Но противник у них был не тот: Плеве не испугался и на угрозу окружения своих войск ответил угрозой окружения левого фланга немцев.

Создавшуюся ситуацию М. Гофман характеризовал следующим образом: «Вместо ожидавшегося большого успеха мы потерпели чувствительную неудачу. Между левым крылом войск [генерала артиллерии Ф. фон] Шольца и войсками, проникшими в тыл неприятеля, связь внезапно оборвалась. В образовавшийся промежуток продвинулись русские силы… Конница Рихтгофена была отброшена частями 5-й русской армии, подошедшими с юга на поддержку [2-й русской] армии [генерала от кавалерии С.М.] Шейдемана. 25-й резервный корпус, 3-я гвардейская дивизия и конница Рихтгофена были отрезаны и окружены русскими»{86}.

Традиционное пренебрежение германцев к противнику стоило им тяжелых потерь и разгрома группы генерала Р. Шеффера-Бояделя.

Но и русское командование не осуществило своего замысла глубокого вторжения в Германию. По вине руководства Северо-Западным фронтом, а также по причине бездействия русской конницы, наблюдавшей выход немцев из окружения, была упущена возможность взять реванш за самсоновскую катастрофу. Подчеркнем: в отношении военного искусства Лодзинская операция — одна из наиболее сложных в Первую мировую войну. Достаточно сказать, что такого количества глубоких обходов и окружений до этого не наблюдалось. Когда, например, союзники России по Антанте смогут похвастаться окружением крупной войсковой группировки противника?

Стойкость русских войск и энергия командующего 5-й, а затем группой из 2-й и 5-й армий П.А. Плеве предотвратили катастрофу в форме «Седана», вырвав, казалось бы, уже гарантированную победу из немецких рук.

В тактическом плане генерал П.А. Плеве вновь показал себя как сторонник маневра, активных действий. Он эффективно действует на флангах, применяет конницу. Так, важное значение имела переброска 1-го кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта А.В. Новикова с левого фланга 5-й армии (из района Ласка) на правый фланг 2-й армии (в район Бендкова). Корпуса армий Плеве практиковали путем выхода их уступом за свободные фланги и путем загиба их против обходящих сил противника не допускать смыкания немецкого кольца окружения. Умелыми действиями войск своего левого фланга Павел Адамович не только решительно парировал атаки немцев, но последние вынуждены были сами переходить к обороне или даже отступать, неся большие потери.

Особенно разительно управление П.А. Плеве войсками 5-й и 2-й армий отличается от безынициативности командования 1-й русской армии. В этой связи интересно мнение представителя британской армии при русском командовании генерал-майора А. Нокса — оно же дает и психологический портрет Павла Адамовича: «Успешность задуманного плана (окружения и последующего уничтожения группы Шеффера-Бояделя. — А.О.) зависела от толкового его выполнения Ренненкампфом, командующим 1-й армией, и Плеве, командующим 5-й армией. Эта два человека, которые, как и Шейдеман, командующий 2-й армией, принадлежали к давно обрусевшим фамилиям германского происхождения, совершенно не походили друг на друга. Ренненкампф был лихим кавалеристом, обладавшим большой личной отвагой, и всем видом своим напоминал прирожденного вождя. Плеве, напротив, был старичок маленького роста, сутуловатый, слабого здоровья. Ренненкампф пользовался в Вильне еще до войны личной популярностью, хотя и заставлял усиленно работать своих солдат и лошадей своей кавалерии. Плеве в Москве имел репутацию человека, слишком погруженного в подробности, детали, педанта. За исключением своих ближайших сотрудников, он не был популярен из-за своей любви к точности и аккуратности да и сам не искал популярности. Ренненкампф не ладил со своим начальником штаба, г. Мильянтом; известно было, что иногда он не стеснялся среди ночи посылать приказания, изменявшие или совершенно отменявшие распоряжения, только несколькими часами раньше отданные начальником штаба. Мильянт на самом деле, видимо, плохо действовал на нервы своего командарма, так как однажды Ренненкампф прямо заявил ему, чтобы он «убрал свой нос подальше, потому что он не может более переносить его вид!». Плеве же, наоборот, работал в полном согласии со своим блестящим начальником штаба, г. Миллером. Ренненкампф, может быть, сделался бы Мюратом, родись он сотней лет раньше, на посту же командующего армией в двадцатом столетии он был анахронизмом и прямой опасностью для этой армии. Плеве принадлежал больше к школе Мольтке и обладал логическим умом и железной волей. Не удивительно поэтому, что именно Плеве со своей 5-й армией спас 2-ю от надвигавшейся катастрофы, тогда как Ренненкампф всеми порицается именно за то, что не сумел вполне воспользоваться изменением обстановки в благоприятную сторону и позволил немцам ускользнуть. Несколькими месяцами позже поклонники Плеве из штаба 5-й армии любили рассказывать, как на походе к нему подскакал офицер, ординарец от Шейдемана, и взволнованно воскликнул: «Ваше превосходительство, 2-я армия окружена и принуждена сдаваться!» Плеве в продолжение одной-двух секунд молча смотрел на молодого человека из-под своих густых, нависших бровей и затем сказал: «Вы прибыли, мой милый, играть трагедию или с докладом? Если у вас есть донесение, то доложите его начальнику штаба, но помните, не разыгрывать трагедий, а то я посажу вас под арест»{87}.

Энергичный генерал П.А. Плеве еще раз подтвердил свою репутацию полководца, воюющего не числом, а умением: его армия к началу операции была самой малочисленной в составе фронта, что не помешало ей сыграть ключевую роль в сражении.

Действия его были высоко оценены как русскими военачальниками, так и противником.

Так, генерал-квартирмейстер Штаба Верховного главнокомандующего генерал от инфантерии Ю.Н. Данилов охарактеризовал его как человека «с верным военным пониманием и солдатским сердцем», а его действия назвал «единственно возможными»{88} в сложившейся ситуации. Он же отметил такие его качества, как выдержка и личная доблесть{89}. Генерал от инфантерии А.А. Поливанов вспоминал: «В декабре 1914 г., беседуя с главнокомандующим Северо-Западным фронтом генерал-адъютантом Рузским, я услышал от него печальное повествование о стратегическом маневре под Лодзью, который он предпринял с тремя армиями для нанесения удара германцам, сделавшим неосторожное продвижение к Варшаве, и который не только не удался — по причине неумелого руководительства войсками командующих двумя армиями, но едва не навлек опасность на наше собственное положение, и только способность командовавшего одной из этих трех армий, П.А. Плеве “разбираться в обстановке и принимать быстрые и целесообразные решения” дала возможность выйти благополучно из всей этой операции…»{90}