Князь из десантуры - Тимур Максютов

– Не пристало тебе идти, словно холопу, безоружным. Есть у меня лишняя сабля. Старенькая, правда, но сойдёт.

Сабля и вправду оказалась не драгоценным булатом: клинок изъеден ржавчиной, потёртые кожаные ножны, обломанный набалдашник крестовины.

– Зато – настоящий сельджукский кылыч, – объяснил Хорь, – я его с боем брал, когда мы с Плоскиней по Корсунской земле гуляли. Эх, были времена!

Хорь вспомнил о чём-то своём, погрустнел. Пока обустраивали лагерь, больше не произнёс ни слова.

Когда Дима помогал ставить кибитку для Юлдуз, девушка отозвала его в сторону. Едва коснулась тонкими пальцами рукава, заглянула в глаза, прошептала:

– Ты ни разу не заговорил со мной и не взглянул на меня, мой солнечный. Я разочаровала тебя своей доступностью, да? Отвечай, не молчи.

Дмитрий улыбнулся:

– Ну что ты, лапушка! Я стараюсь близко не подходить, чтобы между нами искра не проскочила. А то и молния, которую все увидят. Я же не могу тебя подвести, когда столько глаз кругом. Я люблю тебя, родная.

Девушка облегчённо вздохнула, засветилась:

– А я так напугалась! Дим, вы когда будете в городе – купи мне чего-нибудь сладенького. Тут, наверное, даже мёд есть у купцов. Я однажды пробовала, когда была маленькая. Вкус не помню. Помню только, что это было ни с чем несравнимо!

Дима кивнул и отошёл, чтобы не вызывать подозрения у суетящихся неподалёку возниц, таскающих с телег поклажу.

Бедные девчонки тринадцатого века! Ни сахара ещё нет, ни шоколада.

И как только они живут?

* * *

Бродник, рыцарь-тамплиер и бывший питерский студент ехали шагом, неторопливо, чтобы все успели разглядеть красавцев. Там, где ширина улицы позволяла – рядом, стремя к стремени.

Хорь встретил кого-то из старых знакомцев и теперь делился свежими новостями:

– А я-то думаю, откуда столько народу в Шарукани зимой? Здесь ведь большую часть года мало кто живёт, все на пастбищах. Или хан охоту устроит, или поход. Вот осенью – тогда да, со всей степи курени собираются. И купцы приезжают из разных стран: из русских княжеств, из Корсуни, персы и арабы, и булгары с Волги, и земляки нашего Анри – много народу! Кыпчаки коней продают, другой скот, шкуры, жир, драгоценную желчь сайгаков. Тут же состязания батыров: из луков стреляют в цель, борьбой балуются. Хвалятся резвостью коней. И на саблях бьются. Слышишь, Анри? Так что не одни ваши латники любят силушкой меряться на этих, как ты говорил, турнирах. Тут же договариваются о свадьбах, а беки собираются на курултай, вопросы важные решают: на кого походом идти, как пастбища делить, а то и хана выбирают, если прежний помер.

Внимательно слушавший Дима спросил:

– Ну, это понятно. Так сейчас откуда столько народу?

Бродник вздохнул:

– Беженцев много. Задонские кыпчаки с семьями, со стадами бежали сюда после того, как проиграли великую битву. А дело было так…

* * *

Бек Аяпа – самый старый из всех. Высушенный годами и степными ветрами, седой. Вражескими саблями рубленный, стрелами раненный, когтями степного пардуса-леопарда рваный. На коня уже сам залезть не может – слуги помогают.

Зато умён Аяпа и опытен. Кыпчаки его за это уважают, да и сами ханы не брезгуют выслушать совета. А сейчас в Шарукани, в просторном шатре Аяпы, собрались беки, приехавшие со всех концов Дешт-и-Кыпчак, половецкой степи. Уже выпита пущенная по кругу первая чаша кумыса, сделанная из черепа забытого русского князя. Опустошены блюда с варёной бараниной. Настало время серьёзных разговоров, и степные бароны внимали рассказу пришельца из задонских просторов о страшной битве с неведомыми врагами. Гость умел рассказывать образно, и беки внимательно слушали историю о том, как на могучее государство хорезмшаха Мухаммеда напали монгольские полчища с востока. Сожгли богатые города Отрар, Бухару и Самарканд, с лёгкостью разгромили войска хорезмшаха, в которых было немало земляков-половцев, прельстившихся на почётную и хорошо оплачиваемую службу в среднеазиатских землях. Как монголы преследовали бросившегося в бегство хорезмшаха, в этой погоне обогнули Хвалынское море с юга. Потом прошли с огнём и мечом по Закавказью, прорвались через Железные ворота – Дербент и оказались совсем близко, в прикавказских степях.

Кыпчакские ханы Юрий Кончакович, Данила Кобякович и Котян Сутоевич собрали свои отряды и отправились за Дон, чтобы проучить непрошеных гостей и помочь аланам. Но враги оказались необычайно сильны! В тяжёлой битве был убит мудрый и храбрый Юрий Кончакович, погиб Данила Кобякович. А Котян покинул поле боя вместе со своими приближёнными, бросив погибать остальных половцев. Вслед за трусливым ханом в ужасе устремились на запад и населявшие Задонье кыпчакские курени, успев взять с собой лишь малую часть имущества и скотины.

Теперь эти беженцы поселились на окраинах Шарукани и жаждут вернуться в родные земли, отнять их у захватчиков. Но для этого надо собрать большое и сильное войско, а хватит ли у Котяна духу на такой поход – одному Тенгри известно.

Уставший рассказчик жадно припал к чашке с кумысом. Беки молча переживали рассказанное, представляя в воображении горящие города, толпы зверски скрученных пленных, брошенные на растерзание диким зверям тела земляков, павших в страшной битве… Страх за судьбу своих куреней и сомнение в успехе предстоящего похода поселился не в одном сердце.

Один из беков, известный своей преданностью Котяну, попытался успокоить степных баронов:

– Котян Сутоевич не труслив, а мудр. Никто не выходит на охоту с женским веретеном, а берёт лук и копьё. Какой смысл бросаться на этих монголов, если сила их велика? Надо собрать ещё большую силу и заручиться союзом с русичами. Для этого хан поехал в Галич к мужу своей дочери, славному князю Мстиславу Удатному. От хана уже прискакал вестник: завтра Котян возвращается в Шарукань с хорошими новостями.

Беки облегчённо вздохнули, радостно зашумели: все знали о военной доблести и храбрости Мстислава, лучшего полководца Руси. С ним никакая монгольская орда не страшна.

Один лишь Тугорбек не участвовал в разговоре – сидел, задумчиво теребя редкие чёрные усы. Вчерашний рассказ холопа Димитрия оказался не выдумкой. Раб действительно знал правду и предупредил своего бека о гибели Юрия Кончаковича в битве. Непонятно только, что теперь делать и кого просить о защите маленького Чатыйского куреня.

Когда беки начали разъезжаться по своим стоянкам, Аяпа попросил Тугорбека задержаться.

– Слышал я, что ты собирался принести дары хану Юрию и породниться с ним, Тугорбек. И что же теперь думаешь делать?

– Не знаю, Аяпа, – озадаченный Тугорбек продолжал крутить жидкие усы, – теперь уже ничего не знаю. Остаётся только идти к Котяну. Но ведь все знают, что он хитёр и коварен, как степная гадюка. И делает только то, что выгодно ему. Да и до этого ли сейчас? Когда неведомый враг совсем близко, и надо думать о защите своих родных.