Борьба за жизнь. Записки из скорой - Лиза Уолдер

Все еще одетый в запачканную кровью одежду Пол сидел в больничной приемной, ожидая окончательного вердикта врачей, пока те заполняли необходимые бумаги.

История Яна — классический пример смерти, вызванной чрезмерным употреблением алкоголя. Из-за тяжелого повреждения печени кровь окончательно перестала свертываться, поэтому началось внутреннее кровотечение. Скорее всего, это произошло за несколько дней до смерти. Сначала кровь стала поступать в желудок, но, вероятно, пациент не обратил внимания на то, что его кал стал более густым и темным, а это верный признак попадания крови в живот. Затем началось сильное кровотечение. Говоря простыми словами, мужчина умер от потери крови. Он скончался в 42 на глазах отца.

Вернувшись на станцию скорой помощи, мы сняли халаты. Они все были залиты кровью Яна. Для нас это была тяжелая ночь. Но затем я подумала про Пола, возвращающегося в свой маленький загородный домик, где его ждет залитая кровью гостиная, длинные разговоры по телефону с шокированными друзьями и членами семьи, а затем похороны сына, который, наверное, не осознавал, какой страшный и кровавый конец его ожидает. Не осознавал даже, когда врачи предупреждали его об этом.

Я сидела в машине, ожидая следующего вызова. А в это время где-то в городе только что был совершен жестокий акт насилия: на молодого человека напали какие-то люди и ранили его ножом. Начался отсчет критически важных минут. Сейчас организм пострадавшего отчаянно пытается использовать все ресурсы, чтобы выжить. Чувство страха и выброс адреналина приводят к учащению пульса и к тому, что кровь начинает двигаться быстрее, доставляя кислород в мозг и другие жизненно важные органы.

А пока организм ведет внутреннюю борьбу со смертью (которая, возможно, уже почти проиграна, какой-то прохожий судорожно пытается позвонить по номеру 999 и несколько секунд, вероятно, кажущихся ему минутами, ждет, пока оператор соединит его с врачом скорой помощи. Затем, в независимости от того, насколько сильные эмоции испытывает звонящий, он пытается сообщить точный адрес места, где произошло нападение, сказать оператору, что, по его мнению, случилось, и, если это возможно, описать, в каком состоянии находится лежащий на земле человек. И это всегда самое сложное — оставить пострадавшего в одиночестве в тот момент, когда дорога каждая секунда.

В ту ночь в Кройдоне, районе на юге Лондона, стояла холодная дождливая погода. Мы находились ближе всего к месту происшествия, но пока я получала через мобильный терминал информацию о новом вызове — «на молодого человека совершено нападение, он получил ножевое ранение», — несколько драгоценных минут были потеряны. Движение на дорогах было затруднено, а от места происшествия нас отделяла пара километров. Включив сирены и проблесковые маячки, мы помчались по мокрой дороге, обгоняя автомобили и зазевавшихся пешеходов, которые едва не попадали под колеса и совершенно не подозревали о том, что в голове у меня была лишь одна мысль: только бы успеть.

Затем я испытала чувство полного разочарования. Я была уже почти на месте, когда получила новое сообщение от диспетчера: меня просили не рисковать своей жизнью, остановиться рядом с местом происшествия и ждать звонка о приезде полицейских, которые уже выехали по адресу. Я уже надела жилет, защищающий от ножевых ранений и дающий небольшую страховку в случае неблагоприятного развития событий. Стандартная мера предосторожности. В нашей профессии необходимо серьезно относиться ко всем рискам, независимо от того, какую роль они играют. В процессе работы врачи скорой помощи могут получить ножевые ранения или колотые раны, на них могут набрасываться с кулаками или избивать ногами. Большинство из нас, кто годами выезжает на вызовы или работает в отделении скорой помощи, на себе испытали негативное влияние агрессии со стороны обычных людей: это зависит от того, к кому ты приезжаешь.

Сидя в машине и ожидая звонка от диспетчера, я начала думать о том, что именно буду делать, когда окажусь на месте происшествия, однако в ту ночь я почему-то никак не могла представить себе, что меня ожидает. Насколько серьезные ранения получил пострадавший? Много ли крови он потерял? Находится ли он в сознании, и если да, то о чем думает? Говорит ли он себе, лежа на тротуаре, «все будет хорошо, скоро здесь будут люди, на помощь которых я смогу положиться»? Или он видит, что истекает кровью, и понимает, что эти минуты — последние в его жизни? О ком думает сейчас этот молодой человек, сожалея, что они не были в тот момент рядом с ним? О маме? Девушке? Или он думает, что это конец его жизни?

Внезапно поступил звонок о том, что полиция уже прибыла. Я отправилась на место происшествия и, как обычно бывает в таких случаях, увидела, что на мостовой царит невообразимый хаос. Здесь было много прохожих, которым и в страшном сне не могло присниться, что они когда-нибудь в своей жизни станут свидетелями такого ужасного зрелища: все они кричали от отчаяния, и в этом крике слышны были беспомощность, ужас и даже злость.

Когда я вышла из машины, взяла оборудование и направилась к пострадавшему мужчине, все взгляды обратились в мою сторону. Люди, как это обычно и бывает, смотрели на меня с особенной надеждой. «Раз скорая помощь приехала, значит, жизнь парня вне опасности», — думали они. Из собственного опыта я знала, когда речь идет о ножевых ранениях, такие надежды часто слишком высоки и, возможно, никто не услышит хороших новостей об этом парне.

Одна девушка, стоявшая рядом с пострадавшим, всеми силами желая облегчить участь парня, прикрыла его раны своей курткой, пытаясь таким образом остановить кровь. Другой очевидец этих событий, тоже молодая девушка, начала оказывать пострадавшему первую помощь. Еле сдерживая слезы, она сказала мне, что недавно прошла курсы, но никогда не представляла, что ей придется применять полученные знания на практике. Девушка очень переживала, что могла сделать что-то неправильно.

— Сразу после того как все произошло, он разговаривал со мной, а теперь замолчал, — всхлипывая, говорила она. — А за секунду до вашего приезда он, кажется, перестал дышать.

— Вы все делали правильно, — ответила я и попросила девушку отойти.

Затем, открыв аптечку, я достала свой набор, надела перчатки и приступила к работе. Пока парень, одетый в модную одежду, тщательно подобранную утром, а теперь вымокшую под дождем, неподвижно лежал на земле, я проверила его пульс и дыхание — главные признаки того, что человек жив. Они отсутствовали. Поэтому я продолжила реанимацию. Я делала массаж сердца, чтобы обеспечить приток крови к мозгу и другим тканям. Одновременно я смотрела на лицо парня: оно не выражало никаких эмоций, а глаза были закрыты.

Продолжая работать, я на секунду задумалась о том, какие мечты и надежды могли быть у этого парня и какие обещания он мог давать. Занимался ли он спортом, ходил ли по клубам, развлекаясь с друзьями? Есть ли у него младшие братья и сестры? Где сейчас его подруги? Кто любит и волнуется за этого молодого человека? И кого любит он? На секунду я уловила легкий запах дезодоранта, которым он побрызгался сегодня вечером перед выходом. Я была шокирована, когда поняла, что этим же дезодорантом пользуется мой сын. В этот момент на подмогу приехала еще бригада скорой помощи. Нам было не до разговоров. Мы все втайне надеялись на чудо. Только бы он стал дышать самостоятельно!