Дороги хаджа - Самид Агаев

В буквальном смысле этого слова, как ты понимаешь.

– Понимаю, – сказал Али.

– Джафар отправил людей, которые разрыли могилу, но сундука, как ты понимаешь, там уже не было.

– Понимаю, – сказал Али.

– С этим люди вернулись к вазиру. Последний пошел к халифу и доложил обстановку. Тогда Гарун-ар-Рашид вызвал к себе начальника мауны и приказал перевернуть весь Багдад вместе с его минаретами и дворцами, пустить Тигр течь в обратную сторону, но девушку найти и доставить во дворец, живую или мертвую. Начальник мауны отрядил на поиски лучших своих сыщиков. Те прочесали всю окрестность и быстро нашли арбакеша, [9] перевозившего сундук. Сундук ведь не иголка, его в одежде не спрячешь. Извозчик привел сыщиков к дому Ганима. В это время молодой купец как раз вернулся с рынка и собирался пообедать с Кутбой. Он протянул руку, чтобы взять кусок кебаба, как вошел слуга и сказал, что дом по неведомой причине окружают стражники с обнаженными мечами. Кутба бросилась к окну и, поняв все, сказала Ганиму:

– Беги, любимый, спасай свою душу.

– Куда же я пойду, – растерялся Ганим, – и что будет с моими товарами? Что будет с тобой?

– Товары ты еще наживешь. А обо мне не беспокойся.

– Как же я выйду, если дом окружен?

– Переоденься в платье слуги, возьми корзину с пустой посудой и выйди, словно ты всего лишь разносчик еды. Не бойся.

Легко было сказать – не бойся. Ганим проделал все, дрожа от страха, поставил на голову корзину и вышел из дома. Аллах покровительствовал ему, и он спасся. А вазир Джафар прибыв к дому, сошел с коня и поднялся в дом. При виде его, Кутба поднялась, поклонилась ему и спросила:

– Каковы распоряжения на мой счет?

– Клянусь Аллахом, госпожа он поручил мне лишь схватить Ганима ибн Айюба.

– О, господин, – ответила Кутба, – он отправился в Дамаск, и я не имею о нем вестей. Доставь меня во дворец. Я расскажу повелителю обо всем, и он простит меня.

Вазир отправил ее во дворец, а затем приказал разграбить дом Ганима.

Однако, вопреки надеждам Кутбы, халиф не пожелал выслушать ее объяснений. Так как был уверен, что Ганим делил с ней ложе. Он заточил ее в темном помещении, приставив к ней старуху, что бы та выполняла ее просьбы. А затем написал своему наместнику в Дамаске, приказав схватить Ганима. Эмир Дамаска послал людей к дому Ганима, где жили его мать и сестра. Не найдя Ганима, женщин схватили, а дом разграбили. В один из дней халифу случилось проходить мимо помещения, где томилась Кутба.

– Постой, – перебил Ладу Али, – а куда подевался Ганим?

– Он прятался у купцов. Не перебивай меня.

– Но ты беспорядочно рассказываешь.

– Как слышала, так и рассказываю. Не нравится, сам рассказывай.

– Извини.

– На чем мы остановились?

– Он проходил мимо темницы.

– Точно.

До его слуха донеслось пение Кутбы. Он прислушался и разобрал следующие слова: «О, Ганим, как благородна твоя душа, и как воздержано твое тело. Ты поступил достойно с тем, кто оказался жесток к тебе и сохранил честь той, кто погубил твою честь и лишил тебя имущества, схватил твоих близких. Но неизбежно тебе и повелителю правоверных предстать перед праведной судьей в тот день, когда судьей будет владыка – величие и слава ему, а свидетелями будут ангелы. И оказана будет тебе справедливость против него». Когда халиф услышал это, его охватило сомнение, и он приказал привести ее и выслушать. Когда евнух привел ее плачущую и печальную, он спросил у нее:

– О, Кутба, дошло до меня, что жалуешься ты на несправедливость по отношению к тебе и утверждаешь, что я дурно поступил с тем, кто оберегал мою честь. Как же ты смеешь утверждать такое, ты, которая провела в доме другого мужчины столько времени. А ведь ты жива до сих пор, но упрекаешь меня в жестокости.

– Клянусь Аллахом, о повелитель, – сказала Кутба. – Ганим не получил от меня того, что по праву принадлежит тебе. Он не приблизился ко мне с мерзостью или злом.

Столько силы и страсти было в ее голосе, что халиф поверил в правоту ее слов. Он задумался и произнес через некоторое время:

– Так что же нам делать. Я не могу принять тебя обратно, после того как Ганим видел твое лицо. Да, и кто теперь поверит, что у тебя с ним ничего не было. После того, как ты побывала в его доме. Людям рты не заткнешь. Надо мной начнут смеяться. А ведь женщина, принадлежащая халифу должна быть вне подозрений. Для того, чтобы принять решение я должен поговорить с Ганимом. А он хорошо спрятался, негодяй.

– Повелитель, отпусти его мать и сестру, – сказал Кутба, – их любящие сердца помогут им найти его.

– Будь по-твоему, – согласился халиф.

На этом месте Али упустил нить повествования, потеряв интерес к рассказу. Он закрыл глаза, хотя в этом и не было необходимости, ибо кругом была кромешная темень. И унесся в своих мыслях в тот далекий Табриз 1226 года, когда Йасмин, налетев, сбила его с ног. Он видел ее лицо, слышал ее запах и воссоздавал в памяти все слова, сказанные ею. Но почему- то он не мог вспомнить ничего кроме слов «Теперь ты обязан жениться на мне». Затем он повторил в памяти ту ночь, которую они провели на крыше деревенского дома. И тот миг в степи, когда под проливным дождем, она бросилась ему на грудь. Он вернулся в действительность, когда воспоминания стали невыносимыми, и услышал голос Лады:

– Так что же мне делать, Джафар, – воскликнул халиф. – Юноша все рассказал, и это похоже на правду, я ему верю. Я не могу наказывать безвинных людей. В этой ситуации никто не виноват, а я в безвыходном положении. То есть единственный человек, который выглядит ослом – это я.

– А Зубейда, а негры-евнухи, – спросил Джафар?

– Зубейда изгнана из гарема, она теперь на кухне работает. А негры, люди подневольные, выполняли приказ. К тому же они уже с детства наказаны.

– В этой ситуации я вижу только один выход, – сказал Джафар. – Подарите Ганиму вашу наложницу.

– Ты сошел с ума, вазир. Я ее люблю, я горевал по ней, когда думал, что она умерла.

– Она была в его доме, – безжалостно сказал Джафар, – даже, если он ее не трогал слухи уже пошли по Багдаду. Есть только один способ заткнуть людям рты. Подарите ему Кутбу, и люди все забудут и восславят ваше благородство. Вырвите любовь из сердца. Кроме Кутбы в вашем гареме еще четыре тысячи наложниц, вам не хватает дней в году, чтобы всех посетить. К тому же у Ганима очень красивая сестра. Хотите, я посватаюсь от вашего имени.

– Она, в самом деле, красивая? – спросил халиф.