Изящно, дорого, смертельно - Оксана Обухова

Ничуть не обманулась. И прожила здесь больше года; с Галиной Федоровной наладила взаимопонимание.

Но сегодня им придется расставаться, пусть и временно. Сыщица приехала домой лишь для того, чтобы собрать «тревожный чемоданчик» и исчезнуть.

Семинарист, конечно, проявил себя как настоящий друг, но ряд его намеков стоит воспринять всерьез. Он, безусловно, обеспечил бы ее пижамой, тапочками и охраной, но если вдруг к нему придет Крученый, — сдаст. Не потому, что подлый, просто выбора не будет. Когда Антон узнает — а он узнает обязательно! — что конкретно Митрохин спрятал Евдокию и помалкивал… как Костя там сказал: «Чего-то важное открутит…»

Да. Многоуровневый друг Семинарист расставил все по полкам, а Дуся насобачилась читать между строк.

Все просто: Антон, безусловно, попытается взять ее под свое крыло, начнет указывать и вмешиваться. А это не ко времени.

Да и Муромцеву не понравится вмешательство потенциального «отца города». А доброжелательное отношение главного н-ского полицейского сейчас куда важнее, чем помощь вора в законе.

…В «тревожный чемоданчик» вошли пресловутые тапки и пижама, примерно полкило косметики, спортивный костюм и бельишко. Ноутбук поместится в сумке кросс-боди, она достаточно вместительная.

Кажется, все. Ах да, к ноуту стоит положить пару «чистых» кнопочных телефонов. Неизменный пистолет плюс разрешение на него давно в кросс-боди обитают.

Когда полностью собранная Евдокия уже надевала куртку в прихожей, над ее ухом тренькнул домофон.

Сыщица замерла, потянулась к сумке… Кто?! Кто позвонил в ее квартиру?!

Синицына навряд ли. Уже наведалась и наоралась, сейчас, поди, подлетает к какому-то курорту вместе с сыном.

Кого могла пропустить Галина Федоровна, не известив звонком жиличку, как раньше договаривались?!

Евдокия вытянула из сумки пистолет, передернула затвор и, крадучись, приблизилась к экрану домофона, придумывая, как лучше напугать самого сметливого папарацци.

Но на экране отобразился славный шпион на пенсии Николай Васильевич Шаповалов. Почти не хмурый — обширный круглый лоб прорезала только одна глубокая морщина, — взгляд ровный и слегка нетерпеливый. За его спиной маячит кто-то высоченный и широкоплечий… В куртке с замявшимся внутрь воротником.

Евдокия пригляделась к квадратному подбородку второго гостя, и сердце перестало биться.

«Олег?! — Дуся не поверила глазам. — Откуда он здесь?! В Москве тоже что-то случилось?!»

Умная философиня Линка — сообразительная во всем, что не касается ее сердечных дел, — называла влюбленность Дуси в шефа Паршина «какой-то собачьей». И наверное, частица истины в том присутствовала: влюбленность зиждилась на преданности, взоре снизу-вверх и хрестоматийном обожании наставника. Мягко выражаясь, Дуся много лет сохла по своему патрону.

Но, распахнув дверь, обрадованная сыщица застенчиво упала на грудь милого шпиона.

— Откуда?! Как вы здесь?! — забормотала, засовывая пистолет обратно в сумку. — И почему вместе?!

Меняя ботинки на тапки, друзья ей рассказали, как все получилось. И Дусе моментально стало стыдно: Синицына, оказывается, спустив пары, таки позвонила Паршину в Москву. Сказала: «Мчись выручать нашу подругу, она опять в историю попала». А странно запропавший Максим Ильич позвонил дружище Шаповалову и отправил его по тому же адресу. Держать связь с угодившей в подозреваемые сыщицей начальнику полиции удобнее через третьи, дружественные руки.

— Мы встретились в аэропорту, случайно, — объяснял Николай Васильевич, — брали билеты на один рейс, потом даже сесть рядом получилось…

Дуся металась между гостями, плитой и холодильником. Не забыла поинтересоваться:

— А как вы мимо консьержки просочились?! Она у нас — дракон!

— Нас от летного поля до твоего дома шофер Ильича довез.

Понятно. Предъявил бестрепетной Галине Федоровне служебное удостоверение.

— А почему мне не позвонили?! Могли ведь разминуться! Еще чуть-чуть и…

Николай Васильевич бросил на Олега странный взгляд, пожал плечами:

— Ну, разминулись, так нашли бы. Делов-то.

В самом деле.

В дороге водитель Ильича, по просьбе шефа, посвятил прибывших москвичей в историю вопроса, и потому рассказывать Евдокии особенно много не пришлось.

Наскоро перекусивший сосисками и омлетом Николай Васильевич, покручивая головой, спросил в итоге:

— Что думаешь об этом, Дуся?

— Я в растерянности, — призналась та. — У каждого своя версия. Максим Ильич поставил во главу угла недавнюю смерть Воропаева. И это понятно, урки — его контингент, они сейчас власть делят. У Кости голова за порт болит. Он, кстати, вспомнил нашего Доброжелателя, который сочинил изящную партитуру и заставил портовиков столкнуться лбом с ворами. Я, разумеется, думаю, что удар прошел по мне.

— Откуда вдарили?

С вопросами энергично солировал Николай Васильевич. Паршин отрешенно выковыривал кусочки помидора из омлета и был похож на опечаленного доктора, вызванного не в огромный цивилизованный Н-ск, а в зачумленную доисторическую деревеньку. Где фронт работы — необъятен, больные сплошняком неадекватные и буйные.

— А пес его знает, откуда, — призналась Евдокия, косясь на пасмурного Паршина. — Но в том, что подготовка прошла на высочайшем уровне, практически не сомневаюсь. На мой взгляд, тут возможен симбиоз: смерть Воропаева, обычная возня вокруг порта, я — бонусом прилипла. С чего-то нужно было начинать, «Сфинкс» разворошили, словно муравейник, а дальше все пошло-поехало как бы само собой: убили Коваля…

— Хочу отметить, — перебил Васильевич, — Коваля отработал снайпер экстра-класса. Метров за четыреста, при сильном боковом ветре.

— О как, — досадливо поморщилась сыщица. — Экстра-класса, значит. — Семинарист подобных тонкостей не знал. — И кто же у нас такой умелый? И умный.

— Мы с таким сталкивались, — внезапно бросил «доктор» Паршин.

Долго думать над вопросом, кого имеет в виду ее прошлый шеф, Евдокии не потребовалось:

— Зубарев? Зураб?

— Похоже на его работу. Напомню, тело Зубарева так и не нашли.

Дуся покрутила головой.

— Нет, Олег. Тебя там не было. Я видела, как его тело уносило в ледяную реку, вниз лицом. Несколько минут смотрела, Зураб не шевелился.

— И искали его очень хорошо, — добавил Николай Васильевич. — Но главное, если бы Зубарев хотел тебе отомстить, то убил бы не Василину, а кого-то, прости, Евдокия, из твоих родственников. Начал бы с ее близких, понимаешь, Олег?

— Или попросту с меня самой. — Соглашаясь с другом-диверсантом, Евдокия, не удержавшись, нервно поежилась. Вспоминать об адском противостоянии с наемным убийцей, действительно, экстра-класса было очень тяжело[1]. Может быть, это привет от СВК?